Евгения Грановская - Последняя загадка парфюмера

Корсак пристально посмотрел коллекционеру в глаза:

– Ольга не отвечает на звонки, дома ее нет. Мне нужно с ней встретиться.

– Далась вам эта Ольга, – поморщился Амирханов. – Ну хотите, поклянусь здоровьем, что ничего о ней не знаю? Нет? Тогда подумайте сами – на кой черт мне связываться с Ольгой? С момента развода она не имела никаких прав на имущество Виктора. Если она избегает с вами встречаться, то это касается только вас лично. Я не лезу в чужие дела, мне и своих проблем хватает.

Глеб некоторое время сидел молча. Потом кивнул и сухо сказал:

– Хорошо. Лиза готова продать картину за полмиллиона долларов.

– Полмиллиона? – воскликнул Амирханов. – Дорогой мой, но это же безумие! Картина не стоит таких денег.

– В таком случае нам больше не о чем говорить, – отрезал Глеб и сделал вид, что встает с кресла.

– Сядьте! Сядьте, прошу вас!

Корсак сел. Амирханов несколько секунд разглядывал его молча, затем произнес серьезным голосом:

– Скажу прямо, я не уверен, что Тильбох у Елизаветы Андреевны. Покажите мне картину – тогда и будем торговаться.

– Не уверены? Но ведь вы сами позвонили Лизе.

– Позвонил, – согласился Амирханов. – Но с тех пор многое могло измениться. Скажем так, у меня есть основания полагать, что картину вы проворонили.

– Что за странное предположение?

– Повторяю – у меня есть основания так полагать. Покажите мне картину, и мы сторгуемся. Вы назвали заоблачную цену, но, так и быть, я готов ее обсудить. И еще… – Амирханов слегка наклонился к Корсаку и понизил голос: – Как я уже говорил, я щедрый человек и никогда не забываю дружеских услуг.

Корсак облизнул губы.

– Что с этого буду иметь лично я?

– Уговорите Елизавету Андреевну продать картину за триста тысяч, и сто я положу в ваш карман.

Корсак вновь облизнул губы и усмехнулся:

– Чувствую себя, как на восточном базаре.

Амирханов засмеялся:

– Но ведь я восточный человек!

– А если я не смогу достать картину? Вы что, объявите мне джихад?

Хозяин кабинета криво усмехнулся:

– Что за дикие домыслы? Нет, конечно. Между нами говоря, меня мутит от всех этих оголтелых «воинов Аллаха». Боюсь, они дальше от райских врат, чем самый отъявленный гяур, с утра до вечера пожирающий свинину. Но хватит о пустяках. Вернемся к картине. Я хочу получить ее, и я ее получу. Чего бы мне это ни стоило.

– Будьте поосторожней в выборе методов, если не хотите попасть за решетку, – посоветовал Глеб.

– Это мне не грозит. У меня слишком хорошие связи. – Он стряхнул с сигаретки пепел, снова поднял на Глеба глаза и с грустной улыбкой проговорил: – Эх, Глеб Иванович, Глеб Иванович… Скучно стало жить. Вокруг ни одного порядочного человека, одни сволочи. Впрочем, я порядочным не особо симпатизирую. В массе своей они просто неудачники и лицемеры. Вас я в виду, разумеется, не имею. При всей вашей мнимой порядочности вы такая же скотина, как и я. Ведь правда?

Глеб ничего не ответил. Амирханов откинул голову и рассмеялся отрывистым, неприятным смехом.

Покинув офис восточного коллекционера, Глеб набрал номер Лизы:

– Я только что был у Амирханова, – сообщил он. – Картины у него нет. Но он в курсе того, что мы ее потеряли.

– Откуда?

– Понятия не имею. Возможно, он установил за нами слежку.

– Ой, ну вы прямо Штирлиц. Приезжайте ко мне в гости. Если увидите на подоконнике тридцать восемь сломанных утюгов, значит, все в порядке. А если… – Тут Лиза громко икнула. – Ой, пардон, я не хотела.

– Погодите… – Лицо Корсака вытянулось от внезапной догадки. – Вы что, пьяны?

– Я? Нет. Ну, может быть, совсем немножко.

– Где вы?

– В кинотеатре. У нас сегодня была громкая кинопремьера. Французский блокбастер про чудовищ, которые притворяются людьми. Я смотрела и вспоминала вас. А потом я осталась на фуршет.

– И сколько вы выпили?

– Три бокала шампанского… Ну, может, четыре… А впрочем, я не считала.

– Думаю, на этом можно и остановиться, – сказал Глеб.

– Не волнуйтесь, я уже ухожу домой… – Лиза снова икнула. Хихикнула и сказала: – Ой, кажется, я совсем не в форме.

– Я заеду за вами через полчаса.

– Не стоит. Я поймаю таксу… То есть такси. – Она снова хихикнула. – Какое смешное слово – так-си! Прямо как мерси!

– Ждите меня в холле. Я уже еду.

К кинотеатру Глеб подъехал через сорок минут. Лиза с двумя подругами курила на улице. Вернее, они курили, а она просто стояла рядом и что-то весело им рассказывала. Вся троица была сильно под хмельком.

– А вот и он! – сказала Лиза, заметив приближающегося Глеба.

– Тот самый? – спросила одна из девиц.

– Угу.

Девушки посмотрели на Корсака, затем для чего-то оглядели его брюки, захихикали и стали перешептываться. Глеб поздоровался с девицами, затем взял Лизу под руку и повел ее к машине.

– Чего это они так веселились? – спросил Глеб. – Вы рассказали им что-то интересное?

– Угу. Сказала, что у вас двадцать пять сантиметров. Видели бы вы, в какой они пришли восторг! Берегитесь – теперь эти нимфоманки объявят на вас охоту.

– Н-да, – с усмешкой произнес Глеб, – никогда не думал, что человека может так развезти от трех бокалов шампанского.

– Я и сама не думала, пока не запила шампанское конь… – Лиза икнула, – яком.

Лиза споткнулась и непременно упала бы, но Глеб подхватил ее за талию.

– Не обнимайте меня, – капризно сказала Лиза, – а то я позову на помощь.

Глеб кое-как усадил Лизу в машину, затем сел за руль и завел мотор.

– Лучшие друзья девушек – это бриллиа-а-анты… – пропела Лиза. Потом насмешливо посмотрела на Глеба, громко икнула, устало прислонила щеку к стеклу и вскоре задремала.

Вывести Лизу из машины оказалось еще труднее, чем усадить. Лиза долго не могла понять, где находится, и отказывалась выходить, капризно бормоча:

– Я с вами никуда не пойду… Я хочу домой.

– Я вас туда и веду, – сказал Глеб.

Наконец, девушка слегка пришла в себя и выбралась-таки из машины. На улице темнело. Слава богу, двор был пуст. Глеб обхватил Лизу за талию и повел ее к подъезду. По дороге она окончательно проснулась и уже у самых дверей подъезда неожиданно потребовала:

– Поцелуйте меня!

– С какой стати? – сказал Корсак.

– Я этого хочу! И вы тоже хотите. С самого первого дня нашего знакомства!

Глеб усмехнулся:

– Уж больно вы самоуверенны. А что, если вы ошибаетесь?

– А вы поцелуйте, и я пойму. – Тут Лиза икнула и мучительно произнесла: – Черт, никогда не думала, что буду уговаривать мужчину меня поцеловать. А ведь мне еще нет и семидесяти. Так вы будете меня целовать или нет?

– Нет, – сказал Глеб.

– Ну и черт с вами! Вы просто жалкий бор-зо-пи-сец!

– Если не перестанете ругаться, я сдам вас в милицию, – пригрозил Корсак.