Анна Орлова - Оборотень по особым поручениям

– Скажите, а миссис Фостер – она кто? Ну, такая симпатичная, лет тридцати пяти, блондинка с родинкой на щеке?

В ответ раздалось краткое определение подобных особ, и Бэйби быстро захлопнула дверь.

– Вот видите, она настоящая любовница. Пойдемте письма искать!

И Бэйби потерла руки.

А вот Майя вела себя как-то странно: она принюхивалась, почти как я. Хотя сейчас я ничего особенного не чуял, так, немного веяло какой-то магией, но, повторюсь, тут половина безделушек с таким фоном! Кажется, Уоррен предпочитал коллекционировать непростые вещицы.

– А где искать? – уточнила Эстер. – Кто видел какую-то корреспонденцию мистера Уоррена?

– Думаю, разумнее сначала поискать в кабинете или спальне, – предложила Бэйби, подумав. – И я видела конверты на кухне, хотя это, наверное, слуг.

– Личных бумаг в спальне и кабинете нет, – заметил я. – Во всяком случае, на виду. А тайники мистера Уоррена пока никто не отыскал.

– Он же говорил, что нет никаких тайников! – возразила Бэйби.

– По-моему, какая-то переписка была в сундуках на чердаке, – сказала Эстер и покраснела.

– И в библиотеке мы что-то видели! – вспомнила Бэйби. – Чур, я в библиотеку!

– Надеешься найти еще одну сюнга? – съязвила Эстер.

– Девочки, не ссорьтесь, – сказал Дэйв и взял под руку Эстер. – Мы на чердак. Бэйби, Фиона – за вами библиотека.

– А мы посмотрим на кухне, – решил я совместить два полезных дела. – Посмотрим, что за письма спрятаны там.

– Ну, приступим! – скомандовал Дэйв и вздохнул: – Надеюсь, моя сестрица на пару с Хвалибога не сожрут эту милую женщину.

Вот так мы и разошлись в разные стороны. Вернее, все разошлись, а мы с Майей остались – она все принюхивалась.

– Чувствуете что-то? – спросил я.

– Да, до странности знакомый запах, – нахмурилась она. – Я его чувствовала, и не раз, но… Ну конечно!

– Ну говорите же!

– Идемте на кухню, я расскажу по пути, – Майя взяла меня за локоть. – У меня на родине приняты браки по соглашению родителей. Молодых даже не спрашивают, хотят они пожениться или нет, любят кого-то другого или вообще никого не любят… Словом, чтобы брачная ночь состоялась, в покоях молодых воскуряют особые благовония, и людей, вдохнувших этот запах, охватывает страсть. И то, чем пахнет из комнаты…

– Вы хотите сказать, – я притормозил на лестнице, – что кто-то окурил Эндрю и экономку этими вот благовониями?

– Нет, запах не совсем такой, вдобавок совсем слабый, – серьезно сказала Майя. – Да и не работает это так просто. Люди должны коснуться друг друга, одновременно вдохнуть благовонный дым…

Я невольно посмотрел вверх, на чердак.

– Но это не дым. Может быть, просто заготовка для курильницы, – усмехнулась девушка. – Я видела тут немало хиндустанских шкатулок, табакерок и самих курильниц, так что…

– Эндрю мог просто случайно открыть одну такую или тряхнуть, чтобы глянуть, что там внутри, – заключил я. – А там был этот порошок. И тут пришла миссис Донован с завтраком и, не сомневаюсь, стала прибираться… Логично?

– Вполне. Но, судя по всему, оба не возражали, – улыбнулась она так, что я невольно спросил:

– А вы мне ничего подобного не подсыпали?

– Несмешная шутка, – сказала Майя. – Вдобавок эти благовония действуют полсуток, не больше. Обычно этого достаточно.

Мы вошли на кухню.

После хозяйственных упражнений Бэйби и компании тут было чуточку… не прибрано, выразимся так. А раз Донован не ликвидировала беспорядок за прошедшее после завтрака время…

«Она еще очень даже ничего! – мысленно повторил я слова Дэйва. – Да и Эндрю силен!»

– Вот они, – сказала Майя и поманила к себе трех полосатых кошек. Те с удовольствием принялись тереться о ее ноги. (Колокольчики на браслете зазвенели, и я всерьез подумал, не солгала ли она насчет зелья, потому что мысли в голову приходили абсолютно непристойные, сам от себя такого не ожидал!) – Ну что, дорогие, скажите, не видали ли вы еще одной кошки? Побольше вас, с гладкой шерстью, коричневую, с голубыми глазами, как у меня?

Кошки переглянулись. Та, что побольше, что-то мяукнула в ответ. В человеческом облике я их не понимал, и Майя перевела:

– Видели, мелькала. Но они не знают, откуда такая.

– Может, хозяйская? У Уоррена же была кошка.

– Мя, – ответила вторая кошка, у нее был белый галстучек. – Ми-а-а-у!

– Не та. Та умерла не так давно, и они не общались: та не пускала этих в дом.

– Мря, – презрительно добавила большая.

Тут я и без перевода все понял.

– А не видели ли вы, сударыни кошки, чего-то подозрительного на днях? – спросил я.

Они переглянулись и снова замяукали на разные голоса.

– Видеть не видели, – перевела Майя, – но рано поутру им вдруг не захотелось входить даже на крыльцо, хотя Минни всегда давала им молока. Кажется, именно в тот день ее убили… А потом уже нашли тело. Но они ничего не видели, чуяли только что-то опасное.

– Это и я чуял, – почесал я за ухом, а Майя машинально пригладила мне вихор. – Но что?

– Мырк, – серьезно сказала самая маленькая кошка с рваным ухом.

– Сейчас опасности нет, – перевела девушка. – Спасибо вам, кошки.

– Мяу, – добавила та, что с галстучком.

– Еще мелькал хозяин, – добавила Майя.

– Это какой? – не понял я.

– Ну, покойный Уоррен. Заглянул сюда зачем-то. Спасибо вам, кошки.

– Мур, – ответили они вразнобой и переместились на полку.

Бесполезно, подумал я. Ни камень, ни кошку мы не найдем к оговоренному сроку, а потом нас благополучно выставят отсюда законные наследники!

Видимо, о том же думала и Майя, потому что лицо ее мрачнело на глазах.

– Мя! – сказала вдруг маленькая кошка и выгнулась дугой. Это была та самая, которую я видел на подоконнике. – Мр-рык! Мр-ряу!

– Она вспомнила, – перевела Майя, – когда стало страшно и все решили уйти, она запрыгнула на окно. Минни стояла у стола и что-то мыла. А потом упала.

– А что, что она мыла?!

– Мры, – задумчиво ответила кошка. – Мур-рау?

– Что-то не очень большое. Точно не тарелку и не кастрюлю, тарелки эти дамы прекрасно отличают. И не столовые приборы…

Она вдруг замерла.

– Майя? – я осторожно тронул ее за плечо, но она подняла руку, мол, думаю, не отвлекай.

Потом она повела себя вовсе уж странно: подняла крышку на бочонке в углу (на всю кухню запахло кислой капустой, и я невольно зажал нос) и что-то выудила оттуда. Видя, очевидно, мою гримасу, она облила это что-то водой из кувшина и показала мне.

– Вот это выронила Минни, – сказала она. – Когда мы утром мыли посуду, эту вещь нашла Эстер. Может это быть вашим камнем?

– Не знаю, – честно ответил я, глядя на совершенно невзрачный булыжник размером с мой кулак. – Я уже ничего не чую, все запахи смешались. И он не мой.