Светлана Казакова - Город, где живёт магия. Трилогия

— Именно. Кстати, она, в самом деле, сопротивлялась, — произнёс он, обращаясь к Дарию. — На нападавшем наверняка должны были остаться какие-то заметные следы. Думаю, это может быть зацепкой. Едва ли демон успеет быстро сменить внешность и так же тщательно загримироваться снова.

— Будем надеяться, — отозвался Княжевич. — Соседей допросили? Они кого-нибудь видели?

— Один сказал, что заметил промелькнувший на лестнице женский силуэт, который показался ему странным.

— Странным?

— Каким-то размытым, слишком быстро передвигающимся. Но учти, что этот человек был нетрезв. Едва ли он может считаться хорошим свидетелем.

— Ищите женщину, значит… Что ж, это может нам пригодиться, — задумчиво проговорил Дарий. — Скажи магу-целителю, чтобы поприсутствовал на вскрытии.

— Вот такая у нас работа, — заметил Игорь, подмигнув мне. — Та же полиция, только магическая. До новой встречи!

Когда за ним закрылась дверь, я, пожалуй, впервые задумалась о том, что раньше представляла себе работу Магического Надзора несколько иначе. Княжевич, должно быть, догадался, о чём я думаю. Протянув через стол руку, он накрыл тёплой ладонью мои пальцы.

— Ты немного побледнела, — сказал Дарий. — Плохо себя чувствуешь? Мы не должны были так сразу всё это на тебя обрушивать.

— Всё нормально, — ответила я. Теперь я чуть лучше знала о том, к чему мне нужно быть готовой. К тому же, в преступлениях, совершённых с участием магии, далеко не всегда были замешаны демоны. Иногда преступниками становились сами маги или ведьмы. Как тот же Карл Розенберг, к примеру. — Я отвлекаю тебя от работы? Может быть, мне…

— Не отвлекаешь. Сейчас познакомлю тебя с женщиной, которая тебе всё покажет, включая рабочее место. Кстати, что ты собираешься делать вечером?

— Эээ… стирать, — предположила я. О планах на вечер я пока не думала. Слишком переживала о том, как пройдёт день.

— Пойдешь ко мне на ужин? Обсудим кое-что важное. Да и Абрикос уже по тебе соскучился.

— Ну, если Абрикос…

Я не успела договорить фразу, когда у Княжевича затрезвонил мобильный. По мере того, как он разговаривал, отвечая быстро и односложно, выражение его лица менялось от хмурого до заинтересованного. Завершив разговор, Дарий посмотрел на меня.

— Похоже, у нас появились на вечер и другие планы.

— Какие? — полюбопытствовала я.

— Это касается той экспедиции за артефактом. Вероника, главное, о чём я хочу тебя попросить… Доверяй мне, — произнёс он, снова коснувшись моей руки. — Что бы ты ни услышала, кого бы там ни увидела, помни о том, что я не дам тебя в обиду и не позволю, чтобы с тобой произошло что-то плохое. Договорились?

— Да, — помедлив, ответила я. Его слова прозвучали обнадёживающе, но на душе шевельнулось подозрение, заставившее меня насторожиться. Княжевич чего-то недоговаривал, и то, что предстояло нам в будущем, представлялось мне далеко не увеселительной прогулкой.

Развернув мою лежащую на столе руку, Дарий осторожно, едва касаясь, провёл кончиками пальцев по линиям ладони, неспешно, будто прислушиваясь к биению пульса, погладил запястье. По телу горячим шоколадом растеклось тепло. У меня перехватило дыхание, губы разомкнулись в попытке что-то сказать, но из них вырвался только прерывистый вздох. Я и не подозревала, что кожа в этих местах настолько чувствительная. Или всё дело не в том, где он до меня дотрагивался, а в том, что это именно его прикосновения?

Не выпуская мою руку, Княжевич встал и, обогнув стол, подошёл совсем близко. Его пальцы потянулись к моей голове, вынули шпильки из тщательно уложенного пучка, позволив волосам свободно рассыпаться по плечам, провели по щеке, заправляя за ухо прядь. Я подняла на него глаза, встретив серьёзный внимательный взгляд синих глаз.

— Почему? — спросила я, потянувшись к растрепавшимся волосам, но Дарий оказался быстрее, мягко, но крепко, чтобы я не могла вырваться, перехватив и второе запястье.

— Так лучше.

Его губы тронула улыбка, смягчая черты лица и заставляя меня непроизвольно улыбнуться в ответ. Если бы в кабинет сейчас кто-нибудь заглянул, например, тот же Игорь, он бы очень удивился, увидев своего начальника, который, прислонившись к своему рабочему столу, обеими руками сжимал запястья новой сотрудницы МН, словно захватив их в наручники, и наклонялся всё ниже к моему лицу. Я закрыла глаза.

Здравый смысл всё ещё сигнализировал о том, что нам обоим необходимо остановиться и приступить наконец-то к тому, для чего люди приходят на работу, а расстояние между нашими губами с каждой секундой сокращалось, пока они не соприкоснулись — медленно, осторожно, нежно, как в той недавней иллюзии, в которой мы были на крыше. И ещё раз, и ещё… Пальцы Дария, выпустив мои запястья, скользнули к плечам, зарылись в волосы, не сдерживаемые больше шпильками и строгой причёской. Горячие ладони, погладив спину, спустились на талию. Не успела я ничего сказать, как он, обхватив покрепче, приподнял меня со стула и пересадил на край стола.

— Хочу тебя, — хрипло выдохнул Княжевич, уткнувшись лицом мне в шею. Тёплые губы неторопливо проследовали по коже от мочки уха к воротнику блузки, заставив меня почувствовать острый и соблазнительный контраст между этой лаской и царапающим прикосновением щетины на его щеке. — Здесь и сейчас.

— Кто-нибудь войдёт, — шепнула я, слабо протестуя происходящему, но с каждым мгновением чувствуя, как неотвратимо растёт, усиливается и заполняет меня желание ощущать его прикосновения, целовать в ответ, прижиматься к нему всем телом.

— Не войдёт, — проговорил Дарий.

Я не успела заметить, какие именно движения он проделал и что за слова негромко произнёс, но в следующую минуту в двери щёлкнул замок, и на кабинет опустилась магическая завеса, отгораживающая нас не только от бурлящего офиса МН, но и от всего окружающего мира. Это напомнило мне недавнее собеседование. Но сейчас пространство вокруг нас не стало иллюзией, оно лишь незримо изменилось, отдалив возможных любопытствующих визитёров и приглушив все звуки, кроме нашего прерывистого дыхания и шёпота. А также моего сердцебиения, которое с каждой секундой становилось всё громче, ускорившимся пульсом стуча на уровне верхней пуговицы блузки, там, где к коже прижимались его губы. Хотелось, не подбирая слов и не жалея о сказанном, поведать Княжевичу о том, как мне его не хватало, пока мы находились в разлуке, но в это мгновение меня хватило лишь на то, чтобы, приникнув к широкой груди под чёрной рубашкой, обвить руками шею, чувствуя под пальцами густые волосы на затылке, которые были короче, нежели у Тео, но всё же длиннее, чем у большинства мужчин.

Тем временем, одна из покоящихся на моей талии ладоней поднялась чуть выше, забираясь под блузку, а вторая медленно двинулась вниз, легла на бедро, потянула вверх не слишком удобную чёрную юбку. Я снова подумала о том, что одета, как школьница, и невольно вспомнила время, когда Дарий был моим учителем, и я, разумеется, называла его по отчеству. Странным образом эта мысль, которая должна была отрезвить, возбуждала ещё сильнее. Захотелось, забыв о собственной неловкости и неискушённости в этом вопросе, целовать долго, откровенно, жадно, поторопить движения уверенных рук на моём теле, раствориться в его запахе, тепле, этих ощущениях, заставляющих пьянеть от счастья. Я была благодарна судьбе или же высшим силам, с помощью которых у меня снова появилась возможность быть рядом с Дарием, дышать с ним одним воздухом, видеть и чувствовать его совсем близко, касаться, выражать свои эмоции без слов.