Сергей Алексеев - Запах цветущего кедра

В какой-то момент он увидел знакомое лицо молодой женщины, но сразу вспомнить не мог, где встречались, и только когда она развязала узел своих ног, сомкнутых в позе лотоса, и села вольно, чуть откинувшись назад, узнал — да это же Неволина, популярная артистка, кинозвезда чуть ли не первой величины! Несколько исторических фильмов он видел с её участием; в одном она играла юную жену старого князя и любовницу его сына одновременно, и в общем-то талантливо, невзирая на ужасный, нелепый детективный сценарий. Ей бы место в Голливуде, а не на клубном собрании, где изучают истины какой-то неведомой пророчицы. Так нет — одета серенько, волосы пучочком, сидит, самозабвенно слушает непритязательную самодеятельность и даже не делает попыток блеснуть своим положением или сморщить носик от безыскусности чужой поэзии. Может, пришла сюда, чтобы вжиться в какую-нибудь новую роль?..

Присутствие Неволиной заинтересовало Колюжного, возникло желание перебраться к ней поближе и при удобном случае спросить, что она тут делает — успешная, узнаваемая, часто мелькающая в телевизоре кинозвезда среди богатеньких дам, домохозяек, неудачливых безмужних стареющих девиц и молчаливых бородачей? Однако он на мгновение отвлёкся и потерял её из виду: то ли исчезла невероятным образом, то ли перевоплотилась, слилась в единую массу с подчёркнуто сереньким народом, вмиг утратив броскую красоту. Ещё несколько минут он всматривался в длинноносую девицу, бывшую рядом, и разочарованно вслушивался в тягучую и медленную, как караван верблюдов в песках, мелодию.

Неволина так и не возникла, а он был уверен, что видел именно её и ни с кем спутать не мог. Утомительная релаксация наконец-то смикшировалась, вспыхнул свет, и зрители разом всколыхнулись, будто стая голубей от выстрела. Перед тем как разойтись, почитатели Сорокина-Стюарта ритуально, однако же неумело, раскланивались друг перед другом, робко обнимались, тем самым словно подчёркивая, что этот клуб — некий подготовительный класс, где изучают принципы общинного существования и готовятся для чего-то более значительного. Колюжный тоже кланялся, обнимался и замечал: никто не смотрит в глаза друг другу, все куда-то мимо, словно чего-то стыдясь, или в себя, любимого. И только девушка лет двадцати в горчичном спортивном костюме вдруг подняла скорбные веки и по-детски улыбнулась, оставив единственное яркое и приятное впечатление.

Исчезнувшую Неволину Колюжный внезапно увидел уже в холле и тоже встретился с ней взглядом. Она выглядела оскорблённой, беспомощной, спешила натянуть липучий кожаный плащик, путалась в рукавах. Вячеслав помог справиться с одеждой и тихо спросил:

— Вас-то как сюда занесло?

Она привыкла быть узнаваемой и ориентировалась мгновенно, угадав единомышленника. Ничего не ответила, однако выразительно и как-то доверчиво указала глазами на дверь: обсуждать увиденное и делиться впечатлениями в гуще почитателей не решилась.

— Ищу Стюарта, — шёпотом сообщила кинозвезда на улице.

— Я тоже, — признался Колюжный.

— Так я и подумала...

Вячеслав подхватил её под руку, чтобы лучше слышать: на улице было шумно, — и едва увернулся от рослого мужчины, который отсёк от него именитую спутницу, выказывая тем самым профессиональные навыки телохранителя или невероятно ревнивого мужа. Неволина в его присутствии вмиг обрела уверенность.

— Он присутствовал, на публику не вышел.

— Странно... Почему? — телохранитель пытался бесцеремонно оттереть Вячеслава, и говорить приходилось, заглядывая друг на друга из-за его могучей фигуры, как говорят через перегородку.

— Стюарт — почти божество, — язвительно отозвалась Неволина. — В этот раз снизойти не пожелал.

— Публика молилась не слишком усердно?

— Что-то вроде того. Пробралась за кулисы, он увидел меня и исчез. Спрятался, драпанул!

— Вы знакомы?

— Лично — нет... Нашла бы, но его апостолы прикрыли. Там их шесть человек в засаде оказалось. Ходит под надёжной охраной. А бородатые архангелы в зале сидели. Это тоже охрана, чтобы поклонницы на сцену не прорывались.

В кино голосок её был нежным, трепетным, зовущим, как язычок пламени на ветру. В жизни оказался несколько грубоватым, простецким и тон — эдаким панибратским. Безмолвный телохранитель к ней не прикасался, но словно примагничивал и вёл на автостоянку.

— А ты — Колюжный, Вячеслав? — вдруг спросила она.

Тот изумления скрыть не смог и сказать ничего не успел.

Неволина куда-то спешила, поэтому интриговать не стала. Или такая манера общения была у кинодивы.

— Видела на благотворительном концерте, — мимоходом пояснила она. — В Доме кино. Во вторник позвони, если свободен. Скажу, где следующая тайная вечеря.

И подала визитку. Неодушевлённый охранник распахнул перед ней дверцу машины.

— Спасибо, это интересно... — начал было Колюжный, однако звезда и слушать не захотела.

— И по поводу твоей экспедиции поговорим, — беспардонно перебила звезда. — У Рассохина на Карагаче проблемы.

Телохранитель захлопнул дверцу и сел за руль.

Вячеслав ещё минуту стоял чуть ли не с открытым ртом. Года полтора назад он и в самом деле был на концерте в Доме кино, куда его затащил отец, поскольку шла избирательная кампания и многие кандидаты в депутаты занимались благотворительностью. Однако там собирали пожертвования на какую-то детскую программу оздоровления, и проводила это совсем другая недавно взошедшая кинозвезда то ли с именем, то ли с псевдонимом Айнура. После концерта именитых и щедрых благодетелей пригласили за стол, но и там Неволиной, кажется, не было. Впрочем, среди знаменитых артисток она могла и раствориться, особенно не выделяя свою звёздность на блистающем ночном небосклоне.

Во вторник он позвонил, намереваясь утолить перезревшее любопытство по телефону, но попал на любезную помощницу, которая и сообщила адрес следующего собрания клуба. На сей раз заседали в актовом зале какого-то прежде богатого и теперь обнищавшего НИИ, с облезлыми остатками былой роскоши в виде сталинской лепнины. Несмотря на то что цена входного билета подскочила вдвое, народу оказалось больше: около сотни женщин, десятка полтора мужчин. Форма одежды опять полуспортивная, многие с фотоаппаратами, а две дамы установили телекамеру на треноге, стало ясно — грядёт событие. В предбаннике торговали орехом, маслом, поделками из кедра и книжками Стюарта, чего в прошлый раз не было. Ко всему прочему, теперь всех пришедших регистрировали в журнал, правда, со слов, документов не проверяли, но зачем-то неназойливо фотографировали. Пока рассаживались на полу под музыку, вернее, под шумовой фон — шелест листвы, шорох хвои и крики кедровок, на подиум внесли стол, кресло и вазу с кедровыми ветками. Многие лица уже были знакомы, но тут отчего-то не принято было бурно выражать восторг от встречи, поэтому все лишь кивали друг другу, и Колюжный тоже кивал, выискивая глазами Неволину.