Галина Штолле - Фестиваль огней (СИ)

— Кей, он бьётся.

— Это лучший новогодний подарок.

Агнесса осторожно перевернулась на бок, потом аккуратно спустила ноги и встала на пол с кровати. Вставать и садиться на девятом месяце было очень тяжело. Иногда приходилось просить помощи Кея. Впрочем, в последнем триместре он и так стал просто незаменим: помогал ей обуваться и одеваться, прикладывал руки к животу, когда ребёнок сильно толкался, чтобы успокоить. А ещё — что Агнесса совсем не ожидала — занялся переводами для русского корпуса.

Теперь, когда ей постоянно хотелось спать, и она быстро уставала, он предложил делать переводы вместо неё. В конце концов, бумаги о неразглашении они подписывали вместе. Пора это использовать! Кей периодически уточнял у неё звучание фразы и то, насколько по-русски будет звучать тот или иной перевод, а она занялась чтением отчётов по другим мирам. И за время третьего триместра прочитала их больше, чем за всё время перед этим.

Агнесса дошла до двери соседней комнаты, увидев ставшую знакомой картину: Кей сидел за компьютером и строчил перевод. Услышав её, он обернулся.

— Проснулась? — поинтересовался он.

— Да, подремала чуть-чуть.

— Как самочувствие? — он встал из-за стола и подошёл к ней.

— Чувствую себя колобком.

— А колобок хочет чего-нибудь?

— Колобок хочет ананас.

— Там в кладовке ещё остался один. Идём.

Кей вышел из комнаты, а Агнесса оторвалась от стены, на которую опиралась во время разговора. Она только успела дойти до кухни, как вдруг почувствовала, как по ногам потекло. На полу оказалась лужа из светлых прозрачных вод цвета разбавленного чая. Агнесса застыла на месте, а потом подняла глаза на мужа.

— Кей, — в её голосе проскользнула паника. — У меня воды отошли. Мне надо срочно в роддом!

Кей смотрел на неё, не отрываясь. Он читал про подобное в книгах, но видеть в жизни… Фраза Агнессы вывела его из лёгкого оцепенения.

— Сейчас! — с готовностью произнёс он.

Следующие четыре часа стали самыми тревожными для Кея. Всё время, пока Агнесса рожала, он места себе не находил. Эмоции и осознание того, что скоро — буквально вот-вот — он станет отцом, заставила его забыть обо всём. Он молился всем бинарским богам и земным тоже, лишь бы с матерью и ребёнком всё было хорошо.

Время, проведённое в приёмной, показалось вечностью, прежде чем вышел врач и сказал, что у него сын. Кей вспомнил юношу из сна и поблагодарил его. Он спросил про Агнессу и узнал, что сейчас она отдыхает после родов. Ребёнка пока увидеть было нельзя, зато можно было спокойно привезти вещи, отложенные для пребывания в роддоме. Кей сел за руль автомобиля, когда понял, что сейчас не сможет везти машину. Руки дрожали, а на глазах появились слёзы. У него было странное состояние, когда весь окружающий мир словно исчез. И он не воспринимал его адекватно.

Раздался звонок, привлёкший его внимание к реальности, и он взял трубку. Но сейчас Кей был не в состоянии понять смысл слов на другом конце провода. Информация не улавливалась совсем.

— У меня сын родился, — улучшив момент, произнёс он.

— Ааа… — растерянно произнесли в трубку. — Поздравляю! И извини. Я попозже позвоню.

Агнесса проснулась ближе к вечеру, но всё ещё чувствовала себя очень уставшей, но счастливой. Увидев её пробуждение, врач принесла ей ребёнка и она впервые взяла его на руки. Осторожно, боясь уронить и удивляясь такому маленькому крохотному существу. Это действительно было чудо: выносить его, родить, а теперь держать на руках маленького человечка.

— Кирилл… — улыбаясь, произнесла Агнесса, когда ребёнок нашёл грудь и принялся сосать её. — Кир Меликов-Лиарават. Ох, и натворишь же ты дел в Содружестве!

Через неделю Агнессу выписали. Кей устроил пышную встречу из роддома, пригласив оператора и фотографа. По этому случаю из других миров прибыли их друзья и его семья. Последние на празднике в их доме задержались всего на пару часов, а потом поспешили ретироваться. Зато обе бабушки долго не могли отойти от внука. Для матери Кея это был первый, и она была особенно счастлива. Она не могла не отметить тот факт, что малыш — вылитый Кей в детстве, только глаза мамины.

Первый месяц было особенно непривычным и трудным. Иногда Агнесса ловила себя на мысли, что если бы не Кей, она бы питалась только чаем с галетным печеньем. Кей помогал ей во всём: готовил, убирал, периодически сидел с ребёнком, давая Агнессе пару часов отдыха.

Первый зубик, первые попытки ползать, первые звуки и первые улыбки. Кей и Агнесса так увлеклись заботой о ребёнке, что не сразу заметили, что между ними что-то не так. Робкость, недоговорённость и напряжение висели в воздухе, лишь осложняя всё происходящее между ними. Возможно, дело было в том, что они не спешили признавать, что чувства есть. Хотели убедиться, что им не привиделось, и они не путают любовь с чем-то другим. А ещё они до конца, видимо, не верили, что это всё же случилось. К тому же, каждый не хотел обидеть чувствами другого, на случай, если тот ничего не чувствует. С каждым днём всё тяжелее было не любоваться на человека рядом и не быть при этом пойманным с поличным, случайно не заснуть в когда-то бывшей комнате, рядом с женой и кроваткой малыша, залезть в тарелку мужа и внаглую стащить оттуда самый лакомый кусочек. И так, конечно, вкусней, потому что обалдевающая реакция Кея бесценна!

Агнесса аккуратно закрывала дверь в комнату, где спал шестимесячный Кирилл, оставляя лишь полоску света, когда почувствовала рядом Кея. Ей даже не надо было оборачиваться, чтобы понять, что Кей навис над ней. Её учащённое сердцебиение сказало ей об этом.

— Кир заснул? — поинтересовался Кей. Агнесса обернулась и оказалась зажата между Кеем и дверью.

— Да, два или три часа отдыха у нас есть, — неловко улыбаясь, произнесла она.

В длинных шортах, футболке, с взлохмаченными волосами Кей был такой тёплый и домашний, что хотелось немедленно заключить его в объятия и целовать-целовать-целовать.

— Хорошо, — ответил он, убирая руку и отстраняясь.

Повисла неловкая пауза.

— Хочешь перекусить? — выскользнула из темноты коридора она, направляясь на кухню. Кей немного растерянно посмотрел ей вслед.

— Можно… — протянул он.

Впервые нечто похожее на запах любви, исходящий от Агнессы, он почувствовал где-то месяц назад. Однако последние две недели он превратился в дикую смесь чувств и желания. И ему всё тяжелее было сдерживаться в ответ. Ведь подача в этот раз была за ней. Нельзя сказать, что она этого не понимала. Но почему-то медлила. Может, ждала, пока чувства накроют её с головой, чтобы уж точно не сомневаться? Её запах сводил его с ума. Вторую неделю он пил противозачаточные таблетки. На всякий случай.