Андрей Денисенко - Игра на вымирание

– А я? Что делать мне?! – Не видя океана, не слыша тоскливого ветра, я просто стоял среди намокшего пляжа.

Китаец положил руку на мое плечо, потом неумело погладил по голове… я не отстранился. Я чувствовал себя маленьким и несчастным.

– Когда-то давно на моей родине шла война. Плохие люди жгли храмы и убивали… всех. Меня спас твой отец, и я поклялся вернуть долг.

Когда он за руку вел меня к флаеру, я даже не сопротивлялся. Мы приземлились на несколько минут у родительского дома, и Ли сам собрал мои вещи. Флаер поднялся в воздух и взял курс на материк. Ли управлял машиной неумело, но компьютер сглаживал явные огрехи. Я сидел на узком пассажирском ряду и безучастно смотрел на сгорбленную спину учителя. Переключив флаер на автопилот, Ли обернулся.

– Мне придется рассказать тебе правду, мальчик. Формально… с точки зрения закона… ты больше не существуешь. Тебя нет.

Смысл слов дошел не сразу. То есть как – нет?! Вот он – я, чувствую вибрацию флаера, соленый ветер океана, гладкий пластик под босыми ногами…

– Как и все дети, рожденные в центре ФАТАР, ты – результат генетического эксперимента, проведенного альтернативными биологами Норманом и Татьяной Вандлер. И как результат эксперимента принадлежишь правительству. А все материалы по альтернативным исследованиям решено уничтожить. Так хочется корпорациям, протолкнувшим решение. Из этого следует…

Если бы не ремни и тяжелый взгляд учителя, я, наверное, забился бы в истерике. А может, так и случилось… я очнулся от удара по щеке.

– К острову уже идут вертолеты ликвидаторов. Корпораты торопятся, им не нужны конкуренты. Я не могу спасти всех, мой мальчик. Но тебя вытащу, обещаю.

Я завыл. Тихо, неслышно за шумом двигателей. Вспоминая приятеля Джога, нескладного веснушчатого парня, и Лери, которую один раз видел без купальника, и других…

Корп «Германия», зона «Берлин», территория реконструкции 02.35, 04.09.2034 г.

Что фирменная глушилка Сиайдера не слишком удобна в использовании, я понял, едва взгромоздив решетчатую конструкцию на плечо. К тому же в активном состоянии самодельный блок ощутимо грелся и гудел прямо под ухом. Но в целом – аппарат работал, это было главное. Потому что я лежал, закопавшись в вонючий мусор, а в пяти метрах выше покачивался полувоенный коптер в режиме «хамелеон». Парни на борту определенно занимались сканированием на все лады: тепловизоры, инфравидение, техноактивность, движение. Пока меня не замечали, и это бесконечно радовало.

Насчет тепла и движения я был спокоен: дряни сверху навалено достаточно, ни хрена не разберешь. А вот насчет техноактивности сомнения имелись. Три процента, конечно, немного, но и прилетел по мою душу не спортивный «Лаки Винг», а настоящий охотничий «Хант-15», который от боевой модификации только цветом и отличается. Уважать Ковальски стали, однако.

Я чуть шевельнул головой, выглядывая в амбразуру между ржавой консервной банкой и куском пластика. Взгляд уперся в автоматическую турель под хищным подкрылком. Уж не знаю, на кого с помощью скорострельного пулемета предполагалось охотиться, но против одного глупого лейтенанта такой ствол представлялся вполне эффективным.

Луч прожектора медленно прошелся по мусору, лужам на асфальте, уперся в «Тойоту» и замер. Вот-вот, мальчики. Не сомневайтесь, вы заглянули по адресу. Всего-то и делов – приземляемся, утрясаем делишки, летим домой. Ну же… решительней!

Прожектор дрогнул, переметнулся на стену дома. Вспыхнули дополнительные фары. Пронзительно-белый свет залил мертвые глазницы окон первого этажа, сместился на полуподвал. Ну, техноактивность в заведении Спайдера только слепой не заметит.

Шелест малошумного винта изменился, переливающийся туманными пятнами «хамелеона» борт сместился: «Хант» шел на посадку. Мелькнул раздвоенный хвост. Не поднимая голову, я пошевелился, сбрасывая с себя часть мусора. Под нос скатилась пустая жестянка, остро пахнуло тухлятиной. Двигать ее щекой было мерзко, терпеть дальше – невозможно. Вот же гадость!

Винт коптера перешел на холостые. Я осторожно приподнял голову. Не глуша турбину, коптер стоял возле «Тойоты». Створ пассажирского дека скользнул в сторону, пригибаясь, на землю посыпались темные фигуры. Один, два… четыре… ого, семеро! Жизнь удалась, Ковальски, люди тебя ценят!

Разбившись на две тройки, технеры решительно устремились к супердвери Спайдера. Седьмой, опустившись на колено, взял под прицел окна. Уже не особо прячась, я выбрался из кучи. Тоже мне, специалисты. Вот ведь какая вера в приборы: засекли техноактивность только в подвале, так в одну сторону и смотрят.

От коптера меня отделяло метров двадцать. Это расстояние я преодолел одним рывком, по прямой. Черный зев пустого дека, свист турбины глушит шаги. Люк в пилотскую кабину открыт, в проеме мелькнула россыпь приборов и тонированный изгиб блистера.

Удар рукоятью, голова пилота безвольно мотнулась в сторону. Я мимоходом выдернул из его импа разъем управления коптером и плюхнулся в соседний ложемент. Холодный пот по спине, руки мелко дрожат. Вот черт, сколько стимуляторы ни коли, скоро все равно слягу, тут Спайдер прав. На химии протяну еще часа три-четыре, не больше… попробуем управиться. Я глянул сквозь блистер. Возле подвала технеры ошалело копошились с танковым люком Спайдера. Коротко полыхнул кольцевой заряд, но «ржавая» дверь не поддавалась. Я злобно усмехнулся. Вот-вот, это вам не гнилые будки расстреливать.

На коптер группа захвата даже не оборачивалась, но джентльменом я себя не считал, и охотничья модификация «Ханта» отлично вписывалась в мой план. Животных мы любим, никакого убойного вооружения на борту, чистый спорт… Я откинул предохранительный колпачок гашетки, аккуратно довернул стволы и дал по технерам щедрую очередь.

Светошумовые болванки ударили в стену, сбивая штукатурку, расшвыривая груды мусора и битого кирпича. Темные фигуры исчезли в нестерпимо ярких вспышках, кто-то покатился по земле. Оглушающий грохот разрывов больно ударил по перепонкам даже сквозь стекловолокно кабины. Ну вот, теперь даже самым ленивым патрулям безопасников придется поинтересоваться, что же так бабахнуло в реконструкте… и откуда взялись вооруженные до зубов мальчики с запредельным уровнем имплантации.

Кто-то из технеров, шатаясь, попытался подняться, снова упал. Я тяжело отер лицо, размазывая пот вперемежку с грязью, и нашарил кабель управления. В моем импе разъем стандартный, но и «Хант» – гражданская машина, должно подойти… Щелчок, короткая загрузка… вот и славно, полдела сделано.

Вертолеты бравый лейтенант Ковальски пилотировать не умел. Но, поскольку был бравый, проблемы в этом не видел. Функция экстренного возвращения на то и аварийная, чтобы уметь не требовалось.