Сергей Алексеев - Карагач. Книга вторая. Запах цветущего кедра

— Я ничего не чую, — с сожалением произнес Сорокин, прожёвывая. — Чишовел не имеет ни вкуса, ни запаха...

— У вас случилось что-то непоправимое? — спросил Бурнашов, тревожно наблюдая за Сорокиным.

— Да, случилось, — живо откликнулся тот, налил себе и выпил ещё стакан, словно воду. — Я избавился от многолетней зависимости.

Прокурорский усмехнулся.

— Ты так, братец, можешь и горькую запить. И попасть под другую зависимость! С трезвенниками это бывает.

Сорокин отложил ребро и вытер руки о пижаму.

— Нет, я пить больше не буду. И мясо есть. Это в первый и последний раз. Вот увидите.

— Всё понятно, — со знанием дела заключил Бурнашов. — Тебя бросила любимая женщина.

Тот неожиданно просиял.

— Она не бросила! Её похитили. Наконец-то это свершилось! И я теперь свободен и даже счастлив.

Мужики за столом вопросительно переглянулись.

— Кто похитил? — спросил Кошкин.

— Мне был послан провидением человек... Которому я доверился. И доверил мою Дусю. Он и похитил. Причём сделал это бескорыстно! А я, глупец, гостиницу ему предлагал!

— Дуся — это Евдокия Сысоева? — уточнил Бурнашов. — А похитил Колюжный?

Сорокин скорбно опустил голову.

— Матёрая прошла через страдания и муки... Она достойна быть счастливой.

— Не переживай! — подбодрил прокурорский и налил водки. — Украли — туда и дорога. За это и выпить можно. Если не брешешь... На что министерскому сынку воровать эту тварь? Да у них в Москве таких!..

— И отроковиц из общины тоже похитили, — как-то просто и счастливо добавил Сорокин. — Всех до одной! Так что вам и спасать некого.

— Тьфу! — Кошкин выругался, выпил и стал закусывать. — Я уже поверил! Ты что, на всю голову отмороженный? — и повертел костью у виска.

Сорокин невозмутимо вылил водку на землю.

— Очень просто проверить... Сейчас вертолёт прилетит, и случится большой переполох, разочарование...

— Всех женщин похитили? — Бурнашов подсел к нему ближе.

— Всех, и вашу тоже.

— Мою? Сашеньку? Александру?

— Не знаю имени... Вы недавно перед ней на коленях стояли. Такая очаровательная блудница, которая на вертолёте прилетела... Разве это не ваша?

Кошкин выронил кость.

— Ты что несёшь, урод?! Учёный перед артисткой стоял!

— Да-да! Артистку и похитили! — подхватил Сорокин. — У нёе на лице печать лицедейства. Сейчас за вами прилетят, заставят её искать. Но это уже бесполезно. Не для того похищали.

Бурнашову отчего-то стало тревожно и неуютно.

— А кто же их всех похитил? — спросил он.

— Кто всех женщин на Карагаче ворует? — Сорокин начал клевать носом. — Огнепальные молчуны... Артистку — так сын самой пророчицы. Тот, которого она родинкой вскормила. Родился плоть от плоти, вот и искал себе... такую же блудницу, как мать родная.

Кирилл Петрович ощутил знобящую волну, однако в следующее мгновение это чувство затушевалось хлопающим гулом, внезапно накатившимся от горизонта. Мужики вскочили, побросав закуски, ринулись на площадку; дежурный вдруг засмеялся, что-то прокричал вслед, но его никто не услышал.

Поддавшись общей тревоге, Бурнашов не сразу вспомнил, что так и не выспросил ничего о жене. И ужаснулся одной мысли, что Сашеньку похитили! Спохватившись, он прибежал под навес и сразу понял, что опоздал: ясновидец сидел, уткнувшись лицом в столешницу, и не подавал признаков жизни. Напротив него безутешно плакал счастливый ясаш-ый человек.

А вертолёт уже заходил на посадку, виновато поджав хвост.

2015 г.

Москва — Вологда