Елизавета Шумская - Чудеса в ассортименте

– Для тебя у меня тоже есть подарок, – как-то особенно проникновенно произнес он.

– Надеюсь, это не белье, – хмыкнул Фаргелон, и все трое рассмеялись.

Остаток дня брат и сестра провели у себя дома в компании Эрни. Ренсу поведали о событиях последних дней. Улучив момент, когда Вивьен не могла их слышать, сыщик добавил подробностей про слежку и поделился своими опасениями, заручившись обещанием друга не оставлять сестру одну в доме.

Ближе к вечеру забежал Улис, но пробыл совсем недолго. Хотя оба Леру ничего не заподозрили, но этот визит повлиял на присутствие в доме их дорогого друга. Было часов девять, когда Эрни поднялся из своего любимого кресла и откланялся, несмотря на протесты.

Оставив брата с сестрой общаться, сыщик отправился в Парк, в ту его часть, которая прилегала к Арзавелю, где любила селиться знать. В условленном месте его ждал мужчина, на вид старше среднего возраста, но крепкий настолько, что любая мысль о слабости этого человека казалась кощунственной. Отменная выправка подчеркивалась военной формой – синей с серебряными галунами. Во внешности знакомого Эрни было что-то львиное – то ли в чертах властного лица, то ли в манерах, то ли в каком-то особом достоинстве, присущем этому человеку.

– Давно не виделись, – звучно произнес мужчина, в котором люди, часто бывающие на Горе, легко узнали бы Мишкольца Дхона, занимающего высокий пост в армейском министерстве.

Однако лишь немногие были в курсе того, что на самом деле он самый настоящий гений контрразведки, контролирующий сеть агентов во всех странах, в отношении которых Эльмигерн имел хоть какие-то интересы. Когда-то одно из расследований Эрни столкнуло его с этим всесильным человеком, и он немало помог сыщику. Мишкольц Дхон, в отличие от многих равных ему по происхождению и положению, имел одну превосходную черту: разбирался в людях, умея их ценить. Разглядев в молодом человеке интересные для контрразведки качества, военный не раз пользовался его услугами. В некоторых случаях такой путь являлся удобнее иных. Так же частенько у Фаргелона оказывалась информация, весьма полезная для Дхона. В свою очередь Мишкольц не раз предоставлял своему знакомому сведения, добыть которые иным способом было бы слишком трудно.

– Месяцев десять будет, – пожимая протянутую руку, кивнул Эрни. – Неужели все враги нашего государства резко осознали всю бесперспективность борьбы против вас?

– Если бы, – усмехнулся Дхон. – Скорее наоборот. Но вряд ли ты позвал меня сюда, чтобы справиться о моей занятости. Что-то случилось?

– Хотел бы я сообщить вам что-то полезное, но нет, я пришел сюда просить ответов на некоторые вопросы.

– Спрашивай, – наклонил голову Мишкольц, внимательно глядя на собеседника.

– Вы знаете что-нибудь про Ронета Доуского? – не стал пренебрегать разрешением Эрни.

– Я должен был догадаться, – усмехнулся Дхон. – Слышал, его убили недалеко от дома твоей подруги. Вивьен Леру, если не ошибаюсь?

– Вы никогда не ошибаетесь, – не смог удержаться Фаргелон.

– Пару раз было. Ну что ж, с чего же начать? Ронет Доуский – официально дознаватель Форевии с правом действовать самостоятельно. Если говорить конкретнее, то он, скорее, личный сыщик Лаужер-она Маядскальского. Этот тип глубоко запустил свои когти в нашу страну. Мне очень не нравится его деятельность. Не припомню в своей практике такого, чтобы человек его положения так старательно вникал во все аспекты жизни другого государства без особой на то причины. И Доуский был одним из тех, кто добывал для него информацию. Любого рода. Пока этот малый был жив, он весьма шустро это делал. Талантливейший сыщик. В последнее время, насколько я знаю, он занимался поиском портрета Идореллы Маядскальской. Почему-то у Лаужер-она это похищение – просто больная тема. Именно он был главным инициатором этого «сближения», и, когда оно закончилось вот таким образом, он был просто вне себя. Лаужер-он очень амбициозен. Похищение картины стало для него щелчком по носу, он до сих пор не может его забыть.

– Вы знаете, что там на самом деле произошло?

– Да престранная история. Официально портрет транспортировали под охраной целой армады. Она была просто огромная, так как прошел слух, что портрет выкрадут. Или нападут на корабль. Во избежание чего-то подобного в последний момент решили везти портрет тайно, другим судном. Даже команда не знала, что за сокровище они везут. Только охрана была в курсе. Но люди в оной служили самые проверенные. Серебряные гвардейцы, – пояснил Мишкольц.

Эрни уважительно кивнул. Серебряные гвардейцы считались элитарным военным корпусом Форевии. Они охраняли особ королевской крови, их задействовали в наиважнейших операциях.

– С виду корабль ничем не отличался от десятков других кораблей. Разве что шел без остановок. Где-то в нескольких часах лета от нашей границы на него напали. Кто – неизвестно. И выяснить это не представляется возможным, по крайней мере по уликам. Так как примерно в то же время или чуть позже по всей Форевии, да и нас задело, прошелся ураган. Это было три года назад, уже скоро четыре, ты должен помнить.

– Помню, конечно. Тогда множество кораблей разбилось. Крыши посносило, особенно в сельской местности. Кое-где балконы рухнули, деревья даже в Парке повалило. В деревнях сараи некоторые порушились. Говорят, дождь из лягушек и более крупной живности шел даже на юге.

– Именно. Тогда много людей и скотины погибло. А материальный ущерб еще год компенсировали. Так вот, тот корабль с портретом сразу после нападения или, как я уже говорил, даже во время него попал в этот ураган. Поскольку команда была или мертва, или очень занята, отбиваясь от нападающих, корабль не смог выбраться или хотя бы приземлиться. Его разнесло в клочья. Портрет вполне мог погибнуть в этом кошмаре. Однако, если помнишь, в огне пожара он не сгорел. Поэтому велика вероятность, что и ураган оказался ему нипочем. Насколько я знаю, Лаужер-он убежден в этом. И скажу тебе честно, теперь, когда Доуского убили, я тоже в это верю.

– Неужели до этого не было никаких зацепок по краже? Ведь искали наверняка лучшие сыщики. – Эрни покачал головой. Вот уж точно, неудачно сложились обстоятельства.

– Были какие-то. Но за три года никто не приблизился к результату. Хотя проверяли вообще все. Всех, кто мог знать, что поменяли корабль, окружение охраны, всех, кто мог оказаться поблизости, всех вероятных коллекционеров, всех и вся. Я тебе скажу так: тот, кто украл этот портрет, рисковый малый. Если Лаужер-он Маядскальский его найдет, то мало ему не покажется. Я так думаю, то, что останется от этого ловкача, можно будет собрать в кофейную чашку. Наши дознаватели не лучше. Если появится хоть малейшая возможность раскрыть это дело, они вцепятся в нее, как голодные псы в кость. И порвут за это так же. Поэтому я не удивляюсь, что портрет до сих пор не нашли. Как меня научил опыт, если что-то с такой страстью ищут, ему не быть найденным. В подобных делах трезвый ум нужен. И разумение. Например, вот какой момент. За информацию о картине объявлена баснословная награда. И что? Только пустышки. Потому что тот, кто действительно что-то знает, побоится идти к Лаужер-ону, рискуя быть обвиненным в краже или хотя бы соучастии. Вряд ли Маядскальский остановится перед пытками, дабы узнать, не скрыл ли этот смельчак какую-либо еще информацию.