Наталья Александрова - Табакерка Робеспьера

Да, позаботится он, как же... Вероника вспомнила, как этот тип разговаривал с Юлией. И оставил ее здесь – в таком виде... Нет, все же нужно что-то делать, так просто человека оставить на смерть она не может. Хотя и не питает к Юлии теплых чувств.

Вероника легонько тряхнула Юлию за плечи:

– Эй, ты меня слышишь?

Никакого эффекта. Она притронулась к Юлиной руке. Та была такой холодной, что Вероника всерьез испугалась – может, эта несчастная уже умерла?

В панике она развязала ремни на ее руках и попыталась найти пульс. Но не нашла, потому что ее собственные руки дрожали. Она рывком подняла голову Юлии. Лицо это было ужасно! Рот полуоткрыт, губы распухли, виднелся посиневший кончик языка, и сбоку на подбородок стекала струйка слюны.

– Эй! – вновь позвала ее Вероника. – Очнись!

Она помахала перед этим страшным лицом растопыренной ладонью. Вдруг глаза Юлии раскрылись, но Веронику это не обрадовало. Потому что в глазах Юлии не было ничего. Ни страха, ни боли, вообще – ни малейшего проблеска сознания. Абсолютно пустые глаза!

Вероника раньше думала, что так просто не бывает... что такое невозможно.

– Да приди же ты в себя! – она сильно тряхнула Юлию за плечи, как тряпичную куклу, так что у той клацнули зубы.

И тут из горла несчастной вырвался стон, даже не стон, а хриплый вопль. Юлия дернулась и снова затихла.

– Уже лучше. – Вероника даже обрадовалась, – значит, живая!

Она оглянулась. На крошечном шатком столике стояла бутылка минеральной воды. Вероника поднесла бутылку к губам Юлии, но вода пролилась на одежду.

– Опять – двадцать пять! – возмутилась она.

Как видно, злодей применил глубокий гипноз или еще какое-то сильнодействующее средство, и теперь вывести ее из транса может только он сам. Вероника похлопала Юлию по щекам, сначала слабо, потом сильнее, та захныкала, как обиженный ребенок, и заслонилась руками. В глазах ее мелькнуло что-то человеческое. Тогда Вероника принялась растирать ей руки, они распухли, явственно виднелись следы от ремней. Все-таки этот тип – самый настоящий садист!

Юлия пошевелилась и застонала.

– Слушай, мне некогда! – рассердилась Вероника. – Тут опасно находиться. Твой ненормальный любовничек может вернуться в любую минуту!

Вновь она поглядела Юлии в глаза и не увидела там ничего обнадеживающего.

Она решила уже бросить все и уйти и тут, машинально сунув руку в карман, обнаружила там булавку. Она таскала ее с давних времен – когда у нее часто рвались колготки, отваливались каблуки, ломались молнии. Когда на ходу терялись пуговицы и приходилось закалывать юбку булавкой. Машинально отметив, что за последние несколько дней ничего подобного не случалось, Вероника достала булавку и с размаху всадила ее Юлии в предплечье. Та дернулась было, но снова затихла. Вероника уколола ее в другую руку, потом еще раз...

– Ой! – Юлия подняла голову, тряся рукой. – Ты что делаешь?! Больно же... – На лице ее проступило удивление, потом – узнавание: – Ты... ты что тут делаешь?..

Она тут же захрипела и закашлялась, так что Вероника решила не отвечать. Вместо этого она протянула Юлии бутылку с водой. Та взяла ее, не глядя, и присосалась надолго.

– Ну? – спросила она, отдавая бутылку. – Так что ты тут делаешь?

– А ты? – насмешливо сказала Вероника.

Тон у Юлии был обычный, высокомерный, как и прежде. Но сейчас, в ее таком жалком и беспомощном положении, это могло вызвать у Вероники только злой смех.

– Я... – Юлия подняла руку и заметила, что она грязная и распухшая. Потом оглянулась и осознала, что сидит в жутком пыточном кресле, с привязанными ногами. – Что это?!

– Ты что – совсем ничего не помнишь? – спросила Вероника.

– Я... Мы с Германом сели в машину... он сказал, куда ехать... больше ничего... – Юлия поморщилась и потрогала ногу. – Совсем не чувствую, затекла...

Непослушными пальцами она попыталась отстегнуть ремни. Не получилось. Веронике пришлось сделать это самой. Юлия со стоном начала массировать щиколотки.

– Господи, как больно!

– Ничего, пройдет, – Вероника отвела ее руку. – Так что с тобой произошло?

– А тебе это зачем? – Юлия глянула зло.

– А затем, что ты на меня навела своего урода! – так же зло ответила Вероника. – Вот скажи, что я тебе плохого сделала?

– Ты? Мне? – сквозь зубы повторила Юлия с обычной своей высокомерной интонацией, но тут Вероника схватила валявшееся на столе крошечное зеркальце и показала Юле ее лицо. – О боже!

– Да уж, хороша, – сказала Вероника, – красавица просто... Так что на твоем месте я бы не очень-то нос задирала!

И тут Юлия заплакала – по-детски, от души, размазывая по щекам слезы и утирая их рукавом.

– Ну хватит. – Вероника протянула ей влажную салфетку.

Все это хранилось в ее кармане с тех самых времен, когда неожиданно могла размазаться тушь или шариковая ручка вдруг протекала. Теперь-то такого с ней не случалось!

– Что он со мной сделал?! – сквозь слезы запричитала Юлия. – Что же он со мной сделал?!

– Так чего же ты с ним валандаешься, с козлом вонючим? – не выдержала Вероника. – Муж у тебя такой хороший...

– Ты много знаешь... – Юлия глянула на нее недоверчиво.

– Я ухожу. – Вероника повернулась к двери. – Тут очень скоро может стать весьма жарко... Ты можешь остаться и ждать своего...

– Я с тобой! – Юлия вскочила на ноги и тут же со стоном рухнула в кресло. – Ноги не идут... – Она вновь принялась растирать щиколотки. – Подожди немного, я боюсь одна...

– Тогда расскажи, что тут происходит!

– Если бы я знала... – вздохнула Юлия.

– Как тебя вообще угораздило связаться с таким уродом?

– Он не урод... Но это долгая история... – Юлия опустила глаза.

– Ничего, минут двадцать у нас есть. Он, я так понимаю, поехал искать меня? На работе меня нет, да там уже и закрыто все, дома – тоже... Так что провозится он часа два, если, конечно, не умеет летать!

– Нет, летать он не умеет, – серьезно ответила Юлия, – а вот все остальное... Может так человека скрутить! Вот как меня... Забудешь, кто ты есть... Черт, как ногам больно! – Она затопала по полу, потом сняла туфли, принялась растирать ступни.

– Как ты с ним познакомилась? Кто он вообще такой?

– История моя неинтересная, – вздохнула Юлия. – Ну, жила я в маленьком захолустном городке, веришь – иногда даже название его забываю! И это хорошо. Хоть бы вообще о нем забыть! Ничего там интересного не было: фабрика мебельная, завод консервный... Родители мои – вот кто уроды настоящие!

– Пьяницы, что ли?

– Да нет, – с тоской протянула Юлия, – это бы еще ладно, это как у всех. Они, понимаешь, все хотели разбогатеть. Но – честно свои капиталы заработать.

– Что же тут плохого? – Вероника пожала плечами и незаметно поглядела на часы.