Алексей Калугин - Чем черт не шутит

– Все будет в порядке, – ободряюще подмигнул мне Гамигин.

Что он имел в виду? Не знаю.

Я думал о том, что мы будем делать, если после просмотра видеозаписей Хуупов останемся в той же точке неопределенности, что и сейчас? Мы были уверены, что среди любительских записей четы престарелых эстонцев есть нечто, представляющее несомненный интерес для спецслужб Рая и Ада. А может быть, и для НКГБ. Но мы понятия не имели, что именно следует искать. Это мог быть человек. Или некий объект. Или какой-то документ, случайно попавший в кадр. Да все, что угодно! Вплоть до трещин на мостовой, в переплетении которых мог оказаться скрыт некий сакральный смысл, недоступный непосвященным! В конце концов, мы привыкли не доверять святошам, но что, если на этот раз Метатрон сказал правду? Что, если поиски мемки из камеры Хуупов были всего лишь превентивной мерой? Узнав о краже видеокамеры, агенты ПОБРа подумали: а вдруг?.. Но никакого «вдруг» не случилось. Вместо «вдруг» имела место самая обыкновенная, банальнейшая кража.

И вот тут я в своих рассуждениях запинался о первый камень. Ни один даже крепко невменяемый вор не станет красть у туристов в ГУМе, причем так откровенно и нагло, как проделал это Макак. Под прицелом камер наблюдения. Вторым камнем был заказчик. Странный человек, выдающий себя за ангела, нанявший Макака за немалые, судя по всему, деньги, а затем наблюдавший за его работой. И очень точно подставивший свою загримированную физиономию под объектив камеры наблюдения.

Кто он? Каковы его интересы в этом деле?

Получив ответы на эти два вопроса, я, наверное, смог бы остановиться. И сказать, что в деле о похищении видеокамеры Хуупов поставлена точка.

Это было уже не дело чести и не дело совести.

О чем речь? Я не чувствовал себя в чем-то виноватым или кому-то обязанным. И пусть я не сам нашел мемори-карту, но я запустил механизм, в результате действия которого потерянная Хуупами память оказалась у меня.

Я сделал свое дело. Я выполнил все, что от меня требовалось.

Что дальше?

Смешно признаваться. Но чувство, которое я испытывал, не имело ничего общего с высокими устремлениями, понятиями о долге и моральными принципами. Оно было сродни зуду. Когда чешется, а почесать не можешь. Или сродни жалким попыткам понять то, что, в принципе, понять невозможно, потому что это воспринимается на ином, сверхчувственном уровне.

Хотя, это я уже, пожалуй, хватил.

Или – окончательно запутался в попытках разобраться в самом себе. Самокопание следует прекращать в тот момент, когда чувствуешь, что можешь оказаться под обвалом.

Мне нужно было найти заказчика – вот и все.

Зачем?

Да какая разница!

Может быть, я хотел таким образом покрасоваться перед Лоей. А почему нет? Это все тот же принцип избыточности, как и в случае с самцом-павлином, таскающим за собой длинный, роскошный и совершенно никчемный с практической точки зрения хвост. Павлиний хвост – это тот же гандикап, который дает опытный игрок начинающему. Вот только проигрыш в природе зачастую равнозначен смерти. Впрочем, как и в жизни вообще.

Может, я хотел самому себе доказать, что я отличный сыщик? И дело, которым я занимаюсь, для меня не просто работа, а образ жизни. Целая вселенная, которую я заставляю вращаться по собственному хотению.

Черт его разберет!

Да, признаться, мне не очень-то и хотелось во всем этом наводить хоть какой-то порядок. Однако мысли сами собой всплывали у меня в голове, когда я просматривал скучную до судорог любительскую видеосъемку Хуупов, гуляющих по Москве и попеременно снимающих друг друга на фоне традиционных туристских достопримечательностей.

Большой театр. Манежная площадь. Красная площадь. Елка на месте, где прежде стоял Мавзолей. Тверской бульвар. Чистопрудный бульвар. Университет. Ботанический сад…

Повсюду люди, машины и отчаянно лезущая в поле зрения, нахальная до одури реклама.

Места, где туристы останавливались, чтобы перекусить. Хуупы избегали дорогих ресторанов, отдавая предпочтение небольшим закусочным и предприятиям быстрого питания. Порой я даже затруднялся опознать место, где они столовались. Но это было и не важно. Потому что в кадре ничего не происходило.

Нет, конечно же, для самих Хуупов эти записи представляли огромный интерес! Я уверен, они много раз будут смотреть сами и показывать всем своим гостям эпизод, когда во время обеда на открытой веранде на Чистых прудах у Марты Хууп с вилки упал кусок мяса, который на лету поймал и в момент проглотил дежуривший возле из стола большой рыжий пес. А сделав свое дело, пес тут же удалился. С чувством собственного достоинства и осознанием выполненного долга. Как будто был уверен, что более ничего интересного за этим столиком уже не произойдет.

Все это было мило. Местами – забавно. Но помимо семейной хроники я ничего не видел.

А я очень старался.

Я то и дело отматывал хронометраж фильма назад. По несколько раз просматривал одни и те же эпизоды. Разглядывал крупные планы. Увеличивал и кадрировал отдельные детали.

Я отнесся к порученному мне делу со всей ответственностью.

Теперь я знал о кулинарных предпочтениях обоих Хуупов. Марта любила рыбу, салат «Цезарь» с курицей и острые индийские лепешки. Яан предпочитал бифштекс средней прожарки и спагетти а-ля карбонара. Ужин Яан иногда запивал полпинтой темного пива. Марта пила только чай и минеральную воду.

Я составил список всех покупок, что были сделаны Хуупами у меня на глазах. В основном это были сувениры и кое-что из одежды. Самой дорогой покупкой, сделанной Хуупами в Москве, оказались кожаные сандалии «Легионер», в которых Яан щеголял целый вечер. А потом, видимо, забросил на дно чемодана. Красиво, но непрактично.

Я узнал, что Марта любит кормить крекерами уточек в пруду, а Яан не мог пройти мимо бездомной кошки, хотя бы не погладив ее.

Но что мне давали все эти знания?

Абсолютно ничего!

Время от времени, чтобы не замылился глаз, я делал перерыв. Выходил из кабинета, чтобы налить себе свежего чаю. Как-то во время одной из таких вылазок, примерно через три с половиной часа после начала работы, я столкнулся с Ансом, который тоже вышел размяться. Нам оказалось достаточно обменяться взглядами, чтобы я понял – демон тоже ничего не нашел.

Оставалось уповать только на Лою. У нее ведь была самая интересная часть фильма. Лоя упорно продолжала работать, даже когда мы с Ансом потеряли всякую надежду и сели вместе пить чай. И мы суеверно боялись потревожить ее. Мы боялись, что зайдя в комнату Лои и спросив: «Ну, как дела?» – можем невзначай спугнуть удачу. Которая и без того уже казалась почти нереальной, зыбкой, похожей на лунную тень призрака.

Не могу сказать точно, чего мы ждали. Но мы оба вздрогнули, когда раздался звонок в дверь. Вот уж чего мы никак не ожидали, – так это посетителей.