Кит Де Кандидо - Сонная Лощина. Дети революции

– Ну, если так… А ты чем займешься?

Бэт тяжело вздохнула.

– Молох говорил о Свидетелях – они ему серьезно мешают.

– Ну и ладно. Молох этот – сволочь самонадеянная. Фрида мне никогда особенно не нравилась, но в одном она была совершенно права: воскрешение госпожи – наше дело.

– Можешь не сомневаться, в следующий раз только мы им и займемся. А еще надо взять на прицел Икабода Крейна и Эбби Миллс.

– Как можно было назвать ребенка Икабодом? – нахмурилась Стейси.

– Британец, – пожала плечами Бэт, – профессор из Оксфорда. А Миллс – коп, и, кстати, только не падай: она была напарницей Корбина.

– Мне это нравится, – закатила глаза Стейси. – Она заняла место шерифа?

– Нет, и это к лучшему. Вместо Корбина теперь мой бывший напарник, человек из Нью-Йорка.

Фрэнк Ирвинг.

– Это у него дочь калека?

– Эй, – Бэт ткнула в нее пальцем. – Мейси – хорошая девочка.

– Да мне-то что. – Стейси вышла с телефона в интернет и забила в Гугл Тикондерогу.

Бэт тоже взялась за телефон – хотела позвонить в больницу, справиться, как там София.

Всего несколько месяцев, и она завершит миссию ковена. Никто – ни Свидетели, ни ее бывший напарник – не встанут у нее на пути.

Всю дорогу до Сонной Лощины Эбби молчала.

Прежде чем тронуться в путь, она отправила Ирвингу сообщение: «как можно скорее приезжайте в арсенал». Потом Дженни зачитала ответ: Ирвинг обещал быть через десять минут.

Когда сестры наконец добрались до «пещеры Бэтмена», капитан с Крейном уже ждали.

Эбби всю дорогу думала, как объяснить все Ирвингу, но так и не смогла найти подходящих слов. Как сказать ему, что Бэт Наджент засветилась на камере видеонаблюдения в винной лавке?

Ирвинг стоял, скрестив руки на груди, а Крейн прихлебывал чай, положив локоть на гримуар Уайткомба-Сирса.

Эбби решила сперва поговорить с коллегой-Свидетелем.

– Я так понимаю, произношение ты отработал и все запомнил?

Крейн кивнул.

– Да, и дожидаюсь часа и места, дабы сотворить ритуал.

– С местом мы как раз определяемся. – Тяжело вздохнув, она обратилась к Ирвингу: – В деле прорыв, но вам это не понравится.

Собравшись с духом, Эбби выложила Ирвингу все: про Ипполито, его сделку со следствием, и про то, что они с Дженни видели Наджент на записи с камеры слежения, как она покупала тот самый одноразовый сотовый, которым Полчински пользовался последние три недели.

Некоторое время Ирвинг просто молчал. Эбби еще плохо его знала и потому не догадывалась, как капитан отреагирует на новости. Краткое знакомство с ним, однако, показывало, что на неприятные известия он реагирует сдержанно – и вряд ли вообще способен психовать, – однако в тихом омуте, как известно, черти водятся.

К немалому облегчению Эбби, Ирвинг только скрестил руки на груди.

– Итак, если я все верно понял, ты обвиняешь мою бывшую напарницу – человека, вхожего в мой дом, нянчившего моего ребенка, – в серии убийств, направленных на воскрешение наделенной демонической силой ведьмы? И все – на основании слов пошедшего на сделку уголовника?

– Формулировка Эбби мне больше понравилась, – буркнула Дженни.

– Послушайте, капитан, я понимаю: обвинения звучат надуманно, однако ничего другого у нас пока нет. К тому же о произошедшем в Метрополитенмузее мы знаем исключительно со слов Наджент. Ей прекрасно знакома схема охранных систем, она может замять дело. Когда ограбили музей города Нью-Йорка, она даже не пострадала…

– Как не пострадал я, шеф охраны музея и один из полицейских, – напомнил Ирвинг. – Так что это еще ничего не доказывает. А этот ваш одноразовый сотовый – вообще едва ли ниточка, ведущая к Полчински.

– Я бы согласилась, если бы мы готовились представить это обвинение окружному прокурору, – кисло проговорила Эбби, – но дело-то не обычное. Нам нужно предотвратить воскрешение могущественной ведьмы, которая, вернувшись, наверняка утопит нас в крови.

– Ты не совсем верно употребляешь будущее время, – тихо поправил ее Крейн. – Зерильда уже погубила десятки жизней – как в прошлой жизни, так и в ваше время: ее последователи отвечают…

– Я знаю, за что они отвечают, Крейн! – отрезал Ирвинг и, покачав головой, добавил: – Не хочу верить, что моя бывшая напарница – одна из них.

– Я понимаю, капитан, – ответил Крейн, вставая и направляясь к Ирвингу, – что связь, установившаяся между вами за время, что вы расчесывали улицы Нью-Йорка, очень крепка.

Несмотря на всю серьезность ситуации, Эбби только героическим усилием воли сумела сдержать смех. Краем глаза она заметила, что и Дженни едва сдерживается. Бывали дни, когда сохранить рассудок помогали такие вот каламбуры в исполнении Крейна, неумело пытающегося воспроизвести современные сленг и жаргон.

– Однако… – попытался продолжить Крейн, но Ирвинг перебил его:

– Нет, ничего ты не понимаешь, Крейн. Ты не представляешь, каково мне приходилось, и я буду благодарен, если не станешь даже предполагать. – Тон Ирвинга сделался спокойнее, хотя резкости и не утратил.

Крейн с ответом не спешил, в отличие от Эбби.

– Послушайте, капитан, мы опираемся на доказательства – пускай они и хлипкие. Других нет, а время на исходе. Солнце вот-вот сядет. Надо как можно скорее отыскать вашу подругу.

Качая головой, Ирвинг отошел в угол комнаты.

– Я не верю, нет. Она бы не смогла утаить от меня такое. Никак.

На этом чаша терпения Эбби переполнилась.

– Вы что, издеваетесь?! Видите эту гору хлама вокруг? Это натуральный памятник, наглядное подтверждение тому, как шериф Корбин, мой лучший друг, наставник и напарник, утаивал от меня весомую часть своей жизни. Мы еще знакомы не были, а он уже на демонов охотился, да еще сестренку мою подтянул… – Она ткнула пальцем в Дженни, которая чуть не съежилась. – …И я ни о чем таком понятия не имела, пока Корбина не обезглавили.

– Слова лейтенанта правдивы, – сказал Крейн, кладя руку на плечо Ирвингу. – Катрина, моя жена, также умело скрывала вторую жизнь. Все, кто нам дорог, утаивали от нас что-то. Причем шериф Корбин и моя супруга пошли на обман из самых благих и честных побуждений. Если мисс Наджент та, кем мы ее считаем, то ее намерения куда менее честны и куда более коварны.

– Фигово, знаю, – заговорила Дженни. – Помню, каково мне пришлось в юности, когда старшая сестра, которую я боготворила и ради которой пошла бы на все, кинула меня.

– Дженни… – Эбби поморщилась.

– Не переживай, Эбби, – вскинула руку Дженни. – Я не косточки тебе перемываю, я лишь хочу доказать нашему капитану Неочевидности, что люди куда сложней, чем кажутся. Всем нам есть что скрывать, у всех свои тайны. Вот вы говорите, будто Крейн не знает вас – так, может, и вы не знаете ничего об этой дамочке Наджент? К черту все, переборите себя.