Александр Конторович - Хищник

Расположенный напротив меня двухэтажный домик, по-видимому, служит резиденцией для всего этого «воинства». А в небольшом скверике, где сейчас горит костер, у них нечто вроде столовой на открытом воздухе. Ну, в принципе, все правильно: разжигать костер внутри помещения никто не будет, электричество закончилось, а газа в трубах нет. Вполне логично устроить кухню на улице.

Пытаюсь подсчитать присутствующих. Шесть человек. Среди них замечаю одну смутно знакомую харю. Судя по перевязанной руке, это тот самый тип, который на моих глазах не дрогнув прирезал своего раненого товарища. Видимо, по причине ранения он не пошел тогда на разборку со мной. Вот и уцелел.

Интересно, а главарь вообще где? Если его грохнули в процессе налета на мой дом, у них сейчас должно наступить некое безвластие. А как это определить? Вот в процессе раздачи еды я это и выясню. Главарю во всех случаях полагается лучшая порция и самый вкусный кусок.

Ждать долго не пришлось, повар в очередной раз попробовал свое варево, удовлетворенно кивнул и, обернувшись к ожидающим, гаркнул:

– Тащите миски!

Сидевший и лежащий вокруг народ зашевелился, начал подниматься и потянулся к костру.

Ага! Один из них, получив миску, не стал ее съедать, а повернулся и направился к домику. Стало быть, главарь вместе со всеми не кушает. Ему, надо полагать, персональная пайка положена.

Оставляю свой наблюдательный пункт и выбираюсь на улицу. Цель моего похода теперь ясна, и я закладываю небольшой крюк, обходя обедающих. Пробираясь вдоль стены дома, слышу негромкий разговор. Останавливаюсь и осматриваюсь. Ага, вот и приоткрытая форточка, голоса доносятся оттуда.

– Да не кипешуй ты так! Сейчас малость оклемаемся, пацанов еще каких-нить подтянем, опять на район выйдем.

– Тебя послушать, так у нас вообще все заебись. Как теперь с Семкой говорить будем? Его парни нам поверили, пошли. И где они теперь все? Он молчит пока, но как предъяву выкатит – кто с ним объясняться будет? Ты, что ли, пойдешь?

– Ну…

– То-то же. Думать надо. К торгашу опять ребят послать, пусть тряханут кого-нибудь.

– Охуенно! Тут уже одного такого тряханули.

В ответ раздается кашель. Видимо, второй собеседник ничего лучше придумать не смог.

Осматриваюсь, нахожу рядом какой-то ящик и осторожно, стараясь не шуметь, подтаскиваю его поближе к стене. Придерживаясь рукой за подоконник, забираюсь на ящик и осторожно заглядываю в окошко. Одного из собеседников вижу сразу. Он стоит около двери и держит в руках опустевший поднос. Надо полагать, это тот, кто относил обед. А где же сам главарь? В моем поле зрения его нет. Надо думать, он лежит около окна, и с моей позиции его просто не видно: заслоняет подоконник. А если залезть как-нибудь повыше? Внутренний голос ехидно интересуется, за каким-таким хреном требуется вся эта акробатика. Ну, залезу, ну, увижу – дальше что? Откровенно говоря, я и сам не знаю ответ на этот вопрос. Когда я пробирался к бандитскому логову, у меня, разумеется, были какие-то предварительный план действий. Но вот именно сейчас все эти наметки разом вылетели из башки. Как все-таки хорошо было героям всевозможных боевиков: никакие сомнения их не терзали, нравственные и иные муки не посещали. И даже тривиальный насморк робко обходил стороной. На моем месте какой-нибудь доморощенный терминатор уже давным-давно расстрелял бы картечью всех обедающих, после чего, ворвавшись в дом, повесил бы главаря на собственных кишках. Но я как-то очень смутно представляю себе весь этот процесс. Моя фантазия дальше первого выстрела упорно не идет. Да, я стрелял и даже кого-то убил, но все это было в ситуации, когда никакого другого выхода не оставалось. А здесь я должен хладнокровно прицелиться в обедающего человека и нажать на спуск. Да, в глубине души мне понятно, что этот самый человек, окажись в моей ситуации, скорее всего, ни на секунду не задумается. Но это он. А я совсем другой человек! Не убийца, не грабитель и не бандит. И просто так, не испытывая никаких эмоций, нажать на спуск, наверное, не смогу.

Тихонько слезаю с ящика и топаю вдоль стены. Куда, зачем? Ответа нет. Сделав еще несколько шагов, останавливаюсь под открытым окном. Прямо передо мной на земле лежит выброшенный из окна комод. Или еще какой предмет мебели, который, возможно, называется как-то по-другому. Не знаю, в моей голове отчего-то всплывает именно это слово.

Еще через несколько секунд с изумлением обнаруживаю себя сидящим верхом на подоконнике. То есть уже внутри комнаты. Минуточку! Это, пардон, каким-таким образом произошло? Осознав этот факт, осторожно спускаюсь на пол. В комнате все перевернуто вверх дном. Такое впечатление, что здесь происходила какая-то безумная драка, в ходе которой обе стороны швырялись друг в друга мебелью. Поперек распахнутой двери опрокинут платяной шкаф. Так, что выйти в коридор практически невозможно, если только не подлезть под ним. Но в этой ситуации ружье будет очень сильно мешать, я попросту не пролезу, поэтому приходится убрать его за спину. Но двигаться здесь, не имея никакого оружия в руках, – непростительная глупость. Я достаю трофейный ЗИГ и, взяв его в правую руку, пролезаю под шкафом. С первой попытки это сделать все равно не удается. Приходиться выбираться назад и складывать приклад у ружья. Только после этого получается проползти под шкафом.

Встав на ноги, осторожно двигаюсь вдоль стены. Пол здесь, в коридоре, застлан линолеумом, так что никаких скрипящих досок. И это хорошо, потому что я слабо представляю себе, как поступать в подобных случаях.

Голоса внезапно становятся совсем громкими, из-за двери несет сигаретным дымом. Значит, главарь находится здесь, в этой комнате.

Не совсем отдавая отчет в своих действиях, осторожно тяну за ручку двери. В приоткрывшейся щели вижу ту часть комнаты, которая раньше была от меня скрыта. Главарь действительно полулежит под окном на нешироком диванчике. Он ранен, левое плечо перетянуто окровавленными бинтами. Это крепкий здоровенный мужик, по самые глаза заросший черной щетиной. Мощный дядя. Встретишь такого вечером – без всяких напоминаний и уговоров отдашь ему не только кошелек.

«Ну, что? – ехидно вопрошает меня внутренний голос. – Ты увидел главаря. Заценил? Доволен? Уже можно отсель валить?»

Ну, наверное, да.

И в этот момент лежащий на диване человек вдруг поворачивает голову в мою сторону. Глаза его расширяются, и правая рука внезапно ныряет под подушку. Скорее всего, у него там пистолет или еще что-нибудь похуже. Сейчас он его достанет, и я уже никуда не успею убежать. Один выстрел – и вся сидящая на улице толпа ломанется в дом. В отчаянии вскидываю пистолет и судорожно жму на спуск.