Павел Багряк - Синие люди. Повесть

- Во сколько?!

- Двадцать тысяч кларков! Вы что, стали плохо слышать?

Увы, у Гарда был отличный слух… Двадцать тысяч кларков! Таких денег ему, конечно, не дадут. То есть дадут, если разрешит министр. Гард живо представил физиономию Воннела, слушающего доклад, и ему стало не по себе. Подобно многим чиновникам, Воннел презирал науку и не верил во всякие там гены. А уж гены в сочетании с рэкетирами (которых, как сообщила официальная пресса, в стране больше нет, и слухи о них распускаются оппозиционерами) да еще в сочетании с мистическими детскими волосами - это же анекдот! Гард и так не включал отчет о своей деятельности в ежедневную сводку на имя министра, не без основания полагая, что Воннел прихлопнет ее одним росчерком пера. А тут идти с докладом! Просить двадцать тысяч кларков!

- Чойз, - печально сказал Гард, - мне не дадут таких денег.

- Да? Вполне возможно.

- А без анализов я не могу поймать преступников.

- И это возможно, - сказал Чойз. - Кстати, как вы думаете, их много?

- Шайка.

- Десять человек? Двадцать? Сто? Поймаете одних - появятся другие: свято место пусто не бывает. Вы резальщик мозолей. Гард. Время от времени эта операция необходима, но мозоли-то остаются!

- Да пропадите вы пропадом! - закричал Гард, свирепея. - Если вас на моих глазах будет приканчивать бандит, я пальцем не пошевелю, потому что есть еще другие бандиты! Все, Чойз, договорились!

Старик определенно смутился.

- Зачем же так, право, - сказал он, - у нас теоретический спор…

- А детей похищают практически! И убивают тоже практически! Черт с вами! Я не намерен больше унижаться! Вы гуманист? Какой вы, к черту, гуманист, даже если вы и придумали свой адсорбент! Вы черствый и бездушный тип, которого я однажды по глупости выручил из беды, о чем буду жалеть всю свою жизнь! Прощайте!

И, хлопнув дверью, Гард бросился вниз по лестнице. Уже садясь в машину, он увидел, как раздвинулись бамбуковые шторы и на балконе появился старик, держа в руках белое полотенце.

- Сдаюсь! - прокричал сверху Чойз. - Тащите свои волосы! Пять образцов похищенных детей и пять образцов непохищенных!

- Вы бы еще громче орали! - зловеще прошипел Гард, но сдержать довольной улыбки все же не смог…

Ловушка сработала в тот же вечер. Часов около десяти в полицейском участке раздался сигнал, и дежурный, дожевывая бутерброд, небрежно ткнул пальцем в кнопку приема изображения. Удостоверившись, что аппаратура действует как надо, он включил кинокамеру, а затем вызвал Гарда.

Когда тот пришел, сеанс, длившийся всего полторы минуты, уже закончился. Дежурный допивал последнюю жестянку пива и на немой вопрос Гарда мотнул головой в сторону проектора. Туда уже была заправлена магнитная лента.

- Можете полюбоваться на своего зверя, господин комиссар, - сказал он, с сожалением встряхивая пустую жестянку.

Таратура прибыл минут через пять.

Вспыхнул экран.

- Он! - воскликнул Таратура, как только появилось изображение человека с заячьей губой. - Чарльз Бент!

Гард кивнул. Яркое и четкое изображение давало возможность видеть, что у старика маленькие кроткие глаза и шамкающий рот. На мгновение он исчез с экрана, видимо нагнулся. Потом появился вновь, уже с куклой Майкла в руках. Бережно поправил костюмчик, даже стряхнул пыль. Руки его дрожали, но явно не от волнения.

- Пьет, - сказал Гард. - Сайрус был прав.

Морщинистая шея старика напряглась: он приподнялся на цыпочки, чтобы положить куклу на место. Его заячья губа шевелилась. Уж не мурлыкает ли он про себя какой-нибудь пьяненький мотивчик? Гард угрюмо засопел. Нетрудно догадаться, что скажет этот тип на допросе. «Господин комиссар! - Голос у него, вероятно, плачущий. - Мне дают на чай за смешное и невинное дело, помилосердствуйте! Да, я беру кукол, но я же их возвращаю целенькими!..»

- Вы знаете, Таратура, - сказал Гард, - у нас сейчас даже нет формальных оснований его брать. Ведь он не ворует, а кладет вещь на место!

Мелькнул целлофановый пакетик, возвращенный в ячейку, и экран погас. Минута прошла в молчании.

- Вам придется стать тенью этого малопочтенного старца, - сказал Гард. - Очень важно не спугнуть тех, кому он относит кукол. Брать его пока не будем.

- Ясно, шеф! - сказал Таратура.

«Мне бы твою ясность», - тоскливо подумал Гард.

Прошел день и еще один. Таратура уже раз восемь докладывал комиссару о результатах наблюдений, и все эти доклады отличались поразительным однообразием: сидит в кафе «Синяя лошадь» с рюмкой абсента; ходил на бега и проиграл четыре кларка; снова сидит в кафе; снова ходил на бега… «Нет, не встречался, шеф. Нет, не разговаривал. Нет, не писал. Сплошное алиби, шеф, а не человек!»

Ловушка тоже молчала, хотя ее размножили еще в девяти экземплярах и подсадили к каждому сейфу. «Рабочие» все еще возились с мелким ремонтом, регулярно сообщая Гарду, что Тур Сайрус ведет себя как мышь.

И каждое утро в управление приходил Честер. Он ничего не спрашивал, просто садился на стул в кабинете комиссара, молча смотрел на него и сидел так до вечера. От этого взгляда Гарду хотелось сбежать хоть в Антарктиду.

На третий день наконец позвонил Чойз.

- Приезжайте, - буркнула трубка.

В лаборатории был истинный кавардак, но относительно чистый воздух. По всей вероятности, все эти дни профессор занимался анализом, держа пахучие жидкости под замком.

- Нате полюбуйтесь, - сказал он, веером швырнув на стол десяток фотографий, в которых любители абстрактной живописи наверняка признали бы репродукции с каких-то неведомых шедевров. - Замечаете разницу?

Никакой разницы Гард не увидел, в чем и сознался.

- Тогда поясню, - сказал Чойз. - Это гамма-рентгенограммы хромосом. В принципе все хромосомы построены стандартно. Но это только в принципе. Каждая хромосома столь же индивидуальна, как и физический облик человека. Гамма-рентгеноскопия, равно как и химический анализ, всех этих тонкостей не улавливает. Но наиболее общие отличия все же заметны. Вот смотрите: на этих пяти фотографиях данный микроучасток хромосомы построен по типу АГХ - это наше условное обозначение. А что мы видим на пяти других снимках?

Гард все равно ничего не видел.

- Тот же самый участок построен уже по типу АЦХ! - с нескрываемым удовольствием продолжал Чойз. - Значит, похищают только тех детей, у которых в хромосомах наблюдается конфигурация АЦХ!

- Какое значение имеет эта разница? - тупо спросил Гард.

- Тот, кто узнает, дорогой комиссар, получит Нобелевскую премию, - ответил Чойз. - Нам понятно одно: данный участок хромосом ответствен за характер обмена веществ.

- Обмена веществ? - без энтузиазма переспросил комиссар.