Светлана Казакова - Город, где живёт магия. Трилогия

— А Княжевич? — продолжал Шталь. — Ты при всех, включая своих родственников, заявила о том, что он тебе нравится. А что сделал этот человек? Может, встал перед тобой на одно колено? Или как-то ещё выразил своё желание разделить с тобой будущее?

— Замолчи! — выдохнула она, замахиваясь, но Мартин с лёгкостью перехватил её руку. Покачал головой, наблюдая за тем, как она пытается вырваться из его цепкого захвата. — Ты такой же, как и Розенберг!

— Не смей меня с ним сравнивать! — прорычал он, выпуская её запястье и сразу же отворачиваясь. Регина почувствовала удовлетворение от того, что сумела задеть его за живое. В конце концов, она внучка своего деда, который научил её не только водить автомобиль и вести себя в обществе.

— А почему нет? — усмехнувшись, проговорила она. — Кстати, ты женат на его дочери, находишься в его доме, распоряжаешься его имуществом, а также управляешь его бизнесом. Вернее, тем, что от него осталось. Радуйся тому, что распри между магами почти не касаются обычных людей. В противном случае у тебя и клиентов бы не осталось. Тебе ещё повезло, что не разделил с ним одну камеру. Вам нашлось бы, о чём поговорить в темнице.

— Не тебе рассуждать о таких вещах! — процедил он, поворачиваясь к ней. — Это касается не только Карла Розенберга. Ты уверена, что у представителей твоей семьи нет за душой грехов, которые могли бы привести их под арест?

— Зато у тебя, насколько мне известно, вообще никакой семьи нет. Они от тебя отказались. Вот и пришлось искать себе новых родственников, да только опять не очень-то повезло.

Договорив, Регина обошла неподвижно стоящего мужчину, толкнула дверь и вышла в холодный, пахнущий дождём воздух. Всю дорогу, пока она шла к своей машине, с её губ не сходила улыбка. Может быть, этот вечер и не удался, но его завершение стало её триумфом.

Положив ладони на руль, она глубоко вздохнула и некоторое время просидела так, глядя на тёмный силуэт особняка, который даже в полутьме со светящимися сквозь туман окнами не выглядел уютным. С недавнего времени и дедушкин дом стал казаться ей мрачным, безрадостным, потерявшим своё очарование. А так хотелось снова почувствовать себя беспечной девчонкой, которая возвращалась туда, пребывая в полной уверенности, что за стенами этого дома её ожидают покой, тепло и безопасность.

Как только за Региной закрылась дверь, Инна направилась к мини-бару и взяла наиболее близко стоящую бутылку. Не глядя на этикетку, открыла и наполнила бокал. Обжигающая горло жидкость пахла имбирём и сандалом. Прислонившись к стене, молодая женщина прикрыла глаза, вслушиваясь в шум начинающегося дождя за окном. Она размышляла не о состоявшемся только что в доме собрании и не о той цели, к которой им предстояло двигаться, а совсем о других вещах, задуматься о которых её заставила неожиданная встреча с бывшей соседкой по комнате и сопровождавшим её человеком. Между ними ощущалась какая-то глубинная связь, заметная даже тогда, когда эти двое находились на расстоянии. Невольно вспомнились все те намёки, шутки и вопросы в адрес Вероники, которые она произносила прежде, увидев подругу с этим мужчиной, и ведь оказалась права.

У Инны всегда было предостаточно поклонников, которые окружали её со школьной скамьи, если не раньше. У неё имелось всё, чего только можно было пожелать, — яркая внешность, высокий статус, достаточно материальных благ для того, чтобы не обращать внимания на финансовое положение мужчин. Они приглашали её на свидания, преподносили дорогие подарки, делали множество комплиментов от довольно нелепых до весьма изысканных. С некоторыми из них Инна даже встречалась. Но никогда она не ощущала себя по-настоящему любимой девушкой, да и желания ответить взаимностью тоже не испытывала. Их внимание не заставляло её почувствовать к этим людям нежность, чужое тепло не разжигало искру. Впрочем, тогда Инна даже не задумывалась, упускает ли она что-то.

Ожидать любви от Мартина было и вовсе тщетно, как дождя в засуху. Да и знакомо ли ему такое понятие и чувство? Вот собственнический инстинкт, желание контролировать и брать своё, невзирая на возможные препятствия, свойственны ему в полной мере.

Словно догадавшись, что она подумала о нём, Шталь появился в комнате. Он показался ей взвинченным, особенно это было заметно на контрасте с тем видом довольного кота, с которым он пребывал весь вечер. Или наконец-то надоело притворяться, или, прощаясь с гостями, он услышал нечто, что пришлось ему не по нраву.

Не глядя на мужа, Инна прошла в соседнюю комнату, обычно называемую малой гостиной, где села на светлый диван и поставила наполовину опустевший бокал на стеклянный столик возле него. Мартин последовал за ней. Сел напротив, раздражённо потёр отросшую щетину на щеках, посмотрел на неё.

— Что скажешь? — спросил он.

— Скажу, что не понимаю, какой смысл собирать такую команду. Не проще ли пойти обычным составом с теми парнями, которые зарабатывают на поисках артефактов? Это если тебя вообще интересует моё мнение, — добавила она.

— Интересует, раз спрашиваю. Но не всё так просто, — откидываясь на спинку кресла, с заговорщицким видом произнёс Шталь. — Как ты, думаю, помнишь из курса мифологии, на ловлю единорога нужно идти с девственницей.

— Рискну поинтересоваться, где ты в этой компании девственницу нашёл? — приподняв брови, осведомилась Инна.

— Я говорю не в буквальном смысле.

— Регина убедила своего кузена приехать?

— Да. Надеюсь, он поторопится. К тому же, это напрямую его касается.

Мартин встал с места и направился к двери.

— Хочу пройтись.

Проводив его взглядом, Инна допила содержимое бокала и, ещё некоторое время посидев в нарушаемой лишь тиканьем старинных часов тишине, отправилась в спальню. Заснула не сразу. Когда закрывала глаза, под сомкнутыми веками появлялись странные фантасмагорические картины на грани между явью и сном.

Мартин вернулся только под утро. Проскользнул в комнату, на ходу сбрасывая с себя одежду. Сразу же потянулся к ней — руками, губами, всем телом. Оказавшись на постели, скинул на пол тонкую простыню, которой Инна укрывалась тёплыми летними ночами, обхватил её губы своими, пальцами вжимаясь в нежную кожу почти до боли. Это было похоже на продолжение сна, в котором она, изгибаясь под этими прикосновениями, ещё почти неосознанно отвечала на его поцелуи, то неспешно-долгие, то быстрые и горячие, как укусы. Проснувшись окончательно, она стиснула его плечи, притягивая к себе ещё ближе, оставляя царапины от острых ногтей, издавая смешавшиеся с их тяжёлым дыханием стоны от пронзавших её вспышек удовольствия. Позже Инна поднялась с кровати и, завернувшись в простыню, на цыпочках вышла из спальни, в которой оставался забывшийся глубоким сном мужчина.