Евгения Грановская - Иероглиф смерти

Зима в этом году наступила раньше обычного. Утром метеослужба заверяла, что к полудню выпавший вдруг посреди ноября снег растает, но этого не случилось.

Когда белый «Мерседес» остановился в безлюдном переулке, было уже девять часов вечера, а снег лежал таким же сплошным слоем, как и утром. И хотя по сравнению со вчерашним днем нисколько не похолодало, белое полотно, покрывавшее тротуар и так непривычно контрастировавшее с темными домами, создавало ощущение зимнего студеного холода.

Ира Романенко посмотрела на парня, сидевшего за рулем, и спросила:

– Почему мы остановились?

Тот, не отвечая, достал из бардачка стеклянную фляжку с коньяком.

– Выпьем по глотку?

– Ты за рулем.

– От одного глотка ничего не случится. – Андрей Голубев улыбнулся. – Давай, прими как лекарство!

Снег за окном был таким холодным, а зима впереди – такой долгой, что Ира не удержалась, взяла бутылку и отпила глоток. Коньяк горячей волной пробежал по пищеводу. Телу стало жарко, но темная улица снаружи стала еще холодней и бесприютней. Черт бы побрал эту утомительную, как хроническая болезнь, московскую зиму – мокрую, пасмурную, промозглую.

Андрей забрал у Иры бутылку и приложился сам. Пока он пил, она смотрела, как размеренно дергается его острый кадык, поросший легкой элегантной щетиной. Хотя что в ней элегантного?

Этот парень воображал себя великим художником, а на деле был обычным бездарем, которому повезло попасть «в струю».

Настроение у Иры продолжало портиться. Андрей отнял бутылку ото рта и вытер мокрые губы ладонью.

– Хороший коньяк, – резюмировал он.

– Если тебя остановит гаишник…

– Не волнуйся, отмажусь. – Он усмехнулся и небрежно хлопнул себя ладонью по внутреннему карману пиджака, в котором, как она знала, лежал бумажник, и в этом жесте было столько глупого самодовольства, что Ире стало и смешно, и противно одновременно.

«Противно». Пожалуй, это чувство появилось не впервые за сегодняшний вечер. Он был симпатичный парень, этот Андрей Голубев, но, пообщавшись с ним неделю, Ира отчетливо поняла, что продолжать отношения, а уж тем более доводить их до постели, ей не следует. Да, для настоящих отношений он не годится. Так же, как те, кто был до него. Терпелив? Да. Но этим его достоинства ограничивались.

Отпив еще глоток коньяка, Ира подумала, что, пожалуй, и дружеским отношениям пора положить конец. Слишком уж он нудный, хоть и при деньгах.

Андрей, однако, был настроен иначе. Ира понимала это, но не испытывала особого беспокойства. Даже под хмельком, даже после недели тщетных надежд и обещаний, которыми она его кормила, на насильника Голубев все равно не тянул. Кроме того, сегодня она пару раз уже давала ему понять, что не в восторге от их общения. Он, конечно, тугодум и может не понимать намеков, но наверняка уже чувствует, что что-то не так.

Голубев закрутил бутылку и, продолжая держать ее в руке, вдруг полез целоваться. Он застал Иру врасплох, и она не успела отпрянуть.

Продолжая целовать ее губы, Андрей сунул руку ей под кофточку, пробрался под лифчик и стиснул ее грудь. Рука у Голубева была холодная, и от прикосновения его пальцев к ее коже Ира вздрогнула. И щетина, эта вечная щетина на его щеках. Заброшенное лицо, заброшенная улица, заброшенный город…

Он продолжал ее целовать, но словно сам стал зимой. Скучной, долгой, серой. И вдруг Ире стало тоскливо. Захотелось домой – в тепло, уют, подальше от этих холодных рук и белого снега за окном, придававшего безлюдной улице какой-то неживой вид.

– Нет! – сказала Ира, схватила его руку и выдернула из-под своей кофточки. Словно стоп-кран дернула.

– Что? – не понял Андрей.

– Я не хочу.

На небритом лице Голубева отобразилось недоумение.

– Издеваешься? У меня уже встал!

– Пусть снова ляжет, сегодня ему ничего не светит.

Андрей пару секунд тупо на нее смотрел, потом усмехнулся и снова полез целоваться.

– Я сказала – нет! – Ира резко оттолкнула его.

На этот раз лицо Андрея стало недоуменным и обиженным.

– Ты же говорила, что сегодня дашь. Отвечай за базар!

Губы Иры презрительно скривились.

– Придурок. Ты сам-то себя слышишь?

Поняв, что переборщил, Андрей примирительно улыбнулся.

– Малышка, давай не будем ссориться. Я от тебя без ума, ты же знаешь. У тебя нет настроения – я понимаю. Нет так нет. Один поцелуй в знак примирения, и я отстану. Ну?

Не дождавшись ответа, он снова запустил руку ей под кофточку. Ирину передернуло, как от удара током.

– Отвали от меня! – холодно бросила она.

Но он не думал отступать. Внезапно Ира поняла, что Андрей ей омерзителен. И еще – что, пока она в машине, он не прекратит свои попытки, и даже наоборот – усилит натиск, для него это теперь вопрос чести. Мужской чести.

– Открой дверь, я выйду! – резко сказала Ира.

Андрей не отреагировал, тогда она протянула руку к панели и сама отщелкнула кнопку центральной блокировки. Затем открыла дверцу и опустила ногу на асфальт, но Андрей схватил ее за рукав куртки и выпалил:

– Куда ты пойдешь? На улице темно и холодно!

– Доеду домой на метро.

– До метро отсюда минут двадцать пешком!

– Лучше пешком, чем с таким гадом, как ты.

Этого он не ожидал. Пальцы, державшие рукав куртки, разжались сами собой. Уязвленное мужское самолюбие.

– Ладно, нет проблем. Хочешь идти – иди.

Ира взглянула на побагровевшее лицо Андрея. Через несколько секунд чувство обиды превратится в ярость. Нужно спешить. И она быстро выбралась из салона.

Лицо ее обдал ледяной, мокрый ветер – будто в прорубь прыгнула. Ничего, успокоила она себя, метро не так уж далеко. И, если повезет, через полчаса она будет дома. Ира видела ярко освещенный «колпак» метро, когда они проезжали мимо него на машине, и знала, где он находится.

Подняв воротник куртки, она бодро зашагала по тускло освещенной улице. «Мерседес» двинулся с места и покатил следом. Когда автомобиль поравнялся с Ирой, Андрей высунул руку из окна и схватил ее за запястье.

– Погоди!

Ирина яростно стряхнула его руку:

– Я сказала: отстань от меня!

– Ладно. Как скажешь. – Физиономия его исказилась от натужной усмешки. – Не такая уж ты и красавица.

Он прибавил скорость, но Ира успела услышать злобно брошенное:

– Сука.

«Мерседес» скрылся за углом.

Ира сразу почувствовала себя одинокой. Вечер был холодный и темный. Фонари светили через один. Стал падать снег, а может быть, падал раньше, но Ира не сразу это заметила.

Подняв воротник куртки, она быстро шла к метро. Путь проходил через небольшой сквер. Едва Ирина ступила на асфальтовую дорожку аллеи, как ей показалось, что она слышит легкий шум чьих-то шагов. Ира остановилась и прислушалась. Нет, ничего. Должно быть, нервы расшалились. Она пошла дальше.