Лев Гурский - Есть, господин президент!

— Не слишком-то налегайте на мое плечо, — продолжая улыбаться, тихо попеняла я Максу, — а то еще раздавите наши пирожные.

— Я не слишком, — так же тихо возразил мне добросовестный Кунце. — Вы ведь сами сказали, что все должно быть достоверно.

— Это не значит, что вам нужно виснуть на моем плече, — нравоучительным шепотом выговорила я ему. — Может, в вашей стране это в порядке вещей, а у нас девушки приличные… Да не отшатывайтесь вы от меня сразу! Легче, легче, непринужденней. Люди могут подумать, что у вашей девушки чесотка…

Я, конечно, придиралась: роль кавалера Макс на самом деле исполнял неплохо. С шагу он не сбивался, держал меня крепко, улыбался в такт словам и кивал в нужных местах. Со стороны — загляденье. Но я-то чувствовала, что Кунце все делает без инициативы, больше механически. Раз-два-три и ничего кроме. Словно платный вальсировщик в танцклассе — движения безупречны, а вот страсть в прейскурант не входит. И ладно бы Макса не интересовали женщины в принципе, так ведь он не голубой, сто процентов гарантии! Геев в нашем бизнесе пусть поменьше, чем в балетном или парикмахерском, но тоже хватает, и я научилась их вычислять со второго «здрасьте». Тут другое. Неужели Яна Штейн настолько не в его вкусе? Эту нелепую и паническую мысль я сейчас же отмела прочь. Ясное дело, во всем виноваты американцы, заразившие Европу синдромом политкорректности. Пока герр Кунце — мой работодатель, его отношение ко мне обязано быть сугубо деловым, ни на йоту больше. Стало быть, пока мы не отыщем ту книгу, ничего иного нам не светит? Вот глупость-то!

— Так мне отодвигаться от вашего плеча? — неуверенно спросил Макс. — Я запутался. Руку уже убирать?

— Я вам дам «убирать»! Не вздумайте! — Я незаметно пихнула его локтем в бок. — Хоть раз ведите себя естественно. Раз начали висеть, висите дальше, прикрывайте меня своим торсом. А я погляжу назад, как бы резвясь и играя… О, идет, идет, скотина! Прошел метра три, потоптался на месте, повернул за нами…

— Наступать ему на ногу было обязательно? — удивился Макс.

— Обязательно, — ответила я. — Это была проверка. Вы сечете в психологии? Любой крендель, тем более из нацистов, не стерпел бы, когда ему так запросто наступают на ногу. А этот смолчал, не обматерил меня, даже не чертыхнулся. Я нарочно его выругала — все равно молчит. Ясно, не хочет привлекать к себе внимания…

Возле «Пирожков с яйцом» меня внезапно пробило острое чувство дежа вю. Как и днем раньше, я двигалась по той же самой Шаболовке, мимо тех же вывесок и почти так же уходя от погони. Правда, теперь блондин в кожаной куртке был не против меня, а за. Прогресс, Яночка. Всего за сутки ты перепрыгнула от «Терминатора» к «Терминатору-2». Неужто впереди — третья, самая дурацкая серия, про третью мировую? Киношники все переврали: если заваруха когда-нибудь на Земле и случится, виноват, скорей всего, будет не сумасшедший компьютер, а прибабахнутый азиат с красным флагом и ржавой бомбой… Ох, не приведи Создатель!

— Нам не пора сворачивать? — шепнул Макс. — Мы не пропустили?

— Еще рано, — успокоила я горе-кавалера. — И двигайтесь помедленнее. Гад может подумать, что мы от него бежим. Напоминаю наш план: мы идем не торопясь, гуляючи, еще метров пятьдесят. Как только проходим мимо «100 мясных салатов», я вас толкаю в бок, и мы уходим вправо. В том дворе — удобный тупичок. Там вы включите свой бокс на полную катушку…

— Катушку? — переспросил Кунце. — А, еще одна русская идиома!

— Она самая, — вздохнула я. — Дайте мне еще разок посмотреть назад. Так, улыбайтесь шире, шире… Приобнимите меня левой рукой. На шею не давите… Не отстает, гад! Как приклеенный!

Парень со свастикой действительно не отставал. Мастерству пригляда он, видимо, никем не обучался и тупо пер за нами следом, кое-как сохраняя дистанцию; мы идем в темпе — и он побыстрее, мы сбавляем шаг — и он тормозит. За такую никудышную слежку, решила я, не грех отдельно схлопотать по тыкве.

Мы прошли мимо «Пирожков», ленивым прогулочным шагом миновали «Сэндвичи от Свиридова». Когда же по правую руку возникли «Мясные салаты», я ощутимо толкнула Макса — первый пошел! — и мы с ним резко дернули вправо, в темноватый кирпичный аппендикс, на треть заставленный пустыми ломаными ящиками. Если наш преследователь в ту секунду мигнул или чихнул, мы бы для него просто растаяли в воздухе, как семейство призраков. Только что были на Шаболовке — а вот уже нас нет! Ищи-свищи.

Чем отличается хороший шпик от плохого? Хороший бы непременно изучил окрестности и знал заранее: тут стена, прохода насквозь нет, можно спокойно обождать, пока мы не выйдем. Однако я надеялась, что свастика с ушами — филер фиговый. Он должен заподозрить в нашем тупике скрытый проходной двор и отправиться следом, навстречу аперкоту хуку, нокдауну, нокауту… словом, чему-нибудь боксерскому и неприятному на ощупь, из репертуара бывшего чемпиона курса в полутяжелом весе Макса-Иозефа Кунце.

Первые секунд тридцать все шло в точности по нашему плану. Стоило нам укрыться за дальними ящиками почти у самой глухой стены, как в подворотне нарисовался свастиконосец. Он бестолково завращал головой вправо-влево, словно прохожий на оживленном перекрестке. Посмотрел себе под ноги: не зарылись ли мы в землю? Задрал голову и глянул вверх — а вдруг мы, подпрыгнув, приклеились к стенам на манер жвачки? Ничего не заметил и сделал шаг вперед. Еще один. Еще. Ему оставалось пройти всего каких-то метра три до того места, где Кунце уже притаился в засаде.

Но этих метров он не преодолел. Словно что-то почуяв, наш преследователь вдруг замер на месте, потом и вовсе отступил назад, сунув в карман правую руку. И когда вытащил, на его пальцах уже поблескивал металлический кастет жлобского вида.

У меня на шее замигал и завибрировал мобильник.

— Яна, берегитесь, я, кажется, заметил второго! — донесся до меня тревожный шепот старика Дахно. — Он идет следом за первым.

Буквально через секунду в тупичке нарисовался и второй — ну очень похожий на первого. Два сапога — пара. На ксероксе их, что ли, размножают? Или у них строгий отбор по внешним данным, как в топ-модели? Если лоб чуть пошире, а кулаки поменьше — уже фиг, не возьмут тебя Родину любить. Интересно, подумала я, где таких Ленц откопал? Вряд ли дал объявление в газету: «Желающие прибить Яну Штейн за умеренный гонорар, пишите абоненту 1313». Хотя в Москве, наверное, и объявлений давать не надо. Наверняка есть бюро недобрых услуг. Раз заказывают дед-морозов для детей, отчего нельзя заказать отморозков для взрослых?

Я пригляделась ко второму-из-ксерокса и мысленно признала свою ошибку. Он таки отличался от собрата: в руке его был не кастет, а большой нож! Причем не кухонный, не столовый и не устричный.