Аркадий Стругацкий - Отель «У погибшего альпиниста». Повесть

- Да? - сказал Мозес. - Вот, значит, в чем дело… Ну что ж, этого следовало ожидать. Не умею я такие вещи… не для того я здесь…

Я снова ощутил прилив сочувствия и снова попытался взвинтить себя.

- Все у вас как-то неуклюже получается, господин Вельзевул, - сказал я. - Ну, какой же вы к чертовой матери пришелец? Вы просто негодяй. Богатый, развратный, до предела обнаглевший негодяй. И притом еще пьяница…

Мозес отхлебнул из кружки.

- И роботы ваши… - продолжал я. - Самка из светского салона… Спортсмен-викинг… Неужели вы хоть на секунду можете себе вообразить, что я поверю, будто это роботы?

- То есть вы хотите сказать, что наши роботы слишком похожи на людей?

- спросил Мозес. - Но согласитесь, нам иначе нельзя. Это довольно точные копии людей, которые существуют на самом деле. Почти двойники… - Он снова отхлебнул из кружки. - А что касается меня, инспектор, то я, к сожалению, не могу показаться вам в своем истинном обличье. К сожалению - потому что тогда бы вы сразу поверили мне.

- Рискните, - сказал я. - Покажитесь. Я как-нибудь переживу.

Он покачал головой.

- Во-первых, вряд ли вы так уж легко это переживете, - грустно сказал он. - А во-вторых, вряд ли я это переживу. Господин Мозес, которого вы видите, это скафандр. Господин Мозес, которого вы слышите, это трансляционное устройство. Но может быть, мне придется рискнуть - я оставляю это на самый крайний случай. Если окажется, что убедить вас иначе совершенно невозможно, я рискну. Для меня это почти верная гибель, но тогда вы, может быть, отпустите хотя бы Луарвика. Он-то здесь совсем ни причем…

И тут я, наконец, рассвирепел.

- Куда отпущу? - заорал я. - Разве я вас держу? Что вы мне все врете? Если вам нужно было уйти, вы бы давно ушли! Перестаньте врать, говорите правду: что это за чемодан? Что в нем? Вы мне долбите, что вы пришельцы. А я склонен полагать, что вы просто банда иностранных шпионов, укравших ценную аппаратуру…

- Нет! - сказал Мозес. - Нет! Все совсем не так. Наша станция разрушена, ее может починить только Олаф. Он - робот-смотритель этой станции, понимаете? Конечно, мы бы ушли давным-давно, но куда нам идти? Без Олафа мы совершенно беспомощны, а Олаф выключен, и вы не даете нам аккумулятор!

- И опять вранье! - сказал я. - Госпожа Мозес ведь тоже робот, как я понял! У нее, как я понял тоже есть аккумулятор…

Он закрыл глаза и замотал головой, так что затряслись землистые его щеки.

- Ольга - простое рабочее устройство. Носильщик, землекоп, телохранитель… Ну, неужели вы не понимаете, что нельзя одним и тем же горючим питать… ну, я не знаю… грубый трактор, например, и телевизор… Это же принципиально разные системы…

- У вас на все готов ответ, - угрюмо сказал я. - Но я не эксперт. Я простой полицейский. Я не уполномочен вести переговоры с вурдалаками и пришельцами. Я обязан передать вас в руки закона, вот и все. Кто бы вы ни были на самом деле, вы находитесь на территории моей страны и подлежите ее юрисдикции. - Я встал. - С этой минуты считайте себя арестованным, Мозес. Я не намерен запирать вас, я догадываюсь, что это бессмысленно. Но если вы попытаетесь бежать, я буду стрелять. И напоминаю: все, что вы с этой минуты скажете, может быть обращено против вас на суде.

- Так, - сказал он, помолчав. - Со мной вы решили. Пусть будет так. - Он отхлебнул из кружки. - Ну, а Луарвик-то в чем виноват? Против него-то вы ничего не можете иметь… Заприте меня и отдайте чемодан Луарвику. Пусть по крайней мере хоть он спасется…

Я снова сел.

- Спасется… При чем здесь - спасется? Почему это вы так уверены, что Чемпион настигнет вас? Может быть, он давным-давно лежит под обвалом… может быть, его уже сцапали… да и самолет достать не так-то легко… Если вы действительно невиновны, то почему вы так паникуете? Подождите сутки-другие. Прибудет полиция, я сдам вас на руки властям, власти соберут экспертов, специалистов…

Он затряс щеками.

- Плохо, не годится. Во-первых, мы не имеем права входить в организованный контакт. Я здесь всего-навсего наблюдатель. Я наделал ошибок, но все это поправимые ошибки… Неподготовленный контакт может иметь и для вашего, и для нашего мира самые ужасные последствия… Но даже не это сейчас самое главное, инспектор. Я боюсь за Луарвика. Он не кондиционирован для ваших условий, никогда не предполагалось, что ему потребуется провести на вашей планете более суток. А у него вдобавок поврежден скафандр, вы же видите - нет руки… Он уже отравлен… он слабеет с каждым часом…

Я стиснул зубы. Да, у него на все был готов ответ. Мне не за что зацепиться. Мне ни разу не удалось поймать его. Все было безукоризненно логично. Я был вынужден признать, что, если бы речь не шла обо всех этих скафандрах, контактах и псевдомышцах, такие показания удовлетворили бы меня полностью. Я испытывал жалость и был склонен идти навстречу, я терял непредубежденность…

В самом-то деле. Юридические претензии у меня были только к Мозесу. Луарвик был формально чист. Конечно, он тоже мог быть сообщником, но… Настоящий уголовник никогда не предложит себя в заложники. Мозес предлагал. Ну хорошо, запереть Мозеса и… Что «и»? Отдать Луарвику аппарат? Что я знаю про этот аппарат? Только то, что мне сказал Мозес. Да, все, что говорит Мозес, звучит правдоподобно. А если это просто удачная интерпретация совершенно иных обстоятельств? Если я просто не нашел вопроса, который бы разрушил эту удачную интерпретацию?..

Если отбросить все слова, правдивы они или нет, - налицо два несомненных факта. Закон требует, чтобы я задержал этих людей впредь до выяснения обстоятельств. Вот факт номер один. А вот факт номер два: эти люди хотят уйти. Неважно, от чего они в действительности хотят уйти - от закона, от гангстеров, от преждевременного контакта или еще от чего-нибудь… Они хотят уйти.

Вот два факта, и они абсолютно противостоят друг другу…

- Что там у вас вышло с Чемпионом? - угрюмо спросил я.

Он исподлобья взглянул на меня, лицо его перекосилось. Потом он опустил глаза и стал рассказывать.

Если отвлечься от зомбизма-момбизма и всяких там псевдосвязок, это была совершенно банальная история вполне заурядного шантажа. Примерно два месяца назад господин Мозес, у которого были достаточно веские основания скрывать от официальных лиц не только свои истинные занятия, но и самый факт своего существования, начал ощущать признаки назойливого и пристального внимания к своей особе. Он попытался переменить местожительство. Это не помогло. Он попытался отпугнуть преследователей. Это тоже не помогло. В конце концов, как это всегда бывает, к нему явились и предложили полюбовную сделку. Он окажет посильное содействие в ограблении Второго Национального, ему заплатят за это молчанием. Разумеется, его заверили, что беспокоят его в первый и последний раз. Как водится, он отказывался. Как водится, они настаивали. Как водится, он в конце концов согласился.