Олег Бондарев - Мертвый кортеж

Как выяснилось, волновались мы зря.

Пассажирская дверь самоходки чуть приоткрылась, и наружу высунулась симпатичная мордашка Каталины Раст. Я уставился в ее карие глаза, удивляясь такой неожиданной встрече.

— Вас подвезти, детектив? — спросила она, иронично прищурившись.

— Даже не знаю… — ответил я слегка растерянно.

— Боюсь, иначе вы просто не уедете, — заметила Каталина. — Такси здесь проезжают нечасто, а до ближайшей стоянки вам придется топать минут двадцать, не меньше. Куда вам, кстати?

— Угол Ремесленной и Неймара, если не затруднит, — ответил я.

— Не затруднит, — кивнула Западная Лисица. — Забирайтесь, господа. Доставим в лучшем виде.

Нам не оставалось ничего иного, кроме как принять ее приглашение. Убедившись, что пассажиры уселись и все двери закрыты, девушка кивнула водителю, хмурому гремлину в приплюснутой кепке, и он снял самоходку с тормоза. Радостные грайверы потащили нашу повозку вперед, и вскоре мы покинули Пятую Тупиковую и отправились на запад Бокстона.

Как настоящий некромант, я должен был позаботиться о своем зомби.

И первым делом — дать ему убежище.

Капитан сидел в древнем зеленом кресле и дымил сигаретой, равнодушно созерцая пружины, торчащие из обивки стоящего напротив дивана. Полицейские разгуливали по подвалу, изучая трещины на стенах, валяющийся под ногами мусор и постные физиономии друг друга. В принципе, всех их можно было уже распустить по домам; оставить двоих — сержанта Роксбери да Гафтенберга — и дело с концом. Первый как раз допрашивает найденного в соседнем подвале бродягу, который вроде бы что-то слышал , а второй перетаскивает чемоданчик с места на место, снимая отпечатки и выискивая улики то тут, то там.

Сложно сказать, когда сюда в последний раз заходил Бенджамин Кротовски, однако в том, что заходил, сомнений не было. Так, среди прочего хлама обнаружились ботинки, украденные у Фег-Фега, и револьвер, чей калибр совпал с тем, из которого застрелили троицу в «Петухах». В барабане найденного револьвера недоставало как раз трех патронов — ровно столько понадобилось убийце, чтобы уложить Шуйца и его спутников.

Поначалу Такер глазам своим не поверил.

— Но ведь убийца, задушивший цветочника, сгинул в Бессонном море, — заметил Квинси, когда Гафтенберг продемонстрировал ему трофеи душегуба. — Гиллиган, Роксбери и Пеленгатон своими глазами видели, как он сиганул за борт!

— Ну, возможно, речь идет не об одном злоумышленнике, а о целой банде, — предположил Адам. — Один утонул, а второй продолжил его дело… Не знаю, шеф. Я всего лишь судмедэксперт. Выводы, предположения — все это не ко мне. Я специализируюсь на констатации фактов, а не на домыслах.

— Я знаю, Адам, знаю. Продолжай осмотр, — попросил капитан. — Если это действительно штаб-квартира нашей банды, следов тут должно быть в избытке. Не могли же мерзавцы постоянно ходить в перчатках.

Гафтенберг кивнул и сосредоточился на изучении дивана.

Интересно, куда подевался Гиллиган, размышлял Такер, наблюдая за копошением судмедэксперта. Наверное, на него вновь снизошло озарение, и он незамедлительно устремился проверять очередную теорию. Квинси улыбнулся своим мыслям. Да, побольше бы ему таких парней, как Тайлер, — сообразительных, наблюдательных, буквально живущих сыском, — и, возможно, они бы не были сейчас в подобной заднице.

Найди хоть что-нибудь, парень, прошу тебя!

Иначе внутренники нас всех с дерьмом съедят.

Эмма, напевая под нос, готовила яичницу с беконом. Масло скворчало на сковороде, и чудесный аромат растекался по кухне, рискуя пробудить аппетит в каждом, кто его почует. Эмма готова была держать пари, что степенно прогуливающийся по коридору Арнольд тоже истекает слюной, проходя мимо кухонной двери.

Скорей бы проснулся Бак. То-то он удивится, когда обнаружит, что она принесла ему завтрак!..

Вчерашний вечер был особенным. Эмма до последнего сомневалась, что решится заговорить с Хорником о наследнике, однако в итоге все получилось лучше некуда. Она улыбнулась своим мыслям: брачная ночь через пятнадцать лет после свадьбы, с ума сойти! Надо было решиться еще в том году, Бак наверняка бы согласился и раньше, она ведь, похоже, ему действительно нравится…

Через пять минут яичница была готова. Сгрузив ее на тарелку с золотой каемкой, Эмма шустро нарезала помидор и, подумав, добавила ломоть хлеба. Вилка, нож… Все это разместилось на подносе, а завершился натюрморт кружкой дымящегося кофе. Продолжая напевать, Эмма потащила завтрак в спальную.

— Помочь вам, госпожа? — спросил Арнольд, когда они столкнулись в коридоре.

— Нет. Сама хочу. — Эмма смущенно улыбнулась.

— Тогда не смею задерживать, — дворецкий улыбнулся в ответ и отступил в сторону, дабы не загораживать проход.

Хозяйка благодарно кивнула и засеменила дальше, стараясь не пролить кофе на яичницу. Возле двери возникла новая проблема: чем же ее открыть? Однако Эмма с честью вышла из положения — подцепив фигурную ручку очаровательным локотком, она потянула дверь на себя, после чего втиснула ногу между створкой и косяком, чтобы та предательски не захлопнулась. Проскользнув внутрь, довольно улыбнулась и пошла к кровати мужа.

Бак лежал на спине и, не шевелясь, смотрел в потолок Эмма даже поначалу решила, что он все еще спит, однако, подойдя, увидела, что глаза хозяина Востока открыты.

— Здравствуй, милый, — пропела жена, ставя поднос на прикроватную тумбочку. — А я тебе тут завтрак состряпала… Поешь, пока горячее.

Он повернул голову и уставился на нее. Губы Хорника были плотно сжаты, в глазах застыла немая мольба.

— Ты невесел, — заметила Эмма. Улыбка моментально слетела с ее лица. — Плохо спал?

Он мотнул головой, что, видимо, значило «Нет».

— В чем же дело? — она подошла и, опустившись на край кровати, заглянула ему в лицо. — Тебе нездоровится?

Он резко сел, отбросил одеяло в сторону и свесил ноги, повернувшись к жене спиной. Движения его при этом были неестественно резкими, точно за ночь Бычара отвык от собственного тела. Встав, Бак пошатнулся, однако удержался на ногах и побрел вокруг кровати к тумбочке, где стоял поднос. Эмма наблюдала за ним со смесью беспокойства и страха. Она не понимала, почему муж не хочет разговаривать с ней, да и в целом его поведение казалось странным.

Резким движением Бак выдвинул верхний ящик и извлек оттуда блокнот и ручку, после чего покосился на жену. Взгляд его показался девушке умоляющим, будто Бычара хотел ее о чем-то попросить, но по непонятным причинам не мог этого сделать. Склонившись над блокнотом, Хорник начал писать. Рука его дрожала, и, когда хозяин Востока, вырвав лист, протянул его девушке, она увидела малоразборчивые каракули.