Александр Комаров - Обнулись! [СИ]

Романа пока не допрашивали, оставив на потом.

- Ну что, Пласт, друг мой сердечный, - хлопнул в ладоши Козлов. - Рассказывай, как и куда жизнь-жестянка тебя довела?

Роман без лишнего энтузиазма рассказал про желание начать новую жизнь после зоны, про то, как приехал в Волхов и устроился на работу - не уточняя, куда именно. Затем поведал, как в городе стали происходить загадочные случаи попадания в кому, про то, как это случилось со Светой Муровой - родственницей его соседа. Про Машку и Лену он умолчал.

- Ну ты меня знаешь, не смог удержаться, решил сходить на место работы девушки, разузнать, в чем здесь могло быть дело, - закончил он.

- Вот уж точно люди не меняются. Твоя дурная голова всегда тебе покоя не давала. Был бы ты... более ленивым, что ли, до сих пор ходил бы при звании, - развел руками Андрей. - А почему тебя к постели приковали?

- А ты их спроси. Расспросы мои не понравились. Испугались чего-то. Кстати, а ты здесь каким чудесным образом оказался? - У Пластинина, на самом деле, на языке вертелось очень много вопросов. Например, что известно ФСБ? Какое отношение бордель имеет к наркотикам? О чем допрашивали местных? Были и более личные, например, почему Андрей ни разу не навестил его на зоне, ведь столько лет служили вместе. Что случилось с Гошей? Где сейчас Саня? Но понимал, что обрушь он все это на Козлова - тот все равно не ответит. Не такой человек. Не смотря на вид, Козлов был очень осторожным, хитрым, продумывающим все на десяток ходов вперед.

- Работаем мы, Пласт, работаем, - вздохнул Андрей. - По области прокатилась волна отравлений. Ну вот как у твоей шлюшки, - сморщился он. - Какое-то новое штырево появилось. Людей потом из комы вытянуть не могут. Выходят сами, но какие-то отмороженные.

- И что это? Выяснили?

- Неа. Тупят наши очкарики-токсикологи, бороды чешут и тупят. Какую-то фигню околонаучную повторяют... я даже не запоминаю. У них своя работа, у нас - своя.

- А тут вы как оказались?

Андрей усмехнулся.

- Ты серьезно? Пласт, родной, ты не попутал ничего? Хочешь чтобы я тебе такую информацию слил?

- Андрюха, да я же свой, - Роман почувствовал, как все его надежды дружно трещат по швам с противным звуком.

- Свой... Хрен теперь поймешь, где свои. Тебе это лучше меня должно быть известно.

Роман проглотил укол, даже не подав виду. Удивился только, что Андрей так легко об этом говорит. Неужели совсем не чувствует вины, что тогда, четыре года назад, они так и не смогли уберечь его от зоны?

- Давай сделаем следующим образом. Я тебя даже в отчетах не упомяну. Живи дальше, как и планировал. Соседу своему доложи, что дело его падшей родственницы в... надежных руках скажи. Ну а сам не попадайся больше.

- Да, - покачал головой Роман. - Не так я нашу встречу представлял.

- Да брось ты, - скривился Андрей. - Что за сопли от офицера... бывшего офицера. Я реалист. Ничего личного. Остался бы ты с нами - и мы остались бы корешами. А так... извини.

- Еще один вопрос можно, по старой дружбе? - сдерживая злобу спросил Пластинин.

- Давай, Пласт, только быстро. Работы куча. Еще из гадюшника вашего в Питер вернуться надо.

- Что с Гошей случилось?

Андрей внимательно посмотрел на него. Потом облизнул губы и сказал:

- То, что его грохнули, ты, по ходу, знаешь?

Роман кивнул.

- Ну вот. Больше добавить нечего.

- А кто? За что? Какие дела он вел?

Андрей опять засмеялся.

- Кончай, брателло.

Андрей встал, хлопнул Романа по плечу.

- Ладно, забавно было тебя здесь встретить. Искренне желаю тебе самого лучшего в жизни. Давай.

- Стой, - вскочил Роман. - Где сейчас Саня Алмазова?

Андрей вновь бросил на него долгий взгляд. Смотрел прямо в глаза, словно ждал, что Роман смутится, стушуется и откажется от вопроса. Но Пластинин глаз не отводил. Еще и желваком поиграл для солидности.

- Не знаю. А знал бы...

- Это личное, ты же знаешь, к службе не имеет отношения.

- Да мне пофиг.

- Передай ей, что я ее ищу.

Андрей даже не обернулся, вышел из кухни в парадную. За ним проследовали остававшиеся в квартире оперативники.

Пластинин остался один. Громко и с удовольствием выругался на бывшего коллегу, хотя и понимал, что тот поступал правильно. Не важно, кем Роман был раньше, делиться с ним информацией по делу можно было только в нарушение правил. Будь Гоша жив - наверное, рассказал бы детали. Хотя и тут он не был до конца уверен.

Внезапно его прошиб холодный пот! Сверток! Где бумаги из тайника в гараже Гошиных родителей?! Он напряг память, но никак не мог вспомнить, брал ли он их с собой, когда уезжал из кафе. Точно помнил, как приехав на смену, перепрятал его из за пазухи в шкаф с барной посудой, прислонив к дальней стенке, куда обычно никто не лазит. А потом? Провал. Он был в таком состоянии, что сделать мог все, что угодно. Он посмотрел на мобильник - девять часов вечера, куча пропущенных звонков и смс. Он провалялся в отключке сутки. Ничего себе, прокачал Интеллект.

Пластинин вызвал такси, пока ехала машина, обшарил квартиру в надежде найти сверток - пусто. Затем быстро поискал еду в оставленной кухне: нашел пару шоколадок, печенье, какие-то контейнеры с котлетами и пюре. Жрать хотелось так, что руки тряслись. Шоколадки и печенье съел, запив водой из чайника. Котлеты бросил обратно в холодильник дожидаться хозяек.

Пока ехал в такси, Роман все прокручивал и прокручивал разговор лысого и молодого. Почему они боялись отпустить его? Из-за вопросов именно про Светлану? А еще боялись, что он все-таки из органов. Значит было что скрывать. Собственно, это стало понятно, когда в квартире нашли наркотики. Правда, не удалось выяснить - какие. Ведь он был так близок к цели! Пластинин выругался, да так, что таксист обернулся.

А какая связь между Светланой Муровой и Машкой с Леной? Это еще предстояло узнать. Так, а кого они упоминали перед тем, как вломились ФСБшники? Они сомневались, стоит ли докладывать кому-то о визите Романа. Менгеле - всплыло в памяти. И тут же мозг связал это имя с другим, недавно услышанным в приемнике отделения милиции. Да, тот парнишка говорил про Манданду... но в целом имена и контекст сходятся.

Менгеле... Менгеле... Пластинин пробовал имя на вкус. И его он уже где-то слышал. Достал телефон, загуглил. Ага! Йозеф Менгеле, Ангел смерти из Освенцима - немецкий врач, лично проводивший экспериментальные операции над узниками фашистских концлагерей. Ставил жуткие, бесчеловечные опыты. Даже Романа охватило отвращение при прочтении подробностей операций этого "врача".

Хорошую кличку выбрал себе человек. Креативно подошел, с самоиронией. Или, может быть, он просто восхищался деятельностью фашистского маньяка? “Убивать таких мало, прости Господи”, - подумал Пластинин. И тут же в голове возник вопрос, а куда, действительно, смотрит Бог в таких случаях? Позволяя отдельным ублюдкам совершать настолько жестокие вещи. Почему-то маньяков часто называют животными, хотя именно звери лишены желания убивать ради удовольствия. У них все всегда обусловлено необходимостью: пропитание, защита, завоевание. Но не психопатическое удовольствие от страданий другого.