Макс Фрай - Хроники Ехо (сборник)

– Сцедить кровь врага в сосуд? Ну ты даешь, сэр Шурф. Вынужден тебя разочаровать, домашнее консервирование – не моя стезя. Проще вовсе не убивать врага, чем потом запасать его впрок. Я и не убил, совершенно верно. И не собирался. Собственно, в этом и состояла моя главная проблема – как бы не убить ненароком Лойсо Пондохву? А то он, знаешь ли, такое хрупкое, нежное существо…

Еще недавно я бы подумал, что его слова похожи на обычное хвастовство, глупое и неуместное, даже если речь идет о поверженном противнике. Но я хорошо помнил, как плясало веселое белое пламя, поэтому никаких выводов делать не стал. Мало ли какие искры могут лететь от такого костра.

Чиффа, тем временем, стал немного серьезней.

– На самом деле я даже не знаю, чем завершилась бы моя драка с Лойсо, если бы она состоялась здесь, в Ехо, – сказал он. – Возможно, я бы его убил, а может быть, мне самому пришлось бы удирать в Хумгат и потом носа в столицу не совать. Что совершенно точно, я бы не смог взять его в плен живым. А я хотел именно этого. Иные варианты меня не устраивали.

– Но почему? – спросил я. – На вас тоже действует его обаяние?

Чиффа неопределенно пожал плечами.

– Можно сказать и так. Если, конечно, мы договоримся считать обаянием не его явное сходство с моей, вне всякого сомнения, прекрасной персоной, а…

– Но между вами нет никакого сходства, – я так удивился, что перебил его на самом интересном месте. – Вообще ничего общего.

– Конечно, как я не сообразил. На самом деле Лойсо Пондохва очень похож на тебя, – ухмыльнулся Чиффа. – Правильно?

– Ну да. Я очень удивился, когда его увидел.

– Еще бы ты не удивился. Могу вообразить. Но на самом деле Лойсо Пондохва не похож ни на тебя, ни на меня. Я, кстати, видел однажды его юношеский портрет времен учебы в Высокой Школы Холоми. У Лойсо довольно необычная внешность, редкий для Соединенного Королевства тип, с нашими рожами – вообще ничего общего. Но его настоящий облик давным-давно все забыли. Лойсо – зеркало, причем зеркало чрезвычайно льстивое для собеседника. И дело, конечно, не только в его физиономии, которую ты увидел лишь в финале. Разговаривая с тобой, Лойсо приобретал сходное с твоим настроение, твой темперамент, даже взгляды на жизнь у него временно становились более-менее близкими тебе, с поправкой на опыт и знания, разумеется, однако надежную платформу для взаимопонимания это обеспечивало. Все это время ты, можно сказать, имел дело с самим собой. Исправленной, дополненной и максимально улучшенной копией. Когда говорят о сокрушительном обаянии Лойсо Пондохвы, имеют в виду именно это его свойство. Но меня трогает не оно, а его несомненное избранничество. Лойсо Пондохва рожден для Истинной магии, и в общем не его вина, что жизнь сложилась иначе. Мне повезло гораздо больше, именно поэтому я был обязан предоставить ему шанс попробовать.

– И что?

– Как – что? Предоставил, конечно. Строго говоря, я сделал для него примерно то же, что когда-то для тебя. Теперь у Лойсо будет время и, я бы сказал, насущная необходимость заняться самосовершенствованием. И решительно никакой возможности отвлекаться на разные глупости, вроде Очевидной магии и разрушения Мира. Что из этого выйдет, пока не знаю. Но думаю, он превосходно справится. А ты пей свое лекарство. И камрой не пренебрегай. Зря, что ли, я ее варил?

Новый глоток зелья слегка горчил, но не настолько, чтобы это испортило вкус. Скорее, наоборот, добавило ему изысканности.

– Ага. Не плюешься и даже не морщишься. Значит, плохи пока дела, – жизнерадостно констатировал Чиффа. – Ну, твое счастье. Развлечения продолжаются. Что еще тебе непонятно?

– Мне по-прежнему непонятно вообще все. Ладно, положим, Лойсо жив и в плену. И обречен заниматься там всякими полезными вещами. Хорошо. Но где он? Как туда попал? Вернее, как мы все туда попали? Что это было за место – знойное, с отравленным воздухом? Зачем вам был нужен я? Какая польза вышла от моего участия? И почему я все-таки не умер?

– Начну с конца, поскольку ответить на твой последний вопрос проще всего. Ты не умер потому, что я тебя оттуда вовремя вытащил. Ну, не то чтобы совсем вовремя, чуть позже, чем следовало, но я неплохой знахарь, да и ты, хвала Магистрам, живуч… То еще местечко, конечно. Воздух чужого сна вообще редко бывает пригоден для дыхания бодрствующего человека. А там он еще и отравлен.

– А как же Лойсо?.. – начал было я.

– А что ему сделается? Я уже говорил тебе, в его жилах течет ядовитая кровь. Это значит, что Лойсо не страшна никакая отрава, и дышать он может любой дрянью или не дышать вовсе, ради этого подобия бессмертия все и затевалось. А молодых колдунов своей кровью травить – это уже дополнительное развлечение, а вовсе не первоначальная цель.

– Ясно, – сказал я. – Никогда не слышал ни о чем подобном. Но я все чаще убеждаюсь, что в моих устах «не слышал» – не аргумент.

– Ты правильно оцениваешь ситуацию. И это на сегодняшний день твое величайшее достижение. Пока человек отдает себе отчет, что его знания и опыт – ничтожная крупица реальной картины мира, он настолько не безнадежен, что пари впору заключать, делая ставку на его блестящее будущее.

Я пожал плечами. Возможно, знать себе цену действительно полезно. Но радости от этого знания мало, честно говоря.

– Вы бы все-таки рассказали все по порядку, – попросил я. – Потому что я не просто ничего не понимаю, а понимаю гораздо меньше, чем ничего. А это уже слишком.

– Да ладно тебе. Впрочем, по порядку – это разумное требование. Смотри, ситуация была такова. Я сам давно понимал, что обезвредить Лойсо – дело первостепенной важности. Пока он жив, война не закончится. Ну или закончится – официально, с приличествующими случаю торжествами, но по сути будет продолжаться. Понимать-то я понимал, но не знал, с какого конца взяться за это дело, потому что, как уже сказал тебе, очень не хотел убивать Лойсо. Жизнь человека со столь незаурядными способностями к Истинной магии в моих глазах почти священна. И пока есть хоть малейший шанс ее сохранить, это следует сделать. Твоя жизнь, к слову сказать, тоже почти священна, поэтому, будь добр, еще глоток лекарства. Неужели все еще не горько? Ничего, значит у тебя все еще впереди.

– Спасибо, – вежливо сказал я. – Но вы все-таки продолжайте, пожалуйста.

– В какой-то момент к моим лирическим размышлениям о Лойсо и войне присоединилась маленькая, но сплоченная компания сочувствующих – я имею в виду Короля и Нуфлина. Сказать по правде, они крепко на меня насели. Что хорошо – они меня все же здорово недооценивают. И когда я говорил, что не способен убить Лойсо Пондохву, мне, в общем, охотно верили. Но при этом продолжали настаивать, чтобы я все-таки попробовал. Его Величество – от безысходности, а Нуфлину, надо понимать, было абсолютно все равно, кто кого убьет. Лишь бы уже наконец убили хоть кого-нибудь. Одним гипотетическим соперником станет меньше – и хвала Магистрам.