Кэтрин Хоу - Книга таинств Деливеренс Дейн

— Ну, Чилтон говорил не об этом, — сказала Джанин. — Я была на конференции и должна тебе сказать, что он шокировал всех. Он исследовал личные дневники уважаемых химиков семнадцатого−восемнадцатого веков — в том числе Исаака Ньютона, — которые глубоко изучали то, что называлось «вегетацией металлов». Подразумевалось, что трансформация металлов под действием температуры и давления уподобляется росту растений и животных. Мэннинг предположил, что ключевым веществом в загадке мог быть углерод — основа жизни, — который под воздействием температуры и давления можно превратить и в уголь, и в алмаз. Он утверждал, что есть еще одно видоизменение углерода, еще неизвестное современной науке, но достижимое алхимическими методами.

— Методами? — переспросила Конни.

Джанин тихо вздохнула.

— Конни, он доказывал, что философский камень действительно существует. И особенно подчеркивал, что алхимию следует воспринимать не символически — как образ мышления, а буквально.

У Конни расширились глаза. Вот ее научный руководитель стоит на кафедре, а диапроектор отбрасывает темно-красное изображение камня на его лицо и глаза. Он стучит кулаком по кафедре, а губы двигаются. Но в зале слышен только смех. Она моргнула, видение исчезло. Рука потянулась к болезненно пульсирующему виску.

Джанин рассмеялась.

— Да-да, у меня тоже от этого болит голова. Участники конференции повеселились на славу. В лучшем случае его обвиняли в антиисторизме, а в худшем — предлагали уйти в длительный отпуск. — Джанин выпустила воздух сквозь зубы и еще больше понизила голос. — Даже ректор университета с ним потом беседовал. Интересовался, не слишком ли хлопотно быть главой факультета. Разумеется, это между нами.

— Поразительно… — сказала Конни.

Невероятно. Что тогда сказал Чилтон? Я попросил бы подождать, пока я не представлю вам то, что у меня есть. А потеря факультета для него хуже смерти.

— Ну, — продолжила Джанин, — ты знаешь Мэннинга и можешь представить, как он воспринял их реакцию. Для него это удар. — Она покачала головой. — Так что если он с тобой слишком строг, теперь ты знаешь из-за чего. Думаю, ему надо немного прийти в себя и восстановить репутацию. Если он сможет представить реального протеже, который проводит серьезное, инновационное исследование…

Она замолчала и потянулась потрогать ключ.

— Какой красивый. Старинный? — спросила она, поворачивая ключ в мягком свете бара.

Конни промолчала. Она подносила тяжелый бокал к губам, и коктейль вдруг плеснулся через край. Чтобы Джанин не заметила, Конни подхватила дрожащий бокал другой рукой.

Скрипнув тормозами, машина остановилась. На ветровое стекло шлепнулась капля дождя. Конни прижала руку к груди, где бешено и неровно билось сердце, как бегун, который то бросается вперед, то, запыхавшись, прислоняется к дереву передохнуть. Она рассказала Джанин Сильве о странном символе, выжженном на ее двери. Джанин ужаснулась и забросала ее вопросами. Что значит «выжженном»? Кому понадобилось портить бабушкину дверь? Что сказали в полиции? Ну, теперь, когда она подала жалобу, наверное, уже ничего больше не сделаешь. Наверное, страшно одной в доме?

Конни нахмурилась, глядя на магазин через улицу. Еще несколько капель упали на капот и крышу, стуча по металлу и скатываясь, как змеи, по стеклу. При мысли о дымящемся круге, врезанном, как шрам, в деревянную дверь, возникал единственный вопрос: откуда он взялся? Еще несколько часов после того, как ушли полицейские, Сэм нервно подходил к окну гостиной, где они сидели, и светил фонарем во двор. Ответа ждать не приходилось. Полиция права, это просто подростки из Салема чудят, — предположила Лиз. Но такое объяснение никого не устроило.

Не имея возможности понять, как круг появился, они стали думать, что он может означать. «Господь, мой заступник», — перевела Лиз. А греческие буквы альфа и омега указывали на божественное как начало и конец всего. Но еще было странное слово Agla и огромное количество букв x. Что означали они? Наконец, уставшие от напряжения и страха, Конни и Лиз отправились спать наверх. Сэм настоял на том, чтобы остаться. Девушки не возражали. И он сидел, изредка подремывая, всю ночь в кресле у камина с фонарем в руке, пока на небе не показалась заря. Конни вздрогнула от этого воспоминания. В этот момент по небу прокатился гром — словно рев зверя, рыщущего по соседним улицам.

Тихо ударил гонг, когда Конни открыла дверь магазина «Сад Лилит: травы и магические сокровища». Та же женщина с большими серьгами в ушах сидела за стеклянным прилавком у кассы и разбирала квитанции. Ее волосы на сей раз были собраны в большой пучок на макушке.

— Светлейшие… благословения, — сказала она, узнавая Конни, и проворно перевернула обложкой вниз книгу, которую читала.

— Что значит Agla ? — не здороваясь, потребовала Конни.

Как ей противна эта женщина с ее глупыми серьгами! И ее магазин, процветающий на костях горстки ни в чем не повинных людей. Конни буравила женщину глазами и вдруг поняла, что она добрый и чувствительный человек с развитой интуицией, но почти вся ее так называемая интуиция заключается в кротком взгляде на мир. Она совсем не плохая, эта женщина с большими серьгами. Просто ее мир слишком маленький и розовый.

— Что? — смутившись, напряженно переспросила женщина.

— Agla, — громко повторила Конни, приближаясь к кассе. — Я хочу, чтобы вы мне сказали, что значит это слово. Особенно если оно внутри какого-то бредового круга и около него буквы x .

Ее голос напрягся, женщине стало еще больше не по себе — от нее исходили почти видимые волны тревоги.

— Я… я не знаю! — воскликнула она, испуганно перебегая взглядом по дальним углам магазина.

— Кто-то, — продолжала Конни, — выжег его на двери бабушкиного дома. Пытался запугать меня. — Она оперлась ладонями о прилавок, у женщины затрепетали веки. Конни хотелось переложить на кого-нибудь ответственность за тот неослабевающий страх, который владел ею с тех пор, как на двери появился злосчастный круг. Она мстительно ждала, что женщина начнет с ней препираться, и тогда у Конни будет предлог повысить голос и выплеснуть хотя бы часть ужаса, который она прятала ото всех. — Выжег его. И я бы желала по крайней мере знать, что означают написанные там слова.

Сглотнув слюну, женщина посмотрела на Конни с беспокойством и жалостью.

— Этот круг, — начала она. — Насколько он… совершенен?

— Что вы имеете в виду? — переспросила Конни.

— Есть ли там случайно прожженные места и линии? Отличаются ли следы по глубине?

— Нет, — ответила Конни, складывая руки на груди.

Женщина открыла рот, намереваясь что-то сказать, передумала и поманила Конни за собой.