Мария Дубинина - Дзюсан. Академия-фантом

– Но как же тело… – заговорил кто-то и одернул себя: – Как же быть с Сэмом? Нужно сообщить полиции, его родителям. Приемным, кажется, так?

Генри слушал Ларсена и морщился. Все это обсуждение было похоже на фарс, призванный оправдать всеобщее бездействие и отрицание разворачивающейся трагедии. Британец посмотрел на Кимуру, но тот не поднимал глаз, изучая сложенные на коленях руки.

– До прибытия полиции от улик не останется даже воспоминания, – не выдержал Генри. – Я кое-что понимаю в этом, могу взглянуть на тело более внимательно.

– В этом нет нужды, я провела первичный осмотр. – В кабинет вошла Сакураи. – Тело должно оставаться нетронутым до того, как им займется полицейский медик.

Женщина выглядела уставшей и замученной. Возможно, причина тому смерть ученика, а может – Генри не хотелось бы так думать – нечто иное, заставляющее ее чувствовать вину. Однако возражения Макалистера она отмела привычно твердо.

– Моей квалификации достаточно. Это не дело для коменданта-иностранца.

– Вы не понимаете всей ситуации, – злился Генри.

– А вы, конечно, понимаете. – Кику тряхнула завитыми кудряшками. – Это ведь ваша вина, вы не уследили за своим подопечным.

Это был удар ниже пояса. Со своего стула поднялся Сората, но едва ли его желанием было встать на сторону друга, что лишь сильнее втаптывало гордость британца в грязь.

– Макалистер-сан, доктор права. Возможно, действительно стоит доверить полиции выполнить ее работу?

Генри специально поймал его беспокойный взгляд, хотел понять, что тот думает на самом деле, но сейчас, как и всегда до этого, ничего не вышло.

– Что ж, – Генри скрестил руки на груди, интуитивно принимая защитную позу, – давайте хотя бы точно выясним, куда шел Сэм прошлым вечером и кто видел его последним.

Он вперил взгляд в Сакураи, надеясь заметить хоть что-то, что указало бы на ее причастность или, напротив, развеяло подозрения. Генри даже сам не мог решить, чего бы хотел больше. Женщина бросила беспомощный взгляд на Кимуру, и тот кивнул в ответ. Это безмолвное общение говорило куда громче слов, и Генри готов был врезать Сорате на глазах у всех, чтобы выбить из его головы романтическую дурь. Но Сората уже громко повторил сказанное им в столовой:

– Я видел Сэма последним.

– Ты не можешь этого знать! – все-таки вскипел Макалистер. Почему же Сората так упорно подставляет себя? Не из-за того ли взгляда, что послала ему Сакураи?

И неизвестно, к каким еще ужасным выводам пришел бы Генри, если бы дверь преподавательской с грохотом не отлетела к стене и в кабинет не вбежал Курихара Хибики.

Генри был уверен, что на всю жизнь запомнит его перекошенное лицо.

– Ты врешь! – закричал Хибики. – Лжец! Лжец!

Он бросился на Сорату, и Хенрик Ларсен, вспомнив, наконец, кто здесь главный, перехватил его за пояс, однако не рассчитал силы разъяренного парня. Хибики вырвался и почти ударил Кимуру – Генри встал между ними и блокировал удар. Боль прострелила руку до локтя, зато в голове немного прояснилось, гнев перестал застилать разум, в отличие от Курихары, глаза которого почернели от злости.

– Да пусти меня, ты, придурок! – Хибики бился как обезумевший в руках Генри. – Ты врешь, Кимура! Что ты скрываешь? Ты… да будь ты проклят! Ненавижу, я ненавижу вас всех!..

Курихара вцепился пальцами в плечи Генри, будто ища опоры, и разрыдался. Точнее, лучше бы разрыдался. Было бы не так страшно видеть беззвучно текущие из глаз слезы, соленым дождем срывающиеся с подбородка и впитывающиеся в рубашку Генри.

– Ненавижу! – всхлипнул он, давясь и захлебываясь злостью. – Вы его убили… убили Сэма…

Макалистера бил озноб, через одежду передающийся ему от Курихары. Тот больше не стремился достать до Сораты, а Кимура, в свою очередь, застыл столбом. Если бы он сказал хоть слово в свое оправдание, Генри сразу бы ему поверил. Но он молчал, поджав губы.

– Ради Бога, уведите кто-нибудь мальчика, – взмолился Ларсен. – Это слишком для него. И… и заприте его, хорошо?

Асикага подошла и обняла Курихару за пояс, принимая вес обмякшего тела на себя. Парень был на грани обморока, будто энергия, его поддерживающая, выдохлась вместе с последним криком.

– Я его отведу. Но запирать не стану, так и знайте. У нас все-таки не тюрьма.

После произошедшего люди начали быстро расходиться, пристыженные и напуганные. Кику уже давно ушла, незаметно для остальных, а Сорату Генри остановил на выходе. Они были последними, и никто не мог им помешать.

– Объясни, черт возьми, что он имел в виду? – британец припер Кимуру к стенке, рукой блокируя любые попытки бегства. Разница в росте, и без того существенная, в такой близости друг от друга только усиливалась. – Ты действительно лжешь?

– Я не могу сейчас объяснить всего, – выдохнул японец едва слышно. Глубоко вздохнул. – Дай мне немного времени, пожалуйста.

– Времени на что?

– Сначала я должен понять сам, не хочу запутывать все еще больше, – упорствовал Сората. Запрокинул голову, ища глаза Генри. Макалистер едва не дрогнул, но крик Хибики все еще звучал в ушах. – Хотя бы час. Дай мне час и обещай, что не станешь ничего предпринимать без меня.

До Генри начало медленно доходить. Вспомнились загадочные переглядывания на собрании:

– Это все из-за твоей докторши? Ты боишься, что я решу допросить ее, а ты не будешь контролировать процесс? Думаешь, я обижу твою ненаглядную? Или узнаю что-то такое, о чем не должен?

Горечь скопилась в горле, и Генри тяжело сглотнул. Сората снова замолчал, не сводя с него отчаянно-решительного взгляда. Будет умолять, если понадобится, но не отступит.

– Хорошо. Обещаю поговорить с ней в твоем присутствии.

Он отошел на шаг, Кимура выскользнул из-под руки и, не оглядываясь, вышел вон.

Макалистер не любил давать обещаний, потому что знал – если сочтет нужным, нарушит их, как бы тяжело потом ни было. Стоя перед дверью комнаты Курихары и Чандлера, он действительно считал, что не может бездействовать. Кику он пока решил оставить в покое, хотя именно к ней скопилось больше всего вопросов.

– Могу я войти?

Хибики, кажется, не услышал вопроса. Сидел на кровати Сэма, прямой, как палку проглотил, и, опустив голову, мерно покачивался вперед-назад. Вроде бы даже шептал что-то, но с такого расстояния слов было не разобрать.

Генри подошел ближе.

– Вы никому не должны верить, Макалистер. – Хибики резко вскинул голову и безумным взглядом уставился ему в глаза. – Нет дружбы, нет любви, ничего нет. Вы хотите спросить, почему я обвинил Кимуру во лжи. Вы и сами запутались, вы готовы прикинуться слепым, если так вам будет легче. Вы думаете, что он не стал бы вам лгать. Думаете, что он чувствует то же, что и вы. Вы думаете, думаете и думаете… Почему у вас столько разных мыслей? Зачем вы пытаетесь залезть в это дерьмо? – Хибики криво усмехнулся. – Месть? Месть – это хорошо. Она уничтожает душу, это то, чего я хочу. Я тоже буду мстить, вместе с вами.