Наталья Александрова - Талисман египетской царицы

– Да и этот доходяга не очень-то годится! – Ада неодобрительно оглядела тощего и нескладного клиента.

– Ты не права. Он очень силен, а то, что совершенно бестолков и беспомощен, – все это от головы, а голову мы с тобой благополучно отключили.

– И что же дальше?

Вместо ответа Герман достал из кармана халата изящную золотую табакерку. Подъехав в своем кресле к Алексею, он открыл табакерку, достал оттуда щепотку сероватого порошка и поднес к длинному носу бесчувственного человека. Тот вздрогнул, чихнул и вдруг поднялся во весь рост. Глаза его приоткрылись, но в них не было прежнего испуганного и растерянного выражения. В них темнела полная, бездонная и безжизненная пустота.

Этими пустыми глазами Алексей уставился на Аду, как будто ожидая приказа.

– Приказывай ему! – проговорил Герман, и губы его тронула едва заметная удовлетворенная улыбка.

– Что приказывать? – испуганно спросила Ада.

– Для начала все, что хочешь, просто чтобы проверить свою власть.

– Подойди к столу! – сказала Ада неуверенно.

Манекен сделал шаг вперед и остановился у самого края стола.

– Поднеси руку к огню свечи!

Ни на секунду не задумываясь, он протянул правую руку к пламени и снова замер.

Раздалось шипение, отвратительно запахло горелым, но на лице Алексея не дрогнул ни один мускул.

– Убери руку! – истерично вскрикнула Ада.

Он безмолвно отвел руку от огня и уронил вдоль тела.

– Ну, как тебе? – довольным голосом проговорил Герман.

– Неплохо, – произнесла она, выровняв дыхание, – когда же мы перейдем к делу? Как с его помощью я добуду три камня?

Процессия триумфатора медленно двигалась по улицам великого города, среди ликующих толп римлян. В этот день Гай Юлий Цезарь праздновал одновременно четыре триумфа – Галльский, Александрийский, Понтийский и Африканский, поэтому жадных на развлечения римлян ждало необыкновенное зрелище.

С утра все участники триумфа собрались на Марсовом поле: по старинному закону триумфатор имел право войти в Рим только в составе триумфальной процессии. И вот теперь от Марсова поля торжественная процессия шла через два наполненных зрителями цирка – Фламиниев и Большой, Циркус Максимус. Зрители, по случаю праздника нарядно одетые, с венками из цветов и зелени в руках, жадно вглядывались в небывалую процессию.

Впереди, на позолоченной колеснице, запряженной четырьмя белыми конями, ехал сам Цезарь. Он был облачен в расшитую пальмовыми ветвями тунику, пурпурную, украшенную звездами тогу и позолоченные сандалии. В этом наряде он был похож на Юпитера Капитолийского. В левой руке триумфатор держал пальмовую ветвь, в правой – скипетр из слоновой кости, украшенный изображением орла. На лысеющей голове Цезаря красовался лавровый венок.

Следом за колесницей Цезаря шли трубачи с позолоченными трубами, за ними важно выступали сорок огромных слонов. Далее на бесчисленных повозках везли трофеи – груды золота, украшения из слоновой кости, драгоценного дерева, из рога носорогов. На отдельных повозках везли золотые венки, поднесенные триумфатору жителями покоренных городов. Прежде больше всего таких венков было во время триумфа Эмилия Павла. Тогда их было четыреста, а сейчас, как перешептывались между собой римляне, вслед за Цезарем везли три тысячи венков!

Следом за повозками с трофеями жрецы вели белых жертвенных быков с увитыми гирляндами рогами.

Наконец за этими быками, предназначенными в жертву богам, шли пленники Цезаря – вожди и цари завоеванных стран со своими семьями и приближенными, полководцы побежденных армий, в цепях и веревках…

За пленниками шагали легионеры, воины Цезаря, покрытые славой ветераны его войн. Они вышагивали в парадном облачении, со всеми наградами, и по обычаю весело распевали шутливые куплеты, в которых подтрунивали над своим полководцем:

– Берегитесь, римляне, прячьте своих жен! Мы привезли вам Цезаря, этого плешивого бабника!

Римляне в восторге разглядывали небывалые сокровища, огромных слонов, пленников, но взгляды их снова и снова возвращались к колеснице триумфатора.

Величественный и спокойный, как живой бог, он возвышался на золоченой колеснице. Позади него стоял государственный раб, который держал над головой полководца золотой венок. Этот же раб по обычаю время от времени произносил: memento mori, то есть «помни о смерти», напоминая триумфатору, что он всего лишь смертный и ему не стоит слишком заноситься, пусть даже сегодня римляне воздают ему божеские почести.

Обычно на колеснице вместе с триумфатором стояли его дети и ближайшие родственники. Но сегодня рядом с Цезарем находилась хрупкая темноволосая женщина в поразительно пышном царском одеянии, с маленьким ребенком на коленях.

Зрители спрашивали друг друга, кто эта женщина, и вскоре по толпе разнеслась молва, что это египетская царица Клеопатра, возлюбленная Цезаря, а на коленях у нее сын от Цезаря, Цезарион.

– Не подобает полководцу проезжать по городу с любовницей! – говорили недоброжелатели. – Какой пример подает он простым гражданам?

Им вторили записные острословы:

– Все знают, что у лысого Цезаря сотни любовниц. Если он пожелает всех их посадить на колесницу, даже десять слонов не смогут сдвинуть ее с места!

Но большинство римлян с интересом смотрели на царицу: хотя она не казалась красавицей, но лицо ее поражало достоинством и умом и еще какой-то неизъяснимой прелестью, которая привлекала к ней сердца. Возможно, она казалась такой римлянам оттого, что они знали, что Клеопатра – царица огромного и древнего Египта, сказочно богатой страны, о которой сложено так много легенд.

Убранство Клеопатры было необычайно пышным. Золота, которое пошло на его отделку, хватило бы для того, чтобы нанять тысячу воинов или снарядить боевую галеру с матросами и гребцами. Но больше всего бросалось в глаза ожерелье с тремя крупными овальными камнями – синий, как небо над Капитолием, зеленый, как весенняя трава на Марсовом поле, и красный, как кровь жертвенных животных на алтаре в храме Юпитера Капитолийского…

– Вот самый дорогой трофей, который привез Цезарь из своего похода! – проговорил знатный патриций из старинного рода Гай Кассий, указав на египетскую царицу.

– Боюсь, что этот трофей будет стоить ему головы! – отозвался его друг Марк Юний Брут.

А Клеопатра озирала огромный город, шумящий у ее ног, как море, озирала многотысячную толпу римлян и думала о том, как трудно ей будет подчинить этот город и этот народ. В этом ей не поможет даже магическое ожерелье Хатшепсут.

Арина сидела перед компьютером в полной прострации. По экрану плавали разноцветные пузырьки, компьютер находился в режиме ожидания, но мысли Арины были далеки от работы.