Мария Дубинина - Дзюсан. Академия-фантом

– Не сметь! Ритуал должен продолжаться! – взвыл Дикрайн. – Женщина безоружна!

Он оттолкнул Ларсена и сам повернул переключатель тока на максимальную мощность. Пол содрогнулся, будто под ним заворочалось гигантское чудовище. Колебание охватило стены, под потолком закачалась лампочка, посыпалась штукатурка. В едином порыве взвыли от невыносимой боли скованные души, они рвались на свободу, до предела натягивая цепи, все так же уходящие невидимыми крюками в умирающее тело Сораты.

Генри должен был спасти его, обязан был. Он снова попытался войти в круг, почувствовал резкий толчок, встряску, а потом его отбросило назад с ужасающей мощью. Это уже был не просто ток. Генри на миг ощутил почти человеческую волю энергии, которую Дикрайн самонадеянно решил подчинить. Но она сама подчинила его, она высасывала силы из всего, до чего могла дотянуться.

Сората был рядом и вместе с тем совершенно недосягаем.

Макалистер замер и вместе с ним будто бы замерло все вокруг. Бешено вращающиеся в голове мысли приняли четкое направление. Он оттолкнул с пути перепуганную медсестру и схватился за маленький столик на колесиках. Медикаменты полетели на пол, звон стекла потонул в нарастающем гуле электричества и магии. Дикрайн что-то понял, раскинув руки, он загородил собой генератор тока, но вынужден был отскочить в сторону, когда столик полетел прямо в него. Инстинкт самосохранения оказался сильнее. Пластиковая столешница треснула, но металлические конструкции достигли своей цели.

Дикрайн страшно закричал.

За этим пронзительным криком последовал щелчок, треск. И гудение аппаратуры, ставшее привычным фоновым шумом, стихло, стало абсолютно темно, только искрил пробитый щиток. Запахло паленым.

– Твою мать! – выругалась Асикага где-то рядом и щелкнула зажигалкой. – Ты просто чудовище…

Знакомый голос вернул Генри к действительности. Почти сразу поднялась суета, что-то снова кричал Дикрайн, пытаясь вытащить застрявшие в аппаратуре металлические ножки, кто-то попытался схватить Генри, но тот с легкостью отбился от нападавшего в темноте. Алхимический круг невероятным образом светился, испуская вверх ровные круги голубоватого, неонового, света. Синие тени падали на два тела в центре и делали их похожими на мертвецов.

«Войди в круг».

Генри вскинул голову на звук, раздавшийся в его голове, и увидел перед собой одну из медсестер. Ее раскосые глаза смотрели из-под короткой челки твердо и спокойно. И она сияла ледяным призрачным светом.

«Вытащи его».

Макалистер узнал Кику. За те несколько секунд, что длился их обмен взглядами, он мысленно сказал все, чего не смог признать вслух тогда, когда женщина была жива, и получил если не прощение, то что-то очень похожее.

За спиной Курихара сцепился с Хенриком, Руми с восторженным возгласом понеслась на поиски затерявшегося в темноте Дикрайна. Генри с опаской протянул руку к электрическому барьеру и… ничего не почувствовал. Нащупав выроненный в самом начале нож, он ворвался в круг и упал перед другом на колени.

– Сора! – холодное тело под ладонями не отозвалось на тряску. – Черт, Сора, не смей умирать!.. Сора!

Кимура молчал и не желал открывать глаза. Генри отодрал от его груди электроды, от которых на коже остались аккуратные круглые ожоги, вынул иглы. Из трубок на бетон выплеснулись густые алые капли. Сората обвис на его руках безвольной куклой, из уголка приоткрытых бледных губ стекла клейкая дорожка слюны.

В груди у Генри что-то оборвалось.

– Генри-кун! Генри! – Голос Руми пробивался к нему будто сквозь толщу воды. – Нильс убегает!

Дикрайн и правда понял, что все потеряно. Бросив Ларсена, он дрожащими руками набирал код на двери экстренного выхода. Его нужно было остановить, это была обязанность Генри как полицейского, как человека, жаждущего справедливости, как брата, мстящего за сестру. Но он не мог найти в себе силы оставить Сорату.

Курихара боролся с Хенриком, Руми азартно вцепилась в волосы рвущейся к выходу медсестры. Дикрайн справился с кодом.

– Генри…

Бледные губы Сораты дрогнули, произнеся его имя. Быть может, это лишь показалось, но сердце Генри болезненно сжалось, не в силах сделать верного выбора. Он еще раз оглянулся, но Дикрайн уже скрылся из лаборатории. Сората мелко дрожал в его руках, и Генри вдруг понял, что для него важнее.

Крик: «Полиция, полиция!» прозвучал церковными колоколами.

– Все уже хорошо, – пообещал он сам себе, собираясь вместе с другом покинуть ослабевающий круг. Сората открыл глаза и непонимающе уставился на Генри. Попытался что-то сказать.

– Молчи! – Генри попытался аккуратно подхватить Сорату на руки. Вместе со спадом напряжения, ослабла и бьющая из-под земли чудовищная энергия, круг больше не светился, и цепи распались на части. Генри мог наблюдать за тем, как исчезают души убитых детей, это было красиво и грустно.

И вдруг Кимура дернулся, заваливаясь назад. Макалистер схватил его за скользкое от крови запястье и увидел сморщенную коричневую руку, вцепившуюся скрюченными пальцами в волосы японца. Малберри был мертв, это не подвергалось сомнению, он уже давно должен был перестать дышать, отключенный от аппаратуры, но он тянул на себя Сорату с нечеловеческой силой.

– …мой… – прохрипел он. – Мой…

Из глаз Сораты брызнули слезы. Несмотря на слабость, он отчаянно рвался на свободу, тянулся к Генри, и Макалистер, почти парализованный ужасом, едва слышал его крик.

Все остановилось – время, люди, даже стук сердца. Генри держал запястье, ощущая, как миллиметр за миллиметром оно выскальзывает из пальцев. Он рывком потянул Сорату на себя, навалился сверху и, взяв одной рукой за основание хвоста, полоснул ножом.

Они оба кубарем покатились по полу, пачкаясь в крови, цепляясь друг за друга. Генри накрыл холодеющее тело собой и взмолился отчаянно:

– Спаси его, Кику. Кику, ведь ты для этого здесь. Ты можешь, верно? Проси чего хочешь, я все сделаю.

Он готов был поверить даже в самое невероятное – в помощь призрака, но Кику и правда появилась. Не в облике медсестры из команды Дикрайна, а такая, какой Генри привык ее видеть, в коротком халатике нараспашку, узкой юбке и строгой блузке. Полупрозрачная рука погладила Сорату по щеке, и тот медленно открыл глаза. Губы дрогнули, чтобы произнести короткое имя, но сил не хватило. Он глубоко вздохнул и отключился.

Потом кто-то попытался забрать Сорату, но Генри не мог отпустить его, мышцы одеревенели от напряжения. Пришлось применить силу. Нож выпал из пальцев вместе с несколькими длинными черными волосками. Генри машинально сжал их в кулаке. Сознание ускользало, в глазах двоилось, дикая боль пронзала голову насквозь.