Влада Ольховская - Между мирами

Мелькнула шальная мысль воспользоваться темнотой и спрятаться, но Олег быстро отказался от нее. Где здесь прятаться? Так он добавит Артуру радости. Недолго осталось: в глазах уже становилось темно, и не только от недостатка света на втором этаже. Олег чувствовал, что даже если молодой соперник не добьет его, он сам потеряет сознание.

Артур неспешно, словно избиение охранника нагоняло на него скуку, вошел в номер и завис над лежащим на полу мужчиной. Он даже не собирался наклоняться, он просто занес ногу, намереваясь ударить Олега по голове – ровно в висок, и этого должно было хватить.

Но кто-то не позволил ему этого сделать. Артура схватили сзади и поволокли обратно в коридор. Олег не мог разглядеть, кто сделал это, в темноте он лишь смутно различал, что его неожиданный спаситель намного крупнее Артура: выше и шире в плечах. Настоящий гигант!

Он был чертовски силен. Пойманный им молодой человек бился изо всех сил, но не мог освободиться. Тот, кто только что избил Олега до полусмерти, теперь казался жалким насекомым, шутки ради пойманным ребенком.

А значит, за ним явилось чудовище. Может, в человеческом обличье, но все равно чудовище, только так Олег мог объяснить эту силу. Он увидел, как Артур резко дернулся, и на стену коридора, освещенную одинокой лампой, брызнула кровь. Больше он ничего различить не сумел: его тело поддалось ранам, и сознание наконец угасло.

* * *

Жека видел, как Артур начал драку с охранником, и не собирался присоединяться к этой сомнительной забаве. Знал он и то, что второй брат Калмыков тоже при деле: Денис отправился на поиски той одинокой девочки, что строила им глазки в ресторане. Пускай развлекаются, Жеку не возбуждали изнасилования. Он думал о том видео, которое им удастся выложить в интернет.

Собственно, этот успех привлекал его гораздо больше, чем возможность причинить кому-то боль. Жека никогда не любил насилие – зато он любил деньги. Он знал, что их проект, каким бы жестоким и бессмысленным он ни казался на первый взгляд, набирает популярность. Не стоит недооценивать количество людей, которые под маской нормы и добрососедства скрывают звериный оскал. Эти люди с нетерпением ждали новых роликов и готовы были за них платить.

Поэтому нужно было что-то сделать. Жека опасался, что братья Калмыковы в своем желании кого-нибудь убить забудут про съемку. За Дашу и Эрика беспокоиться не нужно, они помнят о камере, а вот эти дуболомы – не всегда. Жека не рисковал упрекать их, когда они уже напоминали охотничьих псов, спущенных с цепи. Чтобы все прошло гладко, нужно подстраховаться самому и убедиться, что у них на руках будет как минимум одна хорошо снятая сцена расправы.

Поэтому он шел за старухой. Жека миновал Артура, колотившего пожилого охранника, поднялся выше. Он знал, что бабка никуда не убежит, она и забралась-то так далеко, потому что охранник ей помогал. Она все не решалась покинуть своего деда, который валялся на полу в ресторане, поэтому и не пряталась толком. Ничего, скоро она присоединится к нему.

Жека вышел в просторный коридор на третьем этаже и замер. Здесь было слишком темно, чтобы что-то рассмотреть сразу, а заглядывать в каждую кладовку ему не хотелось.

– А вот и вы! – громко объявил он. – Нужно ли было вообще убегать, чтобы спрятаться так глупо, у всех на виду?

Из-за комода, где хранились, очевидно, хозяйственные принадлежности для уборки, донесся испуганный вздох. В следующую секунду оттуда появилась заплаканная пожилая женщина. Она бросила на Жеку полный ужаса взгляд и начала одну за другой проверять двери номеров в поисках нового убежища.

Жека ничего не сказал ей, он только покачал головой и начал съемку. Он использовал примитивный трюк, на который уже попадались многие предыдущие жертвы. Он спокойно и уверенно говорил о том, что добыча обнаружена, а люди, испуганные до полусмерти, верили ему и выдавали себя сами. Да, он был вовсе не уверен, что старуха здесь. И что? Если бы ее не было, его реплика осталась бы незамеченной, только и всего. Но теперь все сложилось предельно удачно.

Старуха наконец нашла открытый номер, бросилась туда, захлопнула за собой дверь, но запереть не смогла – у нее не было ключа, а в этом отеле комнаты не закрывались просто так, изнутри. Так что Жека направился за ней, продолжая снимать свое окружение.

– Чувствую себя маньяком-убийцей, – насмешливо произнес он, зная, что камера запишет каждое слово. – Только вместо испуганной полуголой студентки у меня спортсменка, комсомолка и просто красавица из былых времен. Что ж, посмотрим, сколько ей поможет продержаться старая закалка!

Он уже знал, что будет дальше. Он откроет дверь, а бабка к тому моменту затаится где-нибудь – под кроватью или в шкафу, например, укрытий у нее немного. Он больше не станет ее звать, он изобразит поиск, подарит ей надежду на то, что ничего еще не кончено.

А потом он просто выволочет ее из импровизированной норы. Поднимется крик, начнутся рыдания, если повезет – мольбы. Жеке не слишком хотелось избивать старуху, и он делал ставку на то, что ей много не надо, она там и так уже колотится в истерике. Но пару раз ударить придется, это без вариантов.

Размышляя об этом, он открыл дверь в номер – и увидел ее. Сразу, как только свет из коридора проник в комнату.

Точнее, он увидел высокое старое кресло, развернутое к окну. Над спинкой проглядывали взлохмаченные светлые волосы, которые при таком освещении почему-то казались седыми, а не русыми. На подлокотники были опущены локти в темных рукавах, подчеркивавших, насколько худые у нее руки. Она больше не боялась и не плакала, она просто сидела и смотрела на снег, танцевавший за окном.

– Мадам, это же несерьезно, – поморщился Жека. – Давайте обойдемся без апатии, а? Люди любят крики. Вам так сложно покричать последний раз?

Она не ответила ему и даже не обернулась, но и не стала делать вид, что ничего не слышала. Она поднялась с кресла, медленно и величественно, как королева поднимается с трона, и уже от этого Жеке стало не по себе.

А потом она обернулась и шагнула к нему – и к свету. Жека понял, что перед ним теперь совсем другая старуха.

Эта уже была мертвой. Даже длинное платье из черного бархата не могло скрыть ее неестественную худобу: она превратилась в скелет, покрытый сероватой кожей – где-то натянутой туго, почти на грани разрыва, а где-то висевшей сморщенными складками. Щеки впали, губы почти исчезли, обнажая неровные желтоватые зубы. А ее глаза, окруженные темными кругами, не были глазами человека. Они стали непроницаемо черными, словно залитыми грязью изнутри. Теперь из этих глаз струились кровавые слезы, расчерчивавшие ее осунувшееся лицо.