Олег Северюхин - Квазимодия

На этом церемония закончилась и все побежали в банкетный зал, который ломился от яств, умиляя и удивляя как наших участников, так и иностранных гостей.

Я стоял во главе стола, поставленного как бы защитой или баррикадой от всех собравшихся, и выслушивал поздравления и заверения в преданности.

На следующий день с утра я подписал указ Преемника о назначении первого министра. Им оказался тот чиновник, который меня везде сопровождал.

Я поднял ручку и вопросительно посмотрел на него, дойдя до фамилии.

— Все правильно, — улыбнулся он, — Иваноштайн это на немецкий манер, по-израильски или по-американски было бы Иваноштейн, хотя пишется все одинаково. По-богославски это Иван-камень. Моя кандидатура согласована на всех уровнях, так как я контролирую все эти уровни.

— Да, — подумал я, — в одной книге крепостной крестьянин был по фамилии Неуважайкорыто. Disrespect trough. Дисреспекттруг. Нихьтгутес кюбельд. Вполне дворянская фамилия какого-нибудь маркграфа или барона.

— И что это за уровни? — спросил я, не подписывая указ.

— Ну, это средний бизнес, крупный бизнес, банковский капитал, — ответил Иваноштейн.

— И где эти уровни находятся? — спросил я.

— Ну, средний бизнес это у нас, крупный бизнес — транснациональные корпорации, а банковский капитал это крупные банки мира, где мы держим девять десятых нашего золотовалютного капитала, — шепотом сказал первый министр, как бы сообщая самую большую государственную тайну.

— И много там денег? — спросил я.

— Сто триллионов долларов, — сообщил мне Иваноштайн.

— Е… т… Б… в д… м…, — выматерился я про себя, — в мое время мы кредитовали западную экономику всего лишь шестьюстами миллиардами долларов, создавая так называемый резервный фонд, и триста лет вся западная экономика живет на наши деньги. Пусть современные деньги и обесценились, но сумма просто астрономическая, неведомо сколько, три и еще полстолька, как говорил один счетовод в старой сказке.

— А что же вы не вкладываете деньги в нашу экономику, чтобы она стала самой сильной в мире? — спросил я.

— Ну, понимаете ли, — замялся первый министр, — нам эти деньги не отдадут. Они же станут банкротами, а мы живем на проценты от этих сумм. Так что, ничего, нам хватает.

— Нам, это кому? — спросил я.

— Как это кому? — удивился Иваноштайн, — нам — это номенклатуре, мы решаем все. У нас даже лозунг такой есть: номенклатура решает все. А нам еще нужно содержать парламент и две партии, которые требуют много денег, но тут уж западные демократии нам помогают. Американские демократы финансово поддерживают «Единство», а республиканцы — «Солидарность».

— Ладно, демократы и республиканцы это по сути одно и то же, разница только в доле участия государства в бизнесе, а вот чем отличается «Единство» от «Солидарности»? — спросил я.

— Ну, честно говоря, они как бы близнецы и братья. Отличие их в том, что они органически не могут терпеть друг друга. Лидер «Справедливости» возглавляет верхнюю палату, а лидер «Единства» — нижнюю. Вот и выясняют, кто из них важней и кто из них для народа полезней. А мы все это по телевизору показываем и в электронных газетах пишем. Это и есть самый эффективный способ разделения властей.

— Странный у вас способ разделения властей, — строго сказал я, — это все законодательная ветвь, а как обстоит с судебной системой?

— С судебной системой у нас все хорошо, — доложил кандидат в первые министры, — есть законы и судим всех по справедливости.

— Так по справедливости или по закону? — спросил я.

— Конечно, по справедливости и от чистого сердца, — сказал Иваноштайн, — ведь мы же общество справедливости и чистосердечности.

— В чем заключаются основные обязанности Преемника? — спросил я.

— О, они совсем не обременительны, — сказал первый министр, — в основном представительская работа как у английской королевы, встречать делегации, награждать орденами и подписывать документы, которые я буду приносить. А самая главная обязанность — радоваться жизни. Когда народ видит, что Преемник радуется жизни, то и народ будет радоваться вместе с ним.

Я сидел в кабинете Преемника и думал, а что же изменилось в нашей стране за эти триста лет. Если есть политические партии, то бесклассовое общество не создано. Кто-то должен представлять интересы определенных слоев и рваться к власти для обеспечения господства своих идей и идеалов. В мое время один видный деятель из государственной корпорации по проведению избирательных компаний заговорщически предупредил всех, что к власти рвутся организованные политические группировки. А разве политическая партия не организованная политическая группировка? Взял и обозвал правящую в мое время партию организованной политической группировкой наподобие мафии. И все как с гуся вода. Демократия.

— Здравствуйте. Я — Дмитрий9823861. Ваш референт, помощник и руководитель аппарата. Моя задача — обеспечение работы Преемника, — передо мной стоял молодой мужчина лет тридцати пяти, безукоризненно одетый и вся его внешность выражала готовность к действию по приказу своего начальника. В руках его была записная книжка и ручка. Чем-то он напоминал официанта из ресторана, но все чиновники точно так же стоят перед своим начальником, записывая приказы, словно заказы в ресторане. — На сегодня запланированы следующие мероприятия. — И он прочитал их все с указанием точного времени проведения.

— Да, — подумал я, — первый министр уже все распланировал и у меня каждый день будет загружен с утра до ночи, и к вечеру я буду уставшим и преисполненным чувства удовлетворенности от труда на благо своего народа. А если взять и оценить, что же ты сделал за целый год, то получится, что ты ничего и не делал. Точно так же и любой чиновник, который с раннего утра и до позднего вечера выполняет поручения начальника. Когда он перестает нравиться начальнику, то начальник и спрашивает, а что ты сделал за квартал, дорогой? И получается, что человек ничего не делал.

— Садитесь, Дмитрий, — сказал я строго, — и введите меня в курс дела в нашем государстве.

— Извините, товарищ Преемник, — помощник прямо опешил, сев в кресло у приставного столика, — что значит ввести в курс дела? Политика, разведка, армия, внутренняя и внешняя политика?

— Без разницы, — сказал я, — говори, что в голову придет. Как с приезжим человеком, который лет двести лежал в кладовой и ничего не знает.

— Хорошо, — сказал он, — а за какой период истории?

— А за весь юбилейный период — триста лет, — сказал я.

Помощник на какое-то время задумался, а в это время в кабинет зашел Иваноштейн.

— Давайте лучше я введу вас в курс дела. Основа нашего государства — стабильность и неизменность политического курса, достигнутого политическим ноу-хау современности — преемничеством. Наши критики сравнивают это с королевской наследственной властью, но это клевета. Преемники не родственники, а соратники по борьбе за лучшее будущее нашего народа. Зато наш народ знает, что будет завтра и спокоен за свое будущее.