Макс Фрай - Хроники Ехо (сборник)

– Сам не понимаю, почему вдруг перестал вам доверять. По идее, к кому и бежать с такой новостью и кучей вопросов, если не к вам. Но если уж Незримая Библиотека и ее обитатели – наваждение, может быть, мое желание сохранить ее существование в тайне – часть замысла?

– Вот и я так думаю, – кивнул Джуффин. – Ты, кстати, догадываешься, чьего именно? Потому что у меня пока никаких здравых идей. Сплошь дикие.

– У меня всего одна идея. Зато, в кои-то веки, очень здравая и логичная. Если уж Веселый Магистр так хотел со мной встретиться, логично предположить, что…

– Веселый Магистр? Джоччи Шаванахола хотел с тобой встретиться? Его же в Мире давным-давно нет, вон даже любимчика своего навещать перестал. Неужто объявился? И на кой ты ему сдался?

– Магистр Шаванахола надеялся, что я помогу его другу уничтожить Миры Мертвого Морока, – вздохнул я. – Но мне показалось, я не потяну. Поэтому нашел другого помощника…

– Так, – сказал Джуффин. – Хочешь ты того или нет, сэр Макс, но завтра утром ты завтракаешь со мной. И рассказываешь все с самого начала. Потому что сейчас – бесполезно. Я уже, можно сказать, заснул. А до обеда просто не дотерплю.

– Нет проблем, – согласился я. – Просто не буду ложиться, пока не позовете.

– И, кстати, не вздумай им говорить, – сказал Джуффин, вылезая из амобилера.

– Кому – «им»? Чего не говорить?

– Призракам. Что они и их распрекрасная библиотека – наваждение, которое исчезнет через пару дней. Они же не знают. Думают, они настоящие, хоть и покойники, – скороговоркой объяснил Джуффин и скрылся в темноте своего сада.

– О господи, – выдохнул я.

Думают, они настоящие.

О господи.

Я бы, пожалуй, заплакал, но давным-давно забыл, как это делается. С чего следует начинать? Поэтому просто закурил. А потом подумал, что мне совершенно необходимо увидеть Джоччи Шаванахолу. И чем скорее, тем лучше.

Конечно, он сидел в гостиной. И чесал за ухом моего пса. Друппи был совершенно доволен таким положением дел. Даже мне навстречу вскочить не потрудился.

– Это же вы? – с порога спросил я.

– Разумеется, – пожал плечами Магистр Шаванахола. – Разве не похож?

– Я спрашиваю о Незримой Библиотеке. Это было ваше наваждение?

– «Было»? – всполошился он. – Хотите сказать, ее уже нет? Ничего не понимаю. Еще три дня как минимум…

– Значит, действительно ваша работа, – вздохнул я. – Не беспокойтесь, ничего пока не исчезло. Три дня, говорите? Сэр Джуффин тоже сказал три дня, максимум – четыре…

– Надо же, какой точный прогноз, – удивился Шаванахола.

– А еще он сказал, библиотекари думают, что они настоящие. И я теперь гадаю: что с ними будет, когда все исчезнет?

– Да ничего не будет, – пожал плечами Шаванахола. – Их и сейчас нет. И не было никогда. И, конечно, ничего они не думают. Некому там думать. Они же вам просто мерещатся. Вам когда-нибудь доводилось ошибаться, приняв в темноте куст или, скажем, вешалку за человека? Случалось с вами такое?

– И не раз. Но при чем тут это?

– Ну, вы же не задаетесь вопросом, о чем думает человек, который вам примерещился.

– Задаюсь, – честно сказал я. – Всякий раз. О чем он думал и как себя чувствовал на протяжении целой секунды, пока я его видел, а значит, он каким-то образом был .

– Ну надо же, – поразился Магистр Шаванахола. Как вы, однако… эээ… интересно устроены.

– В смысле, какой псих? – усмехнулся я. – Ну да, есть такое дело.

– Нет, что вы. Просто берете на себя слишком много ответственности.

– Гораздо чаще мне приходится слышать обратное, – заметил я. – И это обычно бывает справедливо. Скажем, такого безответственного царя кочевников, как я, мир еще не видывал. Ни в земли, которыми теоретически правил, ни разу не съездил, ни одного указа сам не написал и даже не прочитал перед отправкой. Более того, не знаю, отрекся я от престола или еще нет. То есть мне казалось, что уже да, но знающие люди говорят, остались еще какие-то формальности…

– Значит, вы просто не считаете это дело своим, – пожал плечами Шаванахола. – То есть вообще не ощущаете своей к нему причастности. С вашей точки зрения, это чужая игра.

– Это правда. Чужая и есть. Я просто согласился немного подыграть.

– Ну вот. Зато когда происходящее вас хоть как-то касается, вам начинает казаться, будто от вас зависит вообще все, включая восход солнца – при том, что вы понятия не имеете, как его обеспечить. Такое отношение к жизни – тяжкая ноша. Впрочем, в вашем случае оно, вероятно, необходимо. Но ответственность за все, что просто примерещилось, – это даже для Вершителя перебор.

Я хотел было сказать: «Зато вы, похоже, не берете на себя ответственности даже за то, что вполне сознательно создаете». Но промолчал. Не мне воспитывать человека, прожившего на свете столько тысячелетий, что я и чисел таких не знаю. Да и «свет», надо понимать, в данном случае далеко не один.

– Я знаю, о чем вы подумали, – улыбнулся Магистр Шаванахола. – И совершенно с вами согласен. Но ничего не попишешь, так уж я устроен. Можно изменить привычки, мировоззрение, способы восприятия, даже воспоминания – нет проблем. Но собственный фундамент лучше не трогать. А то все здание рухнет, не соберешь.

– Знать бы еще, что именно – фундамент, – вздохнул я.

– Разберетесь, какие ваши годы. Впрочем, одну подсказку дать могу. Вы, если я располагаю верными сведениями, родились в другом Мире. Это так?

Я кивнул.

– Уверен, что, когда вы столь радикально сменили место жительства, для вас – и внутри вас – изменилось очень многое.

– Еще бы.

– Но что-то наверняка осталось неизменным. Пока, конечно, рано говорить о том, что это и есть ваши фундаментальные свойства. Но еще дюжина-другая кардинальных перемещений, и все окончательно прояснится.

Я невольно содрогнулся. «Дюжина-другая кардинальных перемещений», надо же. Как легко он об этом говорит.

Магистр Шаванахола истолковал мое замешательство по-своему.

– Возможно, вы разберетесь с собой гораздо раньше, – утешил меня он. – Но одно я вам могу сказать уже сейчас: вот это преувеличенное чувство ответственности за все, что, как вам кажется, вас касается, несомненно, одно из ваших фундаментальных свойств. Большое благо для всех, кто рядом с вами, но, боюсь, не для вас самого. Все, что тут можно сделать, – постараться превратить это свойство из источника непрерывной душевной смуты в дополнительный повод действовать с максимальной эффективностью.

Я молча кивнул. Сказанное было столь же верно, сколь и неосуществимо. По крайней мере, пока.

Какое-то время мы сидели, думая каждый о своем. Я почти машинально сунул руку под скатерть и достал из Щели между Мирами чашку капучино. Удивился собственной прыти, поставил добычу на стол. Спросил гостя: