Алексей Калугин - Чем черт не шутит

Да уж, запутанная получается история. Гамлету с его простеньким «быть или не быть?» к нам лучше даже и не соваться.

– Честно говоря, Анс, мне неприятно, когда за мной постоянно кто-то следит. Следить – это наша работа.

– Что ты предлагаешь?

– Почему бы нам не бросить все это? Вернем Хуупам камеру, извинимся, скажем, что больше мы ничего для них сделать не можем. И все будет как прежде.

– Да, только Лои не будет.

– Ты думаешь, она все еще собирается уйти после завершения дела?

– Спроси у нее сам.

Говорить с Лоей на эту тему мне не хотелось. Главным образом, потому что у меня были все основания полагать, что Анс может оказаться прав. Подумав, я решил, что лучше не провоцировать Лою на новые необдуманные заявления. Пусть все пока идет так, как и должно. Мы ищем мемку Хуупов, а за нами следят ангелы и демоны. Странно, что «семья» еще в это не ввязалась.

И только я успел об этом подумать, как завибрировал мой неугомонный коммуникатор. А на дисплее высветился золотитсый логотип «Вирь-Банка». А кто у нас генеральный директор «Вирь-Банка»? Правильно, Сергей Викентьевич Шайнов. Также известный под именем Серега-Соломон. Глава, духовный наставник и идейный вдохновитель «семьи».

Разговаривать с ним мне хотелось еще меньше, чем с Лоей. Но оттягивать этот разговор не имело никакого смысла. Лучше поговорить с Соломоном по телефону, чем получить предложение, от которого невозможно отказаться. Например, зайти в гости.

– Слушаю.

– Дмитрий Алексеевич?

– Да, Сергей Викентьевич. Как поживаете?

Вопрос упал в пустоту.

– Что там у вас происходит?

– В каком смысле?

– Мне стало известно, что два дня назад в ГУМе обворовали туристов. Это нехорошо. Во всех отношениях. Нехорошо то, что туристы получают скверное впечатление о нашем замечательном городе. И нехорошо то, что я узнаю о случившемся только на второй день. Я вызвал к себе Полутрупа. Он твердит только, что решение не предавать дело огласке исходит от вас. Это неправильно, Дмитрий Алексеевич.

– Совершенно с вами согласен, Сергей Викентьевич. Но в тот момент это было единственно верное решение.

– Поподробнее.

– То, что поначалу выглядело, как банальная кража, оказалось делом совершенно иного уровня. Сейчас им заинтересованы спецслужбы всех сопредельных держав.

– Вот как. А наш интерес в этом есть?

– Пока не могу сказать. Я сам еще толком не разобрался, в чем там дело.

– Хорошо, держите меня в курсе.

– Конечно, Сергей Викентьевич.

– Какая-то помощь нужна?

Я хотел было уже дать отрицательный ответ, как вдруг меня осенило.

– Вам известно о святошах, находящихся в Москве на нелегальном положении?

– То есть имеющих проблемы с законом?

– Ну, да. Или скрывающихся от райских спецслужб.

– Велю, чтобы выяснили. Ждите, вам перезвонят.

– Спасибо, Сергей Викентьевич. Всего доброго.

Кажется, последних моих слов Соломон уже не услышал, потому что нажал кнопку отбоя прежде, чем я закончил говорить. Оно и понятно – человек занятой. Знаете, сколько стоит каждая его минута? Лучше и не спрашивайте!

Сидевший за рулем Гамигин негромко, но выразительно хмыкнул.

– Что? – спросил я.

– Почему у вас принято вежливо и уважительно разговаривать с преступниками?

– Если не ошибаюсь, человека можно называть преступником только после приговора суда.

– А, по-моему, человек становится преступником по факту совершения преступления.

– Соломон не преступник.

– Кто же он тогда?

– Глава преступной группировки.

– Это не одно и то же?

Мне совершенно не хотелось спорить на эту тему. Которая, к тому же, не первый раз всплывала в наших разговорах.

– Хорошо, давай будем считать уважение к бандитам нашей национальной традицией. У нас про них песни поют и сказки сказывают. Годится?

Демону такой подход к делу тоже не нравился. Но спор пришлось отложить на потом, поскольку мы уже прибыли на место.

– Кроме того, – все же добавил я, выходя из машины, – Соломон даст нам информацию о святошах-нелегалах, скрывающихся на территории Московии. Я уверен, что один из них и есть тот самый тип, что запечатлен на фотографии из ГУМа.

– А я уверен, что Лоя найдет этого святошу быстрее Соломона, – парировал Анс.

– Хочешь поспорить?

– Нет.

Анс взглядом указал на припарковавшийся во дворике под нашими окнами грязно-желтый «Москвич» с тонированными стеклами. Машина стояла так, что из нее было удобно наблюдать за подъездом. И, что совсем уж здорово, из «Москвича» никто не вышел. Либо демоны из ССРС считали нас законченными недотепами, либо им было абсолютно все равно, что мы о них думаем.

Ну и ладно.

В настоящий момент демоны тревожили меня меньше всего. В отличии от тех же святош, демоны никогда не превышали своих законных полномочий. А на территории Московии их полномочия сводились к нулю. Все, что они могли, так это только наблюдать за нами. Да и то, не проявляя при этом особой навязчивости. За это я демонов из ССРС ценил и уважал. Напротив, для их же коллег из Первого отдела Службы безопасности Рая не существовало ни норм, ни правил, ни принципов, ни чести. Вообще ничего, кроме верности долгу и Святой Троице.

Когда мы подходили к подъезду, мимо нас пробежала парочка. Парень и девушка, одетые в нечто яркое и бесформенное. В последнее время стиль одежды, именуемый почему-то «эльфийским», стал входить в моду. Наряженная эльфами парочка, держась за руки, неслась вперед, ничего не видя вокруг и временами странно подскакивая, как будто рассчитывая таким образом оторваться от земли и взлететь. На головах у них поблескивали фальшивыми бриллиантами стилизованные под диадемы «зулусские» обручи.

Любопытно, подумал я, поднимаясь по лестнице, а ведь к нам в агентство еще ни разу не обращался ни один «зулус». И это при том, что, казалось бы, именно эта категория людей, живущих своей, несколько отстраненной от реальности жизнью, должны стать объектами мошенников и жуликов всех сортов. Или же они настолько не в себе, что им, кроме игры, ни до чего нет дела?

В прихожей за гостевым столиком сидел мужичок средних лет. Маленького роста, лицо несколько помятое, заросшее рыжеватой щетиной. На голове внушительная лысина. Одет мужичек в широченные голубые бриджи и клетчатую рубашку без рукавов. На ногах – сплетенные их тонких кожаных ремешков сандалеты. На груди – смахивающая на самопальный орден бляха; золотой герб, красная звезда, православный крест, непонятно чей профиль – и все это на фоне развевающегося красного знамени с надписью Make Love Not War. Эклектика высшего пошиба. Похлеще, чем у Уорхолла. На столе перед гостем стояли чашка «Не так страшен черт», красный со звездочками чайник, голубой молочник, открытая коробка голландского печенья и вазочка с горкой конфет в разноцветных обертках. Чайная ложечка прижимала к столу стопку оберток от конфет, сопоставимую по толщине с пачкой нимов, что пытался всучить мне Метатрон. Тут же, на столе, лежала потертая джинсовая бейсболка с красиво переливающейся эмблемой игры «Мифоскоп».