Олег Северюхин - Квазимодия

— Слушай, а как тебя зовут? — спросил я свою партнершу.

— Майя129745NH67, — ответила она.

— А как твоя фамилия? — спросил я, по наитию чувствуя, что фамилий при таком имени быть не должно.

— А зачем она мне? — сказала Майя. — Двести лет назад мы избавились от этого архаизма. Имя есть имя. Все равно нельзя дать каждому человеку индивидуальное имя. Очень много имен одинаковых. Мы взяли эти имена и пронумеровали. Просто, но зато точно. Компьютер по моему номеру и имени может выдать всю необходимую информацию обо мне. Точно так же и о любом другом человеке.

— А ты помнишь имя своего отца? — вдруг спросил я и понял, что поставил ее в тупик.

— Имя я вообще-то помню, — с расстановкой сказала она, — а вот номер не помню. А какое твое дело до имени моего отца и моей матери? Они живут сами по себе и я живу сама по себе. Я не хочу, чтобы кто-то мешал мне, и сама не хочу мешать кому-либо жить.

— А семьи у вас есть? — осторожно задал я вопрос.

— А зачем они нам? — удивилась Майя. — Человек — это личность и она должна самореализоваться. Ему не должно быть дела до того, где находятся его родители или где его ребенок. Они тоже самореализовываются. На том и стоит наше общество. Каждый человек — ячейка общества и он должен отдавать все свои силы и знания на пользу этого общества, а не отвлекаться на разные мелочи типа семьи, домашнего хозяйства, воспитания детей. Есть специальные люди, которые воспитывают детей и призревают престарелых людей. Послушай, что тебе надо от меня? Ты получил свое, можешь идти в свою ячейку самореализовываться.

— Нет у меня никакой своей ячейки, — огрызнулся я, — и я не хочу идти это само, как ты говоришь, реализовываться. Я, похоже, вообще не из мира сего. Расскажи мне, как вы живете вообще? Откуда вы знаете, что такое хорошо и что такое плохо? Кто разъясняет вам правила жизни?

— Вот видишь, — Майя показала мне запястье левой руки, — мое красное пятно уже почти зажило. Значит, я полноправная ячейка нашего общества и могу нести свои знания другим.

— А при чем здесь пятно? — не понял я. — Это что, родимое пятно? Это только у тебя такое пятно или у всех такие пятна?

— Это не родимое пятно, — гордо сказала Майя, — это воспитательное пятно. Нам каждому в детстве надевают на руку браслет с часиками, по которым мы все делаем. Если мы делаем правильно, то ничего не происходит. Если мы делаем неправильно, то часики начинают жечь руку и жгут тем сильнее, чем неправильнее ты делаешь. Когда человек становится достоин чистосердечного общества, то он снимает эти часики и отдает их воспитателям. Это как диплом о сдаче экзаменов.

— Ты была не сильно послушным ребенком, если у тебя еще не зажила рана от твоих часиков? — спросил я.

— Нет, я была послушной, но я хотела проверить себя, как сильно у меня развита способность переносить боль, — сказала Майя.

— Вы изучали первую и вторую сигнальную системы академика Ивана Павлова? — спросил я.

— У нас нет ученых с фамилиями, — сказала Майя, — а что такое первая и вторая сигнальные системы?

— Это очень просто, — сказал я, — собаке дают пищу и рядом зажигают лампочку. Через некоторое время у собаки выделяется слюна при зажигании лампочки, а не тогда, когда ей дают пищу.

— Не поняла, а причем здесь твоя первая сигнальная система? — спросила женщина.

— А ты хорошенько подумай и поймешь, при чем здесь первая сигнальная система, — сказал я, приводя в порядок свою одежду и направляясь к двери.

— Мне нечего думать, сам думай, — крикнула Майя, не выходя из спальной комнаты.

Я открыл дверь и вышел на улицу. Стояла спокойная солнечная погода. На небе не было ни облачка. Даже листья деревьев колыхались как-то правильно, в унисон, влево, вправо, влево, вправо…

Я стоял около дома, обыкновенного, пятиэтажного, панельного. Хрущоба хрущобой и нет ничего такого заоблачного в этом чистосердечном городе. О городе трудно понять, когда стоишь во дворе дома. Это все равно, что воспринимать его вслепую или судить о мастерстве певца по той мелодии, которую тебе напел сосед, слышавший оригинальное выступление.

Куда идти, я даже не представлял. Стояла тишина, как в лесу. Тоже неудачное сравнение. Как только заходит разговор о лесе, как сразу вспоминаются лесные ассоциации — шумел сурово Брянский лес, все дубы и все шумят, чем дальше в лес, тем больше дров, дрова рубят — щепки летят, сверху шумят, а внизу тихо, кругом тайга — медведь хозяин, жри ближнего и вали на нижнего, сыр выпал, с ним была плутовка такова.

— Интересно, — думал я, — сколько мне придется находиться в этом городе? Дома меня начнут искать, если я долго не появлюсь. Объявят в розыск и, чего доброго, разграбят все мое имущество. В наш просвещенный век рот лучше не раскрывать и не оставлять без присмотра носильные вещи во время прикуривания сигареты. Враз стибрят. Это, если они жители побережья реки Тибр. А если они будут из итальянского города Пизы? А искать меня будут долго. Ну, кому придет в голову, что владелец коттеджа устроился полежать в своем сундуке и там же и уснул.

Стыдоба. Все желтые издания подхватят эту новость и разнесут ее как сорока на хвосте по всем местам, куда доступна газетная страница в ровном или в смятом виде.

Все будут говорить:

— Это вот тот, что прячется от мира в деревянном сундуке, его проверять надо, может он бешеный или вампир. Те тоже от дневного света прячутся.

Если заподозрят в вампиризме, то от женщин отбоя не будет. Те большие любительницы экзотики и сами не прочь чужой кровушки попить.

Другие начнут на полном серьезе рассуждать о том, что это, мол, направление философии такое диогенового типа, но с богославской национальной спецификой и человеческим лицом.

Третьи будут кричать:

— Чего тут думать, шизик он, по такому дурдом плачет. Вы посмотрите, может, он еще сочинитель какой-нибудь. Они все пишут ерунду какую-то, а кто им это в уши нашептывает? Все правильно, либо сила нечистая, либо помыслы души нечистое, либо воспаленное сознание. Вот и получается, что он либо больной, либо враг. Сознательный человек и патриот не будет в сундуке сидеть и ересь всякую на бумажках писать.

Хочешь писать, возьми, к примеру, и напиши историю жизни лидера нации. Напиши, какие умные мысли он высказывал в детских яслях, в детском садике и в начальной школе, и как эти мысли претворились в гениальные идеи, положенные в основу плана лидера нации по реформированию нашего общества. Вот тогда тебе будет честь и хвала как деятелю необогословского реализма, одобренного партией и сформированным ею правительством, потому что лидер партии и лидер нации это одно и то же. Как говорил наш революционный поэт Маяковский?

Лидер и партия — близнецы-братья,