Габриэлла Зевин - Право на рождение [Дилогия]

Утром, когда она написала мне, а я попрощалась, она не упомянула о том, что просила меня помочь ей стать шоколадным дилером. Последнее, что она написала мне, прежде чем за мной пришла охрана:

«Увидимся, А. Кстати, меня зовут Кейт».

— Кейт, — произнесла я. — Приятно познакомиться.

В одиннадцать меня заставили переодеть комбинезон «Свободы» на уличную одежду. Несмотря на тот факт, что меня забрали из школы, в тот день на мне была надета униформа Троицы. Я так к ней привыкла. Даже три месяца спустя, натягивая юбку на бедра, я ощутила, как мое тело жаждет вернуться в школу, особенно в Троицу, где на прошлой неделе без меня начались занятия. После того, как я переоделась, меня отвели в комнату для свиданий. Целую жизнь тому назад я виделась в этой же самой комнате с Чарльзом Делакруа, но сегодня там меня поджидали мои адвокаты, Саймон Грин и мистер Киплинг.

— Я выгляжу, как человек, который прошел через многое? — спросила я у них.

Мистер Киплинг оглядел меня, прежде чем ответить.

— Нет, — сказал он наконец. — Ты выглядишь очень даже неплохо.

Я вышла на душный сентябрьский воздух и попыталась не принимать близко к сердцу потерю лета. Будет и другое лето. Другие парни. Я сделала глубокий вдох, пытаясь вдохнуть щедрую порцию воздуха в легкие. Я ощутила запах сена и отдаленный запах чего-то сернистого, гнилого, быть может, жженого.

— Насколько я могу помнить, свобода пахнет несколько иначе, — заметила я своим адвокатам.

— Нет, Аня, это всего лишь река Гудзон. Снова где-то пожар, — зевнув, ответил мистер Киплинг.

— Что на этот раз? — спросила я.

— Как обычно, — ответил мистер Киплинг. — Что-нибудь с низким уровнем воды и химически загрязненное.

— Боюсь, нет, Аня, — добавил Саймон Грин. — Город окончательно пришел в упадок после твоего ухода.

Когда мы вернулись в мою квартиру, лифт не работал, поэтому я сказала мистеру Киплингу и Саймону Грину, что им нет необходимости провожать меня до дверей. Наша квартира находилась на уровне пентхауса ‒ на тринадцатом этаже. В доме был лифт, из-за суеверия этаж переименовали в четырнадцатый. Тринадцатый же он или четырнадцатый, наверх был путь неблизкий, а сердце мистера Киплинга было еще слабо. Мое же, напротив, было в потрясающей форме, так как я провела лето в «Свободе», выполняя изнурительные спортивные упражнения, иногда по три, иногда по четыре часа в день. Я похудела и стала сильной, так что была в состоянии подняться по лестнице. (Немного в сторону: не слишком ли добавить, что в то время как мышцы моего сердца были в потрясающей форме, самому сердцу, несомненно, было лучше? О, невероятно, но это так. Не судите меня слишком строго.)

Оставив свои ключи (и другие ценные вещи) дома, я была вынуждена позвонить в дверь. Имоджен, которая осталась заботиться о моей сестре, отозвалась:

— Аня, мы и не слышали, что вы приехали! — Она просунула голову в прихожую. — Где мистер Киплинг и мистер Грин?

Я сообщила ей о состоянии лифта.

— О, милая. Должно быть, это произошло только что. Быть может, он наладится сам собой? — она радостно улыбнулась.

Что? В моей жизни хоть что-нибудь налаживалось само собой?

Имоджен сообщила, что Скарлет ждет меня в гостиной.

— А Нетти? — спросила я. Она должна была вернуться из лагеря одаренных детей еще четыре недели назад.

— Нетти… — колеблясь, произнесла Имоджен.

— Что-то случилось? — Я почувствовала, как забилось мое сердце.

— Нет. С ней все хорошо. Она ночует у подруги, — покачала головой Имоджен. — Готовит проект для школы.

Я изо всех сил попыталась не выдать своих чувств:

— Она сердится на меня?

Имоджен поджала губы.

— Да, немного, я думаю. Она была расстроена, когда узнала, что ты солгала о поездке на «Свободу». — Имоджен покачала головой. — Ты знаешь подростков.

— Но не Нетти. — Я собиралась сказать, что Нэтти не была подростком, но после вспомнила: она им была. В июле ей исполнилось тринадцать. Но другое дело, что я пропустила это благодаря своему заключению.

Из коридора раздался знакомый голос.

— Я слышу всемирно известную Аню Баланчину? — Скарлет подбежала и обняла меня. — Аня, где твоя грудь?

Я отодвинулась от нее.

— Знаешь, на самом деле еда в Свободе очень питательна.

— Когда я видела тебя в «Свободе», ты всегда была в темном комбинезоне, но в твоей старой форме Троицы мне стало очевидно, что ты смотришься…

— Ужасно, — вставила я.

— Нет! — в один голос воскликнули Имоджен и Скарлет.

— Это не как в прошлый раз, когда ты попала в «Свободу», — продолжила Скарлет. — Ты не выглядишь больной. Только посмотри… — Скарлет возвела глаза к потолку. Я вспомнила из моего первого года судебной науки, что когда свидетель поднимает глаза, значит, он находится в процессе обдумывания. Моя самая лучшая подруга собиралась солгать. — Ты выглядишь изменившейся, — мягко ответила она. Скарлет взяла меня за руку. — Давай пойдем в гостиную. Я хочу узнать все, что с тобой произошло. Еще я надеюсь, ты не будешь возражать, но Гейбл здесь. Он действительно хотел видеть тебя, и он мой парень, Аня.

Я сделала умный вид, но Скарлет была моей лучшей подругой, поэтому я должна была так сделать.

Мы пошли в гостиную, где у окна стоял Гейбл. Он опирался на костыли, никакой инвалидной коляски в поле зрения не находилось. В остальном ему стало лучше. Цвет его лица не был бледным, почти белым, но никаких очевидных рубцов на местах пересадки кожи. Черные кожаные перчатки скрывали его руки, так что я не могла увидеть, что стало с его изуродованными пальцами.

— Арсли, ты снова ходишь! — поздравила я его.

Скарлет захлопала в ладоши.

— Знаю, — сказала она. — Разве это не здорово? Я так им горжусь!

С некоторым трудом Гейбл развернулся ко мне.

— Да, разве это не замечательно? После нескольких месяцев физиотерапии и бесчисленных болезненных хирургических операций, я могу сделать то, что делают большинство двухлеток ‒ управляют собой гораздо лучше. Разве я не чудо современной медицины?

Скарлет поцеловала его в щеку.

— Не ходи по темным закоулкам, Гейбл. Оставайся со мной и Аней на свету.

Гейбл рассмеялся над шуткой Скарлет, а затем поцеловал ее, она что-то прошептала ему на ухо, и он заулыбался. Она помогла ему на диванчике, куда они сели. О мой Бог, как сказала бы бабушка, Скарлет и Гейбл могут быть на самом деле влюблены! На мгновение я почти завидовала им. Не хочу снова быть с Гейблом, конечно нет! После всего, что Скарлет сделала для моей семьи, я не могла завидовать тому, что у нее есть парень. Чистая правда в том, что я скучала по ощущению быть парой.

Я села на знакомый бордовый стул.

— Серьезно, Гейбл, — сказала я. — Ты выглядишь удивительно хорошо.