Игорь Вардунас - Лаборатория. Железная власть

— Вижу, ты справился.

— Я уже добрую половину-то позабыл, — засмеялся Игорь. — А шляпа осталась.

— Игра стоила свеч. Вот здесь, — сказала Марина, когда автомобиль поравнялся с ее домом, возвышающимся над живой изгородью. — До завтра.

— Пока, — Игорь, облокотившись на руль, смотрел вслед Марине, которая проверила почтовый ящик, открыла калитку и вошла во двор. — Хорошо живет…

— Ее отец какая-то шишка, — зашевелился на заднем сиденье Фукс. — А не пора ли нам подкрепиться?

— Ну, ты и прорва, Карлсон, — Игорь воткнул в гнездо на «пузе» робота толстый провод питания, подключенный к двигателю автомобиля, и многочисленные индикаторы приборов коротко моргнули.

— Красота-а, — Фукс низко заурчал, что явно обозначало удовлетворение, и сузил глазки.

В кармане Игоря запиликал мобильник.

— Слушаю.

— Привет, это Аня из лаборатории, можешь говорить?

— Конечно.

— Папа просил обсудить с тобой некоторые организационные вопросы и передать удостоверение. Может, пересечемся?

— Давай, где?

— В центре есть пара местечек… — слушая Аню, Игорь неожиданно сообразил, что так и не почистился после встречи с паукопылесосом — который, кстати, еще предстояло закинуть на работу — и после наведения в квартире порядка.

— Давай через полтора часа.

— Договорились.

Первый рабочий день, а его уже куда-то приглашают. Отключив телефон, Игорь с улыбкой оглядел улицу, по которой гоняла мяч азартно галдящая детвора, и мягко нажал педаль акселератора. Жить становилось все интереснее.

Поскольку в фургончике Тибю душа не было, к проблеме мытья пришлось подойти по-научному. Под кабинку была приспособлена найденная на свалке старая телефонная будка, обшитая ржавым листом. К ней протянули местами перемотанный скотчем шланг, воткнутый в видавший виды насос, который качал воду прямо из залива. Чистоту процедуры обеспечивал фильтр, закрепленный позади будки.

Покидав в корзину грязную одежду и вкратце описав приятелю причину такого внешнего беспорядка, Игорь вооружился добрым куском хозяйственного мыла и наскоро помылся, отфыркиваясь под бьющими из самодельной лейки прохладными струями. А пока вытирался, лихорадочно придумывал, чего бы поприличнее надеть. Несмотря на то что кое-какие вещи с квартиры ему удалось прихватить, — холостяцкий гардероб был не слишком велик. С другой стороны, чего так париться. Это ведь не свидание, а встреча с коллегой по работе. Или…

Что «или». Куда разбежался, дорогой? Игорь вытерся, заправил в джинсы чудом подвернувшуюся чистую рубашку, брызнул на выскобленную станком шею каплю старого одеколона и, выскочив из фургончика, запрыгнул на водительское кресло грузовика.

— Буду поздно! — он махнул Тибю и рванул с места.

Они сидели в полутемной уютной кафешке с живописным видом на Аничков мост и неспешно потягивали горячий душистый улун из глубоких расписных пиал.

— Люблю это место… — Анна Дроид была совершенно не похожа на других девушек, которых ему доводилось раньше встречать. Холеная, затянутая в строгий консервативный наряд как в броню, которая лишь добавляла стройному телу женственности. Открыто недоступная. Слишком открыто. Нужно получить достаточно сильный подзатыльник от жизни, чтобы заставить человека спрятаться за такой маской. Особенно женщину. Глубокие зеленые глаза в обрамлении пушистых ресниц на миловидном, словно фарфоровом личике смотрели с интересом и легким оттенком высокомерия. Смешанный образ из классической купринской аристократки с воздушной нотой Шанель, приправленной легким ароматом жасмина. — Нравится у нас?

— Притираемся помаленьку.

— А Марина? — в зеленых глазах мелькнула лукавая искорка.

— Немного заносчива, — Игорь подул на свой чай.

— Несчастная любовь, перебесится. Пару месяцев назад у нее произошел разрыв с молодым человеком. Она до сих пор терзается, но скрывает это за независимостью и бравадой. Вроде это был куратор ее диплома. Первый опыт, яркие впечатления и жестокий удар — так кончается детство.

— А почему ты стала робопсихологом?

— Сначала была просто психологом, долго стажировалась в Америке. Но там бы так и осталась шринком [17] Психотерапевт. . А хотелось большего, чем сеансы с диванными пациентами, — Аня посмотрела в окно, за которым монолитная бронза росчерком великого гения укрощала четверку рвущихся с пьедесталов коней. — Устала от людей. От их страхов, эгоизма, мелочных проблем. Коп аешься в человеческой душе, а такое ощущение, что препарируешь труп. Поэтому со временем начинаешь по-другому воспринимать окружающий мир. В общении с человеком никто не может застраховать тебя от предательства. Машина не предаст никогда.

— Если ее не запрограммировать, — Игорь покачал головой.

— Тоже верно, — вздохнула Аня, отпив из пиалы, и облизнула острым кончиком язычка краешек верхней губы. — Ни боли, ни крови, ни слез. Алгоритмы и цифры. Мир прост и ясен.

— Тебе с ними легче?

— Это моя планида. В тусовку Лаборатории я не очень-то вписываюсь, к тому же дочь директора. Многие не доверяют — думают, я его глаза и уши, шпион, все докладываю, — Аня улыбнулась уголками рта. — И с ним-то у меня не особо клеится.

— Почему? — осторожно поинтересовался Игорь.

— Отдалились после смерти мамы, — опустив голову, она легонько постучала холеными ноготками по стенкам пиалы. — Вдобавок я сейчас хочу уйти в другую фирму, а он не одобряет.

— В какую, если не секрет?

— Не будем об этом, ладно? — попросила Аня. — Там сложно все. А ты? К нам просто так не приходят.

— Ты же читала досье, — ляпнул Игорь и запоздало прикусил язык, сообразив, что она просто хотела сменить тему.

— Извини, из головы вылетело, — согласилась девушка и, вздохнув, оглядела пустующий зал, теребя на запястье кокетливый браслетик из жемчужно-кварцевых бусин.

Кляня себя на чем свет стоит и пытаясь сгладить неловкость, Игорь потянулся за чайником.

— В Петербурге время блюза, — объявил хрипловатый мужской баритон, и по кафе полился тягучий гитарный пассаж, зазвучавший из невидимых колонок.

Одиночество — твой единственный друг…

Разбитое сердце, которое не излечить, —

Вот как приходится платить.

Пустые комнаты,

Где мы учимся жить без любви. [18] Gary Moore «Empty Rooms». Перевод В. Украинцева.

— Обожаю Гэри Мура, — Аня безошибочно угадала музыканта по первым аккордам. — Тот еще меланхолик.

— Мне Том Уэйтс когда-то нравился, — вспомнил Игорь.

— Видела запись, где он через мегафон пел, мороз по коже.

— Ну да, «Chocolate Jesus», — подхватил инженер. — Инфернальная вещь.

— Голос у него страшный до жути, — прислушавшись, Аня вдруг тихо подпела в такт звучащей мелодии. — А вот этого товарища могу слушать сколько угодно.