Марджери Аллингем - Английский детектив. Лучшее

Мой взгляд невольно обратился к моей бухгалтерской книге.

Он рассмеялся, или, по крайней мере, я приняла за смех те скрипучие звуки, которые исторг его огромный рот.

— Не к таким книгам, — сказал он. — К цифрам у меня талант от рождения. Из-за них у меня и начались неприятности. Нет, Тельма открыла мне мир литературы.

«Социальный работник перевоспитывает зэка, открывая ему глаза на прелести произведений девятнадцатого века», — написала я в блокноте.

— Современной литературы, — громко сказал он.

От неожиданности я вздрогнула, но вспомнила, что он умеет читать вверх ногами.

— Это полностью перевернуло мое отношение к жизни, — продолжил он. — Открыло новые горизонты. Я хочу поблагодарить ее и сделать это не в душной и мрачной тюрьме, а в настоящем мире. В свободном мире.

«В свободном мире, — подумала я. — Похоже, она его пичкала антикоммунистическими книжонками».

— Ну, так езжайте к ней и поблагодарите у нее в кабинете, — сказала я.

Великан со страдальческим видом покачал лысой головой.

— Она уволилась с работы, — сказал он. — Это занятие ей никогда не нравилось. Она говорила, что такая работа не давала ей выразиться, и теперь у нее хватило смелости бросить это дело. Мне не сказали, где ее искать. Они о своих работниках никому ничего не сообщают — боятся, что кто-нибудь из бывших зэков по какой-то причине затаит на них злобу.

— И вы хотите, чтобы я ее нашла, — подытожила я.

— Правильно, — сказал он с видом учителя, которому удалось что-то втолковать недалекому школьнику.

— И ищете вы ее, чтобы поблагодарить.

Он кивнул и опустил руку в карман своего пестрого клетчатого пиджака.

«А сейчас мы узнаем, откуда ноги растут», — подумала я, но он только положил передо мной листок бумаги, на котором было написано имя «Тельма Парсонс» и адрес в Ислингтоне.

— Здесь работала Тельма? — спросила я.

Вместо ответа он снова полез в карман. «Ага, — подумала я, — сейчас точно узнаем».

Но я опять ошиблась. Прямо передо мной он положил пачку новеньких банкнот. Я посмотрела на него, и на моем лице, наверное, было написано такое удивление, что он улыбнулся. Я взяла деньги и провела пальцем по шершавой поверхности.

— Двести пятьдесят фунтов, — сказал он. — Плата вперед.

— Вам сказали, что это будет столько стоить? — поинтересовалась я.

— Сказали? — Он нахмурился, и я решила в будущем стараться не раздражать его. — Это предположительная сумма, — продолжил он. — Гонорар плюс кое-что на расходы. Когда закончите, выпишете мне счет, и мы рассчитаемся. Вы знаете, считать я умею.

На это я ничего не сказала, и он тоже замолчал. Когда он встал и направился к двери, я не сводила с него глаз.

— Надеюсь, вы не только оставите мне свой адрес, но и будете поддерживать какую-то связь? — сказала я ему в спину.

Он повернулся.

— Да. Обстоятельства сложились так, что мне сейчас приходится переезжать с места на место. — Прежде чем снова отвернуться, он махнул мне рукой и произнес: — Я буду на связи.

— Еще одно, — сказала я, когда он наклонился, чтобы пройти в дверь. — Вы читали Чандлера?

— Не читал, — ответил он, не поворачивая головы. — И не прочитаю. Я бросил читать. Я хочу только поблагодарить Тельму и начать жить своей жизнью.

Когда я вошла, они очень удачно сидели за кухонным столом, все трое, те, кого я считала виноватыми. Сэм был занят своим любимым делом — пытался простыми словами объяснить какое-то особенно заумное решение проблемы пространственно-временного континуума — в то время как Анна и Дэниел изо всех сил делали вид, что понимают его.

Мое вторжение прервало эту идиллию. Я глотнула из бутылки шотландского виски, который купила по дороге.

— Не самый удачный день? — спросил Сэм.

Я сунула бутылку в карман пиджака, отчего тот некрасиво оттопырился. «Но ничего, — подумала я, — настроение это мне не испортит, потому что дальше его портить некуда». Я покачала головой и сказала:

— Прекрасный день. Были проблемы с декларацией, но спасибо Лосю — помог.

Они переглянулись, и у меня возникли первые подозрения. Они очень правдоподобно изображали удивление, отметила про себя я, но потом подумала, что Анна и Дэниел наверняка чему-то научились у своих актеров, а Сэм… За много лет преподавания будущим светилам науки Сэм научился быть холодным, как рыба.

Я решила сменить тактику, вытащила из сумочки пачку денег и швырнула им. Пачка приземлилась именно там, где я хотела, — на колени Сэма. Анна и Дэниел наклонились, чтобы получше их рассмотреть.

— Прекрасные новенькие банкноты, — заметил Дэниел. — Этот Лось ограбил банк?

— Может быть, Сэм ограбил? — сказала я. — Давайте его спросим.

Сэм посмотрел на деньги своим характерным отстраненным взглядом.

— Лось, — задумчиво произнес он. — Это из «Глубокого сна»?

— «Прощай, любимая», — быстро поправил его Дэниел. — Я думал, современные математики — люди образованные.

Сэм открыл рот, чтобы что-то сказать в свое оправдание, но я поняла, что пора прекращать эту игру.

— Я знаю, вы считаете, что мне нужно бросить свое дело, — сказала я. — Вообще-то я и сама пришла к такому заключению. Но подсылать ко мне девятифутового Лося — я бы не сказала, что это тонкий намек. К тому же это не смешно.

На этот раз удивление в их глазах выглядело неподдельным. Я хорошо знала эту троицу, и они прекрасно знали меня. «Они бы не стали, — подумала я, — прикидываться так долго».

— Он заявил, что его зовут Мартин, — произнесла я уже не таким уверенным голосом. — Мартин Маллой. Он искал Тельму.

Они снова быстро обменялись взглядами, но ничего не сказали. Я заметила, что Анна смотрит на мой оттопыренный карман. Беспокойство, появившееся у нее на лице, доказывало ее невиновность, доказывало, что они все не имели отношения к тому, в чем я их подозревала. Я сглотнула, вынув из кармана бутылку, подошла к ним и поставила ее на стол. Придвинула стул и тяжело опустилась на него.

— Лучше начну все сначала.

И я рассказала им все, что произошло у меня в кабинете, каждое слово скупого диалога, и, закончив, я уже не сомневалась, что это была не их затея. Но это означало, что у меня стало одной заботой больше. Причем немалой.

— Так кто его послал? — спросила я.

На этот вопрос не было ответа ни у них, ни у меня. Как и все обычные люди, я знала людей, которым я не нравилась, и я знала людей, которые не нравились мне. Но никого из них нельзя было назвать врагом, таким, который стал бы столь изощренным способом разыгрывать меня, да еще не пожалел бы на это две с половиной сотни.

— Может, какие-то недовольные клиенты?

У меня не было недовольных клиентов. Если уж на то пошло, у меня вообще не было клиентов в последнее время.