Софья Ролдугина - 13 кофейных историй

Начался Большой Вояж в несусветную рань - около восьми утра. Сумрак за окном рождал тянущее, тревожное чувство; густые, как сливочная нуга, облака придавливали город к земле - ещё немного, и тонкие шпили согнутся под страшной тяжестью, а черепица на покатых крышах растрескается. По улицам тёк стылый серый туман, лишь слегка редеющий близ фонарей и окон. Человеческие голоса, цокот копыт, рёв моторов - все звуки сделались гулкими и далёкими, словно доносились они с другого берега Эйвона. Терпкий запах бхаратского чая и горячих "язычков" с корицей без следа канул в душном, волглом безветрии: только шагнёшь за дверь - и вот уже дышишь с усилием, как на болоте.

- Вроде бы потеплело? - пробормотала я, чувствуя слабое головокружение, и замерла на крыльце, не решаясь спуститься. Волосы напитались влагой и стали липнуть к лицу; пальто сделалось неподъёмным, точно оно было пошито из булыжников мостовой. - Или мне кажется?

- Для февраля, пожалуй, тепло! - жизнерадостно отозвалась Мэдди, ладонью разгоняя серую хмарь перед лицом - безрезультатно, разумеется. - Ещё чуть-чуть, и листья распустятся. Вот бы солнце выглянуло!

Я рассмеялась - и наконец шагнула вниз по ступеням:

- О, может быть, солнце и проглянет сквозь тучи - полюбоваться на твою улыбку. Ты сегодня в прекрасном расположении духа - я бы даже сказала, в весеннем.

- Почему бы не веселиться, когда всё хорошо? - искренне удивилась Мэдди, и сердце у меня кольнуло при мысли о том, что ей есть с чем сравнивать нынешнее своё положение. Удивительно, но самая светлая радость - у тех, кто знавал сокрушительное горе и безнадёжность. - Да и развлечение такое не каждый день бывает.

- О, надеюсь, маркиз оценит его по достоинству, - усмехнулась я, садясь в автомобиль, и обратилась к Лайзо: - Поторопитесь, мистер Маноле. Боюсь, мы немного опаздываем.

"Железная Минни" взревела - и нырнула в туман; желтовато-серые клубы в панике разбегались перед нею, чтобы сомкнуться позади.

Когда мы подъехали к особняку Дагвортов, мои любезные подруги были уже на месте. Просторная гостиная напоминала сад, полный экзотических и, вероятно, ядовитых цветов: леди Абигейл в юбке королевского пурпура и столь пронзительно яркой розовой блузе, что глазам становилось больно; Глэдис в платье ледяного голубого оттенка с вызывающей меховой накидкой на плечах; леди Стормхорн - сплошь в зеленовато-жёлтом, повторяющем тон её глаз; леди Эрлтон - в тёмно-красном костюме и с длинной гранатовой шпилькой, небрежно вонзённой в "анцианскую раковину" на затылке. Воздух сделался густым от множества смешавшихся ароматов - духи, щекочущая марсовийская пудра, чжанский чай, корица и имбирь. За буйством красок и запахов я едва не потеряла леди Вайтберри: в своём бледно-персиковом скромном платье она едва ли не сливалась со стенами, почти неподвижная и притихшая.

- А вот и вы, леди Виржиния, дорогая! - поднялась мне навстречу Абигейл, стискивая лаковый веер. - Я в нетерпении, честно признаться. Едва могу дождаться начала нашей маленькой шалости! Первое письмо ведь готово?

- Разумеется, нет, - улыбнулась я. - Как можно было лишить вас удовольствия составить его вместе?

Леди Эрлтон трескуче рассмеялась:

- Весьма предусмотрительно, да. Что ж, не будем же мешкать!

В просторной гостиной, по сравнению с прошлым визитом, прибавилось мебели: появился круглый стол из полированного дуба. Представляю, чего стоило слугам перетащить его! На почётном месте красовался набор для письма, старомодный, но вполне удобный, а стопки чистой бумаги хватило бы на полугодовые эпистолярные упражнения в меру общительной провинциальной вдовы. О, да, Абигейл подготовилась к нашей, как она выразилась, небольшой шалости. Мэдди коротала время вместе с миссис Баттон, экономкой; Лайзо вместе с проворным лакеем леди Стормхорн развлекал новых приятелей рассказами где-то в помещениях для прислуги.

А между тем, первое письмо готово было отправиться в путь.

- "Давно не бывала на свежем воздухе, даже позабыла, каков он на вкус"! - восторженно зачитывала леди Абигейл фрагменты из нашего общего эпистолярного шедевра.

-- "Изрядно истосковалась по долгим прогулкам", надо же, - смеялась леди Эрлтон. - "Не нашла в себе сил отказаться от предложения леди Стормхорн, которую бесконечно уважаю и люблю"...

- "Уважаю и люблю как давнюю подругу леди Милдред и особу, преисполненную многих добродетелей", - продекламировала леди Стормхорн, отобрав у своей приятельницы письмо. - Надо было ещё добавить, "умудрённую опытом в составлении длинных и пышных посланий".

- Довольно с маркиза и этого, - улыбнулась Глэдис и добавила: - Не стоит утомлять его раньше времени.

- И пугать, да, - обмахнулась веером леди Эрлтон.

На мгновение мне даже стало жаль дядю Рэйвена. Но только на мгновение - а потом я вспомнила его возмутительное "позволили себе вольность", и сердце моё вновь отвердело.

- "Жду скорейшего ответа", - продиктовала я себе, дописывая постскриптум, и запечатала конверт. - Вот, готово. Теперь осталось передать это моему водителю. Письма обычно отвозит именно он.

Когда Абигейл дёрнула за шнурок, я на мгновение испугалась, что на зов придёт сам Лайзо - даже в мешковатом лётчицком свитере непростительно красивый. Герцогиня Дагвортская обладала счастливым даром не замечать прислугу, Эмбер и Глэдис видели моего водителя и раньше - и успели привыкнуть к нему или, точнее, обмануться его манерой быть незаметным. Но леди Стормхорн и леди Эрлтон принадлежали к совершенно иной породе: наблюдательные, подобно леди Милдред, и способные делать неожиданные выводы. Одного неосторожного взгляда хватило бы, чтоб обречь меня на долгие душеспасительные нотации - и, что хуже, разрушить мою репутацию. А с леди Эрлтон и леди Стормхорн сталось бы принять сторону дяди Рэйвена, если бы они убедились в моей неблагонадёжности...

Но, к счастью, на зов явилась всего лишь горничная, сутулая светловолосая девица. Она забрала у меня письмо и исчезла бесшумно, как призрак.

А я тут же принялась за следующее послание, не менее витиеватое, переполненное извинениями за собственное легкомыслие, подтолкнувшее-де меня слишком быстро принять предложение прогуляться в парке - и столь же стремительно передумать. На сей раз ответственность за перемену планов на себя взяла другая особа, не менее искушённая в эпистолярных премудростях:

- "Вняв мудрому совету леди Эрлтон, которой также посчастливилось навестить герцогиню этим утром, я решила не испытывать судьбу. Туман нынче такой густой, что впору заплутать... Гораздо разумнее будет, как считает предусмотрительная леди Эрлтон, через несколько часов поехать на ипподром и полюбоваться на скачки. Посему с нетерпением ожидаю вашего скорейшего ответа...", - с удовольствием зачитала леди Эрлтон плод собственного творческого порыва. - Не слишком ли я себе польстила?