Виктория Шваб - Архив. Ключи от всех дверей

Сердце забилось быстрее, я спохватилась и напомнила себе, что тогда, в саду, оттолкнула его. Вот и сейчас, посмотрев в глаза Уэса, окаймленные потемневшими от пота ресницами, я заставила себя снова его оттолкнуть.

– Что ты тут делаешь? – прошипела я, пытаясь скрыть боль в голосе.

– Сейчас не самое лучшее время для…

– Отвечай.

– Мак… – он открыл рот, но тут прозвучал свисток.

– Ладно, хватит, – объявил тренер. – Вставайте оба.

Уэсли закрыл рот, но с места не сдвинулся. Я сообразила, что все еще удерживаю его и быстро разжала хватку. Поморщившись, он вскочил на ноги и подал мне руку в перчатке, но я встала сама. Я сняла шлем, пригладила волосы и оглядела толпу студентов, собравшихся вокруг ринга, пока мы боролись. Они таращились на меня с ошарашенным видом. Буквально поедали глазами. Прекрасно! Теперь я в центре внимания. Только этого мне и не хватало.

– Позже поговорим, – еле слышно бросил Уэс. – Обещаю.

Я не успела ответить, а он уже отошел на край ринга и начал снимать защиту.

– Эй, подожди, – окликнула я. Уэсли спрыгнул вниз. Я хотела догнать его, но тренер преградил мне дорогу.

– Один из вас должен остаться, – сказал он, когда Уэсли скинул в кучу свою экипировку. Кэш обхватил его за шею и что-то сказал – я не расслышала что. Оба расхохотались. Кто этот парень? Он так похож на моего Уэсли и в то же время – как будто совсем другой человек.

– Обычно остается победитель, – продолжил тренер, – но если честно, трудно сказать, кто из вас победил.

Я не хотела оставаться, но Уэсли уже протиснулся сквозь толпу студентов, обступивших ринг. Следующим вызвался коренастый третьекурсник. Мне не хотелось, чтобы тренер подумал, что я без сил уже после первой схватки, поэтому, вздохнув, снова надела шлем. Свисток раздался в тот самый момент, когда Уэсли исчез из виду.

Уэсли сидел, уткнувшись лбом в мое плечо, потом поднял голову и посмотрел мне в глаза.

– Пожалуйста, скажи что-нибудь.

Но что? Разве могла я сказать, что когда он касается меня вот так, я вспоминаю Оуэна. Вспоминаю, как он прижал меня спиной к сырой стене Коридоров. Как до боли стиснул мои руки. Как пробудил во мне желание, обернувшееся затем жутким страхом. Разве могла я сказать, что чувствуя губы Уэсли, вспоминаю, как мой друг поцеловал меня в холле Коронадо. Как прочел мои мысли и затем оттолкнул, глядя на меня, как на предательницу. Могла ли я признаться в том, что всякий раз, размышляя над своими чувствами к Уэсли, вижу, как он истекает кровью на крыше, и заново испытываю боль, такую острую, что мне страшно впускать его в свое сердце.

Поэтому я только сказала:

– Жизнь сейчас такая запутанная, Уэс.

– Жизнь всегда запутанная, – возразил он, встречая мой взгляд. – Так и должно быть.

Я вздохнула, пытаясь подобрать слова.

– Два месяца назад мне не с кем было даже поговорить, а уж о том, чтобы кому-то довериться и речи не шло. Я даже представить себе не могла, что встречу другого Хранителя. Так что, может, это и эгоистично, но мне невыносима сама мысль, что я могу тебя потерять.

– Ты меня не потеряешь, Мак.

– Ты ушел, – сказала я тихо.

– Что? – нахмурился он.

– Когда ты прочел мои воспоминания об Оуэне, ты ушел. Знаю, ты этого не помнишь, и я тебя не виню. Наоборот, это я виновата в том, что врала тебе, но видеть, как ты уходишь… Я так долго хранила все эти секреты в одиночку и всегда справлялась, но лишь потому, что у меня никогда никого не было. А потом появился ты, Уэс, и когда я тебя потеряла, то впервые почувствовала себя по-настоящему одинокой. Потерять то, что у тебя было, гораздо больнее, чем вообще никогда не иметь.

Уэсли посмотрел на свои руки.

– И поэтому ты бы хотела, чтобы мы вообще никогда не встречались?

– Нет, о боже, нет. Но то, что сейчас между нами происходит, для меня все еще в новинку. Делиться секретами, доверять… И пока я не готова к другим отношениям.

«Я просто их разрушу», – подумала я.

– Понимаю, – голос его звучал тихо и спокойно. Он оставил легкий поцелуй на моем плече, словно прощальный подарок, и отстранился.

– Все это внове и для меня, помнишь? – добавил он спустя несколько минут. – До тебя я тоже никогда не встречал другого Хранителя. Твое появление в моей жизни одновременно пугает и захватывает. Рядом с тобой мое сердце бьется быстрее. И я не хочу тебе лгать, уверяя, что это не так.

Он сцепил наши пальцы, и я подумала, уж не слышит ли он, как грохочет сквозь шум мое сердце.

– Но я здесь. Неважно, что случится с нами потом. Сейчас я здесь.

Он выпустил мою руку и снова лег на скамью. Книгу он не подобрал, просто откинул голову и стал смотреть на облака. Повисло тягостное молчание.

– У нас все хорошо, Уэс? – спросила я.

– Да, – улыбнулся он, почти сумев скрыть ложь. – У нас все хорошо.

Раздевалка, к счастью, оказалась пуста. Никто не видел, как я надела через голову шнурок с ключом и спрятала его за воротник. Мне стало легче, когда я почувствовала его привычную тяжесть. Его отсутствие казалось чем-то неправильным, пусть даже этот ключ на самом деле не мой.

Я как раз натянула юбку, когда почувствовала царапанье в кармане, будто легкое покалывание булавкой в бедро. Вытащив архивный листок, я увидела: Харкер Блэйн, 13 лет .

Но Гайд Скул – не моя территория, и я понятия не имела, где здесь ближайшая дверь в Коридоры и куда она выведет. А даже если бы и нашла эту дверь, мой ключ все равно не открыл бы ее, ведь у меня нет на это прав. Кроме того, занятия в школе еще не закончились, так что Харкеру придется подождать. Вообще-то я предпочитала возвращать Истории как можно скорее, потому что чем дольше они ждут, тем сильнее мучаются. И тем опаснее становятся. Мне от всей души хотелось, чтобы Харкер продержался. Я надеялась, что он не сорвется.

В животе заурчало. Закинув сумку на плечо, я отправилась на поиски столовой, и на полпути встретила Уэсли. Он сидел на каменном выступе, скрестив ноги, и читал книгу. В своем новом образе Уэс казался мне совершенно неузнаваемым. Он смыл с ногтей черный лак, аккуратно зачесал назад волосы. И выглядел элегантно в черной форме с золотыми нашивками. Я рассматривала его, пока он меня не видел, и не могла отвести взгляд. Лишь серебряное кольцо и очертания ключа под рубашкой остались от того парня, с которым я познакомилась этим летом. Теперь он будто надел маску. Но выглядел он в ней так естественно, что я даже засомневалась: может, мой Уэсли, тот, что ходил с подведенными глазами, волосами торчком и озорной улыбкой, всего лишь притворялся? От этой мысли внутри у меня все скрутило. А затем он поднял глаза от книги и заметил меня. В его взгляде что-то промелькнуло, и вдруг я увидела одновременно и студента богатой частной школы и того бесшабашного парня, чей шум звучит как рок-музыка и идеально ему подходит. Выходит, мой Уэс еще здесь. Но глядя, как он спрыгнул с выступа и остановился, поджидая меня, я невольно подумала: сколько же еще лиц у Уэсли Айерса?