Алексей Калугин - Чем черт не шутит

Я успел сказать только одно слово «понимаешь», когда коммуникатор тихо пискнул, сообщая, что кому-то еще не терпится со мной пообщаться. Я посмотрел на дисплей и чуть не выругался. Со мной жаждал говорить не кто-нибудь, а полковник Нового комитета государственной безопасности Вячеслав Семенович Малинин. Момент для беседы с ним был очень подходящий. Оставалось только надеяться, что его звонок никак не связан с похищением видеокамеры у пожилой эстонской пары. Иначе… Иначе я черт-те что начну думать. А именно – то, о чем мне думать совершенно не хочется.

– Каштаков?

– Прости, Лоя, у меня срочный вызов. Обсудим все, когда вернусь.

– И когда ты вернешься?

Ну прямо ревнивая женушка, подозревающая, что благоверный ее, сказав, что задерживается на совещании, сам собрался с друзьями пивка дернуть!

– Часа через два. Мне нужно заскочить еще в одно место. По делу.

А я – как будто оправдываюсь.

Нет, так дело не пойдет! В конце концов, в агентстве мы все равноправные партнеры!

– Хорошо.

Она проявила снисходительность.

– Будь добра, найди Анса. Пусть он вернется в агентство.

– Сделаю. И вот что, Каштаков…

Многозначительная пауза.

А меня, между прочим, на линии полковник Малинин ждет.

– Да?

– Будь осторожен.

Она за меня переживает!

Или это всего лишь дежурная фраза?

– Ты же знаешь, Лоя, я всегда осторожен.

– Знаю. Поэтому и говорю: будь осторожен.

А такое замечание как расценивать?

– Пока. Я скоро буду.

– Пока.

Я дождался, когда Лоя первой нажала кнопку отбоя. После чего сразу переключился на полковника Малинина.

– Слушаю вас, Вячеслав Семенович!

– Чо так долго не отвечаешь-то? А, Каштаков?

– У меня был важный разговор с клиентом.

– С клиентом, значит… Ты сейчас где?

– А что?

– Я спрашиваю, ты отвечай. Такие правила.

Малинин имел право так говорить. Без его одобрения мне не продлят лицензию частного детектива.

– На выезде.

– Хороший ответ. Ты молодец, Каштаков. Верткий и соображаешь живо. Но мне нужен более точный ответ.

– В центре. На Площади Ногина.

– Не ко мне ли в гости собрался?

– У меня тут встреча.

– С клиентом?

– Точно.

– Ты что, себе на мобилу новую глушилку поставил?

– Какую еще глушилку?

– Не прикидывайся лохом, Каштаков. Если бы не глушилка, я бы уже засек, где твой мобильник находится. И не задавал бы, между прочим, тебе лишних вопросов. И не сомневался бы, правду ты мне говоришь или врешь, как проповедник.

Вообще-то, он был прав. Я установил на мобильники всех своих сотрудников новый вариант глушилки, когда понял, что защиту старой техники из НКГБ сломали. Между прочим, моя собственная разработка. В былые времена, еще до открытия Врат, я занимался разработкой и установкой охранных систем. Времена были не то чтоб совсем уж хорошие, но в целом неплохие. Трупы я видел, как и полагается, только на похоронах почивших своей смертью престарелых родственников. И полковники НКГБ не звонили мне по телефону. Да и сотовых телефонов тогда еще не было. Нынче странно даже представить, что были когда-то такие времена. А ведь действительно – были.

– Честное слово, не понимаю, о чем вы, Вячеслав Семенович.

– Ладно, проехали. Не о том сейчас разговор.

– А о чем тогда?

– О деле, которым ты сейчас занимаешься.

Я подумал о трупе, лежащем в соседней комнате. И мне стало грустно.

– Какое именно дело вас интересует? Бриллианты Маршака?

– Нет, пожилая эстонская пара, заходившая к тебе час назад.

Так.

Приехали.

Или – приплыли.

В общем – без разницы.

Что не так с этой клятой видеокамерой?

– И что именно вы хотели бы знать?

– Что им от тебя было нужно?

– Вы разве не прослушиваете мой кабинет?

– Кончай дурковать, Каштаков! Все на свете не прослушаешь! А ты не такая уж крупная птица, чтобы к тебе жучков пускать.

Обидно, конечно, что не заслужил. Ну, да ладно. Зато теперь я уверен в том, что моя система защиты от прослушивания работает безупречно.

– У эстонцев пропала видеокамера.

– И что?

– И они хотят получить ее назад. Они побывали в Аду и в Раю и все, что видели, снимали на камеру. А поскольку в их возрасте полагаться на память не приходится, они хотят вернуть свои записанные воспоминания.

– И все?

– Да.

– Не врешь?

– Когда я вам врал, Вячеслав Семенович?

– Всегда, везде и повсюду.

– Нет, только в особых случаях.

– А сейчас?

– Сейчас мне нечего скрывать, – я снова подумал, ангел его забери, о трупе Макака. – Ничего не значащее дельце. Я взялся за него только потому, что других не было. Чтобы форму не терять.

– О форме, значит, заботишься? Как спортсмен?

– Скорее, как артист.

– И что, артист, нашел ты камеру?

– Пока нет.

– Почему?

– Видите ли, есть проблемы…

Проблема номер один – вор зарезан неизвестным, забравшим, по всей видимости, камеру.

– Ты, Каштаков, не финти. Ты же меня знаешь – мне нужны точные ответы.

– Я еще не вышел на след похитителя.

– Где и когда этих эстонцев обокрали?

– Вчера, примерно в полдень, в ГУМе, у фонтана.

– Каштаков, ты меня дуришь, – с укоризной цокнул языком полковник Малинин.

– Никак нет, господин полковник!

– В ГУМе, у фонтана, на глазах у сотен свидетелей у туристов стащили камеру, и ты не можешь найти этого урода? Не верю!

Тоже мне, Станиславский выискался.

– Верьте иль не верьте, господин полковник, да только так оно и есть.

– Ну, ладно, Каштаков. – Малинин, видимо, решил мне поверить. Не на все сто, конечно, но процентов на пятьдесят пять я его убедил. – Держи меня в курсе этого расследования. Как будут новости, тут же сообщай. Понял?

– Понять-то я понял, да только хотелось бы знать, где тут собака зарыта?

– Какая еще собака?

– Я хотел сказать, что мне не понятно, почему НКГБ проявляет интерес к обычной, я бы даже сказал, вполне заурядной, мелкой краже?

– НКГБ всем интересуется. Вот так-то Каштаков. Работа у нас такая – родину защищать. Бывай, Каштаков!

Я нажал кнопку отбоя и в задумчивости покрутил коммуникатор в руке.

НКГБ проявляет повышенный интерес к пожилой эстонской паре. Яан и Марта Хууп. С чего бы вдруг? Чекисты следили за ними и знали, что Хуупы побывали в моем агентстве. Но при этом они не знали, что у супругов вчера стащили видеокамеру. Из всего этого я пока мог сделать только один вывод – к смерти Макака чекисты не причастны.

Я снова включил коммуникатор и набрал номер Лои.

– Лоя, это я.

– Да?

– Проверь, пожалуйста, самым тщательным образом супругов Хуупов, что побывали у нас сегодня. Узнай о них все, что сможешь.

– В чем дело, Дима?

Ага!

Я уже не Каштаков, а Дима!

План Гамигина в действии!

– Их пасет НКГБ.