Иван Бушман - Отдел Т.О.Р.

Если экстрасенсы работали в паре или в команде, они старались не делиться друг с другом результатами до того, как закончат определенную часть задания. Потому она и не стала спрашивать Сергея, что именно он увидел во втором этаже. Это было необходимо для «незамыленности» взгляда, чтобы ничто не мешало сосредоточиться. Ведь если ты уже знаешь, что увидели другие – подсознательно обязательно начнешь подгонять свои сведения под их картину происшествия или, наоборот, опровергать ее.

Марина обвела взглядом комнату со скошенным потолком: окна не открывались давно, вездесущая пыль лежала ровным пепельным налетом на каждом предмете. Запах нежилого дома путался в волосах, проникал через нос и, казалось, оседал в самых потаенных уголках мозга. Марина резко выдохнула, будто сдувая накопившуюся пыль, и приступила к исследованию комнаты. Коснулась рукой массивного стула, стоявшего возле книжных полок – ничего. Провела тонкими пальцами по корешкам книг: первая полка – ничего, вторая, третья, четвертая – тоже пусто. Марина обошла все стеллажи - ни один предмет не откликнулся на молчаливый запрос.

Она открывала шкаф за шкафом, ящик за ящиком, касалась пальцами каждого предмета, иногда даже брала их в руки, стараясь как бы прислушаться к ним. Со стороны, наверное, этот долгий процесс чем-то походил на обыск, ведь просмотреть требовалось абсолютно все. Стараясь не отвлекаться на тактильные ощущения, Марина изо всех сил пыталась услышать историю каждой вещи, но пока что ничего почувствовать не могла.

Она открыла большой шкаф, стоявший у стены рядом с окном. Книги, какие-то записи – видимо, научные статьи, запас чистой бумаги, карманный календарик. Все это лежало здесь уже давно, что только подтверждало, что с момента убийства в доме никто не бывал.

На одной из полок, задвинутыми к задней стенке шкафа лежали два небольших пакета, наполненных металлическими деталями. Марина присела за стол и, высыпав содержимое пакетов в две кучки, стала перебирать эти детали. Очень похоже на «запчасти» от часов – шестеренки, стрелки, круглые крышки, встретилась даже плоская батарейка. Марина вздрогнула, будто испугавшись, и покрепче зажала в ладони одну из крышек – смутные образы уже стучались в ее сознание, нужно было только впустить их. Медленный выдох, и…

… вдоль парковой аллеи дул сильный ветер. Седоватый мужчина стоял, держась рукой за воротник пальто, закрывая шею. Громко и как-то сердито шелестела листва. Второй рукой он как бы придерживал за локоть красивую грустную женщину, словно пытаясь ее то ли от чего-то удержать, то ли успокоить. Губы женщины дрожали – ей хотелось заплакать, но она сдерживалась. Марина вслушалась: их разговор, проступал все четче, словно кто-то старательно ловил знакомую радиоволну.

- Ну как так получилось? Я не понимаю, - женщина расстроено опустила голову. Мужчина слегка развел руками, не отпуская при этом ее локтя.

- Не переживай так. Это всего лишь вещь, в конце-то концов.

- Это подарок! – женщина не выдержала и всхлипнула. - Он мне дорог! Ты-то должен это знать…

Внезапно выражение ее лица изменилось, и она раздраженно бросила:

- Неужели ты ничего не можешь сделать? С твоими-то связями это должно быть проще простого!

Мужчина бережным жестом обнял ее, она сделала резкое движение и затихла в его объятьях. Уже улыбаясь сквозь грусть, он сказал:

- Успокойся. Я знаю, что можно сделать. Все будет хорошо. Пойдем домой, простудишься.

Их фигуры медленно удаляются в тени длинной аллеи, да и сама аллея постепенно бледнеет и отдаляется, уступая место чужому кабинету с большим письменным столом.

Марина вздохнула, оглядывая комнату. Это странное чувство раздвоенности, всегда посещавшее ее после видений… Аккуратно убрав детали в пакеты, Марина спустилась вниз. Этот дом рассказал ей все, что мог.

- Давайте-ка мы с вами постараемся вспомнить известные нам обстоятельства дела, - Краснов стоял за своим столом, прислонившись к стене и обхватив подбородок ладонью. - Ремезова застают рядом с телом убитого, а сам он утверждает, что нашел мужчину уже мертвым. Что было против него?

- Оружие, - откликнулся Сергей. – Жертва - некий Седов, вор-рецидивист, был убит из ружья Ремезова, на котором были только отпечатки хозяина. Да там вообще везде его отпечатки, что, в принципе, не удивительно. Ремезов же, кажется, один там жил. Вообще дом стоит на отшибе, так что предположить можно все, что угодно.

- Ты еще упоминал про записку и шкатулку с деньгами, - добавила Марина.

- Ах, да, - Ярослав сжал ладонями виски, - Что-то совсем я не соображаю сегодня. Шкатулка тоже была сразу изъята следствием, как одна из главных улик – в ней была крупная сумма денег, перепачканная в крови. Записка, в которой значится место – дача Ремезова, и время – час убийства, тоже, казалось бы, указывает на него. Но все это, как мы понимаем, улики косвенные.

- Да у нас теперь есть самая прямая улика! Я же говорю: я лично видел, что Ремезов этого типа не убивал. Это был кто-то другой, - твердо сказал Сергей. - И этот кто-то был на мельнице вместе с Ремезовым. Вернее, сразу после того, как Ремезов ушел. Сверток по размерам вполне мог быть ружьем. Ружье ведь именно там нашли?

- Твои видения мы следствию предъявить не можем, - отрезал Краснов, - как бы они ни были реальны, сам понимаешь. Нужно какое-то вещественное опровержение. Марина, что там у тебя?

Ярослав взглянул на Марину, и даже в этой казенной обстановке, за обсуждением очередного дела, можно было почувствовать, как атмосфера стала как-то легче, теплее. Отведя взгляд, Марина доложила:

- Мое видение вызвала деталь от часов – круглая металлическая крышка, которая находится сзади механизма, то есть, прилегает к коже. Я думаю, мне нужно поговорить с женой генерала Садовникова, чтобы выяснить подробности их разговора в парке. Думаю, что я увидела именно их.

Лещинская помолчала немного и добавила:

- Часов в пакете было несколько, и все – краденые. Но Ремезов не имеет к этому отношения. Кстати, ни одних часов нет в полной сборке. Я попыталась сопоставить: там один корпус «чужой», а к двум механизмам есть только крышечки, а корпусов нет. Кроме того, в ящике письменного стола вместе со шкатулкой лежала старая фотография в деревянной рамке, на которой изображена семья Ремезова: мать, отец, он на руках у мамы, сестра, дядья и тетки, двоюродные братья и сестры, и… бабушка. Она имела довольно сильное влияние на становление Ремезова. Что-то связывало их, и очень сильно. Какое-то общее знание, может быть, тайна или семейная легенда. Если я это увидела – значит, есть почти стопроцентная вероятность, что это относится к нашему делу.

- Ну а мне, наверное, по этому делу больше нечем заняться, - вставил Сергей. - В доме я уже все увидел. Остальное – не по моей части.