Бронислава Вонсович - Плата за одиночество

- А что я, по-твоему, воровать должна? - возмутилась я.

- Не знаю, все так странно, - неуверенно сказала она. - Но если инора Эберхардт поступает нечестно, чего тебе с ней церемониться? Может, тебе тогда с этим Рудольфом, который от конкурентов, договориться? Пусть они тебе помогут.

- Ага, - скептически сказала я, - пообещать они могут все, что угодно, да только что их заставит потом выполнять свои обещания? Если они пытаются рецепты получить незаконными методами, то у меня есть определенные сомнения в их честности. Да и не собираюсь я ничего воровать и им передавать, что наверняка будет условием получения от них помощи.

Регина погрустнела. Будущее показалось ей уже не столь радостным. До нее наконец дошло, что если все окажется так, как я подозреваю, то я просто могу и не дожить до ее выхода из приюта. "Уехала к родственникам. Куда? Она не говорила. Как это нет родственников? Нашлись, значит." И кто меня будет искать? Да никто, никому я не нужна...

Так мне Регина ничего и не посоветовала. Сначала она всерьез мой рассказ не приняла, затем слишком испугалась, а там и время посещения закончилось. От предложения навестить сестру-смотрительницу я вежливо отказалась. После того, как я узнала, что меня столько лет здесь обманывали, желания разговаривать с кем-то из монахинь у меня не было. Возможно, мне и дали бы ценный совет, но, скорее всего, подсунули бы опустевшие накопители и даже особенно не выслушали бы. Чувствую, мой уход нанес серьезный финансовый урон приюту - вон с каким сожалением монахиня восприняла мой отказ и уход. Возможно, стоило бы предложить сестре-смотрительнице заполнять их накопители в обмен на дополнительное свидание с Региной?

Рудольф уже ожидал меня рядом с домом. Он нетерпеливо прохаживался, бросая взгляды по сторонам, и лишь увидел меня, сразу пошел навстречу, радостно улыбаясь. Но я на этой недели истратила запас улыбок полностью, так что пришлось ему обойтись без моей.

- Что-то вы совсем нерадостная, Штефани, - заметил он сразу после того, как поздоровался. - Что-то случилось?

Во взгляде его мне почудилось какое-то жадное любопытство, как будто он ждал, что я сейчас растаю и начну выкладывать ему все тайны, как свои, так и чужие.Но я откровенничать с посторонним человеком не собиралась.

- Я подругу навещала. Ей в приюте сейчас очень одиноко, - пояснила я.

- В приюте? - удивленно переспросил он.

- Я тоже воспитывалась в Королевском приюте, - с вызовом сказала я. - Так что ничего удивительно нет в том, что у меня там осталась подруга.

Какая разница, будет он знать, что я незаконнорожденная или нет, если у него ко мне лишь профессиональный интерес?

- Я смотрю, строго вас там воспитывали, - улыбнулся он. - Вы совсем на сироту не похожи.

- Ничего не могу с этим поделать.

- Я думал, вы родственница иноры Эберхардт, - продолжил он. - Вы с таким достоинством держитесь.

- Но теперь вы знаете, что это не так. Возможно, сейчас жалеете, что меня пригласили? - резко ответила я. - Так я могу с вами никуда и не идти.

- А почему я должен жалеть? - удивленно спросил он.

- Я оказалась совсем не той, какой вам казалась, - пояснила я. - Не состою в родстве с хозяйкой лавки. Да и вообще в родстве ни с кем.

- Чувствуется, для вас это больная тема, - сказал он, и все же уместил мою руку на своей. - Штефани, я пригласил именно вас. И мне совсем неважно, кто ваши родители, поверьте.

Конечно, ему теперь кажется, что будет много проще уговорить меня передать им хозяйские секреты. Руку я убирать не стала - не хотела выглядеть глупо, но внутри у меня все напряглось от ожидания расспросов на тему, его интересующую. Но он переходить к ней не торопился. Спрашивал, чем мы занимались в приюте и как я попала в лавку иноры Эберхардт. От этих хождений вокруг и около настроение мое, и так не радужное, начало портиться еще сильнее. Не помогло и то, что мы наконец дошли до того маленького ресторанчика, где Рудольф собирался кормить меня ужином. В обмен на нужную ему информацию, как я понимаю. Меню я повертела в руках и положилась на выбор моего спутника. Все равно, сами блюда сейчас занимали меня крайне мало. Да и не разбиралась я в них совершенно. Вкуса еды я почти не чувствовала, от вина решительно отказалась - еще не хватало туманить себе голову и упрощать ему задачу.

- Штефани, а почему вы не пошли учиться в Академию? - внезапно спросил он.

- Потому что в приюте уверяли, что моего Дара для этого недостаточно, - ответила я.

- Недостаточно?

Посмотрела я на Рудольфа неодобрительно. Что за глупая привычка переспрашивать? Как будто второй раз при ответе на вопрос я могу сказать что-то другое.

- Но как вам могли сказать, что у вас недостаточный уровень Дара? - не унимался он.

- Вы у меня спрашиваете? Так вот, я ответа не знаю. О том, что у меня сильный Дар, я узнала лишь недавно, от иноры Эберхардт.

- И она все-таки взяла вас в продавщицы, - задумчиво сказал он. - Странно...

- Так ей и нужна была девушка с Даром.

- Не с таким, - ответил он.

- А откуда вы, Рудольф, знаете, с каким Даром продавщица ей была нужна? - подозрительно спросила я.

Наш разговор убеждал меня все больше, что интерес его к лавке иноры Эберхардт появился много раньше, чем ко мне. Видно, выскочившую ему прямо в руки "родственницу" хозяйки он воспринял как Дар Богини и теперь стремится из этого Дара что-то выжать. Но со мной это точно не пройдет!

- Так бессмысленно брать таких как вы, - невозмутимо пояснил он, - чтобы продавать обычные кремы.

- Не обычные, - не согласилась я.

- Да ладно, - фыркнул он. - Какими бы дорогими они не были, кремы эти совершенно обычные. Моя мама себе не хуже делает.

- Вот как? - холодно сказала я. - А откуда вы знаете, что не хуже, если так и не купили?

- По результату, - заявил он. - У меня такое чувство, Штефани, что вы меня в чем-то подозреваете.

- И в чем я могу вас подозревать?

- А это я у вас хотел спросить, - нахально ответил он.

До предложения продать ему секреты иноры Эберхардт мы в этот вечер так и не добрались. Видно, Рудольф решил, что еще недостаточно втерся мне в доверие, поэтому говорил о чем угодно, только не о моей работе. О театрах и выставках, о кондитерских и ресторанах, о последних сплетнях, касающихся королевского семейства. Он даже вспомнил пару забавных историй о своей студенческой жизни. Все это несомненно было бы очень интересно, если бы я точно была уверена, что ему от меня ничего не нужно. Сейчас мне уже казалась глупой идея выведать у него что-нибудь об иноре Эберхардт, здесь как бы самой лишнего не сказать. Так что расслабилась я, только когда наконец оказалась у себя дома, за закрытой дверью, уклонившись от прощального поцелуя, которым Рудольфу так и хотелось завершить этот прекрасный вечер. Да, ужин с ним оказался много тяжелее, чем я думала!