Софья Ролдугина - 13 кофейных историй

— О.

Предмет разговора становился все более туманным и волнующим.

— Кажется, я смутил вас, леди. Прошу простить, — без малейших следов раскаяния повинился Крысолов.

— Ничего страшного. Очень… м-м… поучительная история. Теперь я вижу, что нанимать вас лучше только в самом крайнем случае.

Я прикусила язык, но поздно — двусмысленность уже прозвучала.

Крысолов рассмеялся:

— Конечно. В самом крайнем. Когда без меня уже обойтись совершенно невозможно.

— Я запомню. А как вас найти в случае необходимости? — поинтересовалась я шутливо. — Писать в Алманию, в этот городок… Эрцгем?

— Нет нужды, — Крысолов с поклоном отступил назад. — Я всегда буду рядом.

Меня как молнией прошило.

Музыка смолкла.

Танец был окончен.

— Мы знакомы? — спросила я, холодея.

«Всегда буду рядом» — слова за гранью простого флирта. Чутье хозяйки кофейни подсказывало мне, что Крысолов говорит правду. Вот только привкус у этой правды был неприятным. Что-то неизбежное, фатальное, душное проступало в интонациях… Речь человека, уверенного в своих правах на что-то — или на кого-то.

Пары вокруг начали расходиться, смеясь, флиртуя, беседуя ни о чем. Звуки бала накрыли меня, как волна, и внезапно я осознала, что последние четверть часа была настолько погружена в беседу, что даже мелодию едва могла слышать. Вел Крысолов — и в танце, и в разговоре, причем вел умело.

Вопрос — к чему?

— Мы знакомы? — повторила я настойчивее.

— Вы меня совсем не знаете, — он помедлил, но потом все же отпустил мою руку. — А я знаю вас недостаточно хорошо. Простите меня. Я, кажется, перешел грань допустимого, — голос его вновь зазвучал по-алмански отрывисто. Я хотел бы извиниться, и… вы подарите мне еще один танец?

— Конечно, — ответила я прежде, чем успела осознать собственные слова.

Что ж, обещание нужно держать.

— Тогда следующий вальс — мой. Никому не отдавайте его, — горячо прошептал Крысолов. Похоже, он опять улыбался — там, под этой своей медной маской, скрывающей все, кроме чувств. — А я, с вашего позволения, пока исчезну. Не люблю, когда за мной следят. Назовем это «навязчивой тенью прошлого».

— Что? — удивленно переспросила я, и Крысолов рукою указал куда-то за мое плечо.

Растерянно обернувшись, я увидела высокую, сухопарую явно немолодую женщину в лиловом платье, пристально рассматривающую нас через лорнет. Чем-то она показалась мне знакомой… А потом в глаза бросилась вышивка на рукаве — два оленя, сплетающихся рогами, и все сразу стало ясно.

Герб Рокпортов, пусть и слегка искаженный.

— О, не беспокойтесь, Крысолов, — произнесла я, рассмеявшись. — Эта женщина — что-то вроде моей дуэньи. Она приглядывает за мною и не дает в обиду… Крысолов?

Но его уже не было нигде поблизости. И даже в толпе я не могла различить приметный черно-красный сюртук…

«Испарился, — подумала я, и меня пробрала дрожь. — Ну и повадки. Святая Генриетта, как он похож на Сэрана!»

От этой мысли мне стало совсем дурно, и я принялась обмахиваться веером. К счастью, никого из окружающих такое поведение не удивляло — в зале и впрямь было душновато.

— Что ж, если уж кавалер скрылся, стоит заняться делом, — приняла я волевое решение и решительно направилась к даме в лиловом платье. При ближайшем рассмотрении это действительно оказалась дядина экономка — женщина без возраста и особых примет с невыразительными рыбьими глазами. Она, похоже, и не скрывалась особенно, но разглядеть ее среди прочих гостей — разряженных в пух и прах, шумных и суетливых — было нелегко. — Миссис О'Дрисколл, если я не ошибаюсь?

Она со вздохом опустила лорнет.

— Не ошибаетесь. Чем я могу быть вам полезна, леди Виржиния?

Дело — не флирт, тут я сориентировалась мгновенно.

— Мне нужно срочно переговорить либо с детективом Норманном, либо с маркизом Рокпортом. Это касается незваных гостей на балу. Кажется, один из присутствующих здесь джентльменов видел весьма подозрительную даму. Отведите меня к Эллису или к дяде, неважно.

Взгляд у Клары О'Дрисколл поскучнел.

— Леди Виржиния, мне даны совершенно ясные инструкции. Я не могу впутывать вас в опасные дела. Пожалуйста, доверьте мне сведения, которые вам удалось узнать, и со спокойным сердцем отправляйтесь развлекаться. Я возьму все на себя.

— Отведите меня к ним. Впрочем, если вы не знаете, где они, — с деланым равнодушием пожала я плечами, — мне, наверно, стоит самой их поискать.

Экономка горестно вздохнула.

— Прошу вас, следуйте за мной.

Я ожидала, что она отведет меня к дяде Рэйвену — к своему нанимателю и, похоже, начальнику — в прошлом. Каково же было мое удивление, когда пройдя вдоль стены за рядами кресел, через арку и галерею, поднявшись на балкон, нависающий над бальным залом, мы увидели…

…Эллиса, самым наглым образом флиртующего с какой-то девицей в вульгарном голубом платье.

Я не могла точно сказать, что именно было в этом платье вульгарного, но оно мне не понравилось буквально с первого взгляда.

— Подождите секунду, леди, — неприятным голосом произнесла Клара О'Дрисколл. — Если вас это не затруднит — пройдите, пожалуйста, обратно в галерею, к портрету Гутры Смелого, совершающего четвертый подвиг. Я пока разрешу… некоторые трудности.

Как-то некстати вспомнилось, что четвертым подвигом доблестного Гутры было изобличение неверной жены Императора Ганского. Впрочем, вряд ли миссис О'Дрисколл имела в виду именно это; важней то, что упомянутый ею портрет Гутры находился в нише напротив большого окна ровно посередине галереи. Незаметно подойти к нему было невозможно, а вот любой человек, находившийся у картины, легко мог наблюдать за входами и выходами в галерею, оставаясь в тени.

Эллис появился через несколько минут и, как положено настоящему детективу, разгадал мое настроение по одному только изгибу губ:

— Вы все не так поняли, Виржиния, — торжественно заявил он. — Я по работе общался. Видите ли, эта леди чересчур липла к марсовийским дипломатам, и я решил, что неплохо было бы ее проверить… Вы верите мне?

— Разумеется, — кивнула я царственно и, когда Эллис самодовольно улыбнулся, добавила как бы невзначай: — Как можно заподозрить вас в пустом флирте! Честно говоря, я вообще в последнее время начинаю думать, что женщинами вы не интересуетесь.

— Интересуюсь! — горячо возразил Эллис и неохотно сознался: — В свободное от работы время. Ладно, Виржиния, я уже проникся и раскаялся. Перейдем к делу. О чем вы поговорить-то хотели?

Надуманную обиду у меня как ветром сдуло.

— Эллис, я тут встретила баронета Фаулера. Помните его? Так вот, он говорит, что ему пришлось танцевать с очень подозрительной леди. Маленькая, хрупкая, при этом пытается вести в танце, а голос у нее низкий и хриплый, как будто простуженный.