Лев Гурский - Есть, господин президент!

Парень, черт возьми, был незнакомым. Похоже, Олег успел набрать себе в штат свежее пополнение менеджеров-первертов. А значит, весь пароль придется отбарабанить от и до. Прежний дистрибьютор, по крайней мере, смутно догадывался, кто я, и запускал меня в служебное помещение, не дожидаясь Алиции.

— Куклу! — прервал я этот словесный оргазм. И продолжил вколачивать ему в башку слова пароля, одно за другим: — Для. Очень. Серьезного. Любителя. Расслабиться. Под. Звуки. Танго.

Дистрибьютор-новичок поперхнулся и вылупил на меня зенки. В его черепушке, кажется, началось шевеление немногих извилин.

— Могу вам… э-э… рекомендовать надувную женщину Де-ванс, — забормотал он после долгой паузы, — светлокожую блондинку, изготовленную в Голландии, рост метр пятьдесят. Трехмесячная гарантия… набор запасных комплектующих…

Упс! Он это сказал. Я уж испугался, что у него память отшибло или, того хуже, Синьков забыл ему оставить отзыв.

— Нет, — перешел я к третьей части пароля. — Мне. Нужна. Конкретно. Алиция. Рио. Латинская. Секс-бомба. Ясно?

— Ясно-ясно-ясно… — Дистрибьютор так старательно закивал, что латексный чепчик едва не свалился на прилавок. — Рио, Алиция, латинская, бомба, да, конечно. Пройдите на склад, это вперед и вниз… Я сейчас выключу сигнализацию и пропущу вас…

Он пошарил рукой под прилавком. Пневмопривод с натугой загудел, и на стене разошлись в стороны, открыв проход, две гигантские пластиковые женские груди. Спасибо, что не ноги.

Я вошел в арку, спустился на десяток ступеней, свернул. Здесь.

Все три икса уже ждали меня в трех глубоких креслах. Никакими иксами они, понятно, не были. Им-то паролей не требовалось. Их физиономии, в отличие от моей, в России знала каждая собака.

— Привет честной компании, — поздоровался я, садясь. — Давно хотел спросить: та кукла, Алиция, что, действительно существует?

— Возможно, да, — с задумчивостью ответил Гуру. Глядя поверх меня, он сплетал свою бороду в косичку. Затем расплетал. Опять сплетал. Борода у него была наподобие четок. — Возможно, нет.

— Вроде есть такая, — сказал плюгавый Штепсель и деловито шмыгнул носом. — Мы с моими питерскими здесь на Новый год похожих девок брали. Ну резиновых. Две штуки, по двести пятьдесят баксов. Петросяну чтоб подарить, типа прикол. На, мол, вместо жены. А Ваганыч че-то распсиховался, бочку на нас покатил. Ладно, говорим, не хочешь — не надо. Тады, девчонки, свободны. Надули обеих гелием и отпустили. Жаль, полный улет обломился. Одна-то нормально пошла, а вторая, дрянь, за главную башню страны зацепилась. Каким местом, догадайтесь сами.

— За башню? — Гуру приподнял брови домиком. — Спасскую? Концептуально.

— Останкинскую, — уточнил Штепсель. — За антенну. Вернее, сразу за две, и обе погнула. Да я вам че, не рассказывал? Ну вы помните, наверняка, два дня потом трансляция по Москве никакая не шла. Болтали, типа опять пожар, а это был не пожар, гы-гы…

— Иван Николаевич! — скорбным голосом обратился ко мне третий икс, самый высокий и кудрявый. Его белый пиджак был наиболее блестящ и переливался. — Скажите, Кремль не будет против, если я вон того микроцефала чем-нибудь тяжелым тресну? У меня тогда пять концертов слетело с эфира. И у жены бывшей столько же!

Кудрявчик по прозвищу Павлин держал на себе три четверти нашей гламурной попсы. Штепсель верховодил чуть ли не всем грязным рокопопсом страны. Гуру считался величайшим монстром арт-рока. Втроем они перекрывали процентов девяносто пять нынешнего музыкального рынка. Оставшимися пятью — балалаечниками, бардами и бетховенами — я мог пренебречь. Погоды они не делали.

— Кремль против не будет, — ответил я откровенно. С этими ребятами не стоило церемониться, иначе на шею сядут. — Кремлю вообще наплевать, можете хоть бошки друг другу пооткусывать и в унитазы спустить. Но только через полгода. После выборов.

— Выборы? — Гуру пожал вялыми плечами. Его темно-рыжая кожаная жилетка вздыбилась и опала. — Скука. Очевидность. Прескрипшн.

— Че, без нас не нарисуете? — удивился Штепсель и поскреб всей пятерней в затылке. — Да это же для ваших, екарный бабай, говна-пирога. Туда — плюс, сюда — минус, и все в шоколаде.

— Административный ресурс, — брезгливо поджимая губы, сказал Павлин. — Его имеет в виду этот питекантроп. Мне тоже, Иван Николаевич, не вполне понятно, для чего нам-то надрываться. Сами губернаторы и припишут сколько надо.

— Вы это бросьте! — Я погрозил троице кулаком. — А явка? К чему они припишут, если народ вообще не явится? Я сам не люблю выборов, но раз уж они есть, нельзя их просрать. Поймите, Кремлю не нужны трубадуры. Тем более, из вас агитаторы — как из мякины бритва. Нет, у вас иная задача. Вы создаете настроение, вы песней пробуждаете активность масс. Хоть какую. Плюс, минус, неважно — главное, не нолик… Дошло? Люди должны верить, что весы качаются, что все взаправду, что от них самих зависит, кто победит — фашист-популист или преемник с человеческим лицом.

— Че-то у преемника лицо не фонтан, — объявил, ковыряясь в зубах, Штепсель. — Человеческое, базара нет, но какое-то тупое. Слышь, Николаич, а может, развели вас втемную и он не из Питера?

— Обезьяна, в сущности, права, — кивнул Павлин. — Интеллект у вашего газовика очень здорово спрятан, про обаяние вообще молчу.

— Да. — Гуру опять расплел свою бородку. — Не венец творения. Я вздохнул про себя. Вся тусовка, кроме Тимы Погодина, давно

уже поняла: преемником номер раз практически утвержден нефтегазовый министр Кораблев. Проект этот курировал Глава Администрации. Он и пиаром занимался самолично. Не в моих правилах критиковать начальство, но пока оно, к глубокому моему сожалению, не шибко перетрудилось. Как и два месяца назад, и месяц назад, и неделю, газовик оставался тем, кем был раньше, — огромной сонной рыбиной. Его счастье, что оппозицию делает наша же контора. Тимины семь процентов я, ради остроты выборного сюжета, могу довести до двенадцати. Но это его потолок. А вот будь на месте игрушечного популиста настоящий, да с харизмой, никакой ресурс не вытянул бы Кораблева в первом туре. Да и второй под вопросом. Вслух я, конечно же, сказал о другом.

— Эх вы, слабаки, — укорил я троицу. — Как увидели трудность, так и лапки кверху. Хорошо, допустим, вы правы, и преемник — с брачком. Второй сорт вместо первого. И что? Чем сложнее задача, тем интереснее решение. Зажгите пипл, покажите класс. Вы гении или поссать вышли? Ну! Сманить народ к урнам, если в кандидатах — мачо с голливудской улыбкой, и пацан зеленый сумеет.

Три икса переглянулись. Решать сложные задачи им было стремно. Привыкли уже: шикадам, мазафака, зумзумзум — и полные залы.

— А я про мачо клевую поговорку слышал, — подумав, сообщил вдруг Штепсель. — Мачо в моче вымачивал мачете. Прикольно.