Виталий Сертаков - Останкино 2067

Но людям необходимы сильные встряски, сказал шеф.

Сценарий «Халва» сразу купили восемьдесят человек в Москве, и пришли заказы от тридцати петербуржцев. Что любопытно, почти четверть от потенциальных заказчиков составили женщины. Насколько мне известно, фигурировали несколько десятков заявок из-за рубежа. Но некоторым видным людям «Халву» предоставили бесплатно. Ничего не скажешь, хитрый трюк. После их шумных восхищенных излияний на всю страну заявки на наш продукт посыпались градом. Если можно так выразиться о продукте, цена которого явно дороже участия в обычном реалити-шоу. Сразу стало не хватать перформеров.

Мы утерли нос конкурентам, мы показали этим задавакам из Голливуда, мы первыми заключили контракт с голландскими промоутерами на продажу сценариев за океаном. Мы продаем искренний секс. Мы продаем нежную привязанность. Мы продаем любовь…

Юханов спрашивал, нельзя ли пойти навстречу и предоставить ему постоянно действующий сценарий. Он даже готов на «Халву», пусть пересчитают. Он понимает, что у перформеров есть своя жизнь, но он готов лично обсудить этот вопрос с руководством. Он согласен отказаться от секса. Он категорически не согласен говорить с девушкой, играющей его супругу. Он планирует заплатить ей лично, помимо контракта, но через посредника, чтобы не разрушать образ, и так далее…

Он деловой человек и предлагает самые гибкие варианты. Например, одна неделя в месяц, но лучше две.

– Сумасшедший, хоть и не принято плохо говорить о покойниках, – подвел итог Гирин.

Я слушал шефа, откинувшись на лежанке, а техники уже фиксировали мою голову в захватах и готовились забросить меня туда, где я сейчас нахожусь. Я лежал и слушал шефа вполуха, поскольку знал, что вторично мой трюк не пройдет. После гибели Милены Харвик Костадис посылал отрывок своего сценария специально для меня и защитил его от других. А Рон Юхнович ничего не стирал; его стрим разделят на атомы, просеют через самое мелкое сито и передадут в Управление. Там есть еще два открытых перформера. Если выплывет хоть что-то…

А что может выплыть?

Я послушно протягивал руки для игл и электродов, шевелил губами и чувствовал себя преступником.

– Это абсолютно исключено, – напирал Гирин, как будто это я просил его предоставить в пользование эрзац Линды Юхнович. – Немыслимо… Рон готов был купить четвертую часть жизни этой девушки. Мы к такому оказались не готовы. Тем не менее мы соберемся и потребуем внеочередного Совета директоров. Проблему следует обсудить и облечь в юридические рамки…

Мне вдруг стало интересно.

– Юханов же не мальчишка, а серьезный бизнесмен. Я изучал его досье. Не может быть, чтобы какая-то актриса сбила его с толку.

Шеф пожал плечами.

– Кроме того, – продолжал я, – не мое, конечно, дело, но, если вы согласитесь, возникнет прецедент. Вдруг кому-то еще захочется иметь в постоянном пользовании преданного человека? Преданного, как собака… И не оплаченную куртизанку, а перформера с выверенным стримом. Что тогда будет?

– Сегодня в десять вечера я собираю Экспертный Совет, – мрачно кивнул Гирин. – Об этом мы как раз и будем говорить.

– А Юханов не боялся проблем с настоящей женой?

Шеф вторично пожал плечами.

– Видать, жена здорово допекла, – без улыбки заметил один из инженеров.

– Зато теперь она допечет нас, не сомневайтесь, – вздохнул шеф. – Страховщики уже рыщут, на сей раз пожар своими силами не потушить.

– А что говорит начальство? Я имею в видутого человека, с которым вы в баню ходите.

– Кха-кха! – Гирин закашлял, завращал глазами и покосился на техников. – Он недоступен, но передал через… неважно через кого, но передал, чтобы не суетились. Чтобы все делали в рамках закона.

– Кажется, вы тоже не очень расстроены, – сказал я.

– Ты угадал, дружище, а теперь угадай, почему… – Гирин отдал команду настольному скрину.

Я скосил глаза.

Там был список, какие-то фамилии, кодовые имена и закорючки Гирина. Список из его рабочего альбома, с пометками. Ни черта не понять, но я как-то сразу догадался.

– Ты верно ухватил, дружок, это уже тенденция, – пропыхтел шеф. – В общей сложности тридцать шесть человек подали заявки на повторный тур. Каждый третий из тех, кто купил «Халву». Потому мы на коне и патрон счастлив… Лавина тронулась, заказы уже не остановить.

– И смерть Юханова его не страшит?

Кажется, Гирину почудился сарказм в моем голосе.

– Страшно другое, дружочек. Повторить сценарий можно, если согласятся актеры. По условиям контракта они обязательно отсматривают материал, снятый с внешних камер. Согласятся – повторим. Но таких, как Юханов, уже больше десятка. Тех, кто требует сценарий навсегда.

– Вы полагаете, в законодательстве найдутся лазейки, чтобы нас привлечь? Скажем, за принуждение… гм… к добровольному рабству?

– Такой статьи нет… – не очень уверенно отозвался шеф.

– Ведь это полное рабство, Георгий Карлович. Я как-то раньше об этом не думал, а теперь представил. Можно под действием драга посулить актрисе большие деньги, принудить ее, чтобы подписала контракт, а потом она очнется старухой. Лет через тридцать рабства, о котором даже не сможет вспомнить. Вместо нее проживет жизнь другой человек.

– Ты заговариваешься, дружок… Постоянный сценарий никто не продаст, это просто нереально по медицинским показаниям… – Гирин потер пухлые щеки и присел с краешку на мой топчан. – Но в целом мыслишь верно, только беда не в девушке, что очнется старухой. Беда, Януш, совсем в другом. Знаешь, чего хотят те десять человек, что закинули нам такие заявки?!

Я промолчал. Техник закончил мучить мои виски, высосал всю нужную кровь и подключил питание.

– Они имели преданных девочек и мальчиков, а теперь хотят преданную охрану. Им нужны солдаты, Януш, и они знают теперь, что мы можем их сделать.

Идея «Двоих в тайге» стара как мир. Казалось бы, чего проще – забросить в труднодоступный район пару десятков конкурсатов обоих полов, и путь ищут клад или спасательный шлюп, а зрители будут сжиматься от страха, следя за их бедами. Ведь давно не требуется армия операторов с громоздким оборудованием: микрокамеры крепятся на теле каждого участника. Но никто не додумался построить финал шоу на чистом половом инстинкте.

«Двое в тайге». Тот еще кошмарик, почесал нос Гирин. Но этот кошмарик собирает каждый вечер сорок миллионов зрителей, и на сто минут вещания вклинивается двадцать семь минут рекламы. Разработчики сделали акцент на первобытные эмоции и выиграли очко. Они всего лишь заняли нишу, пустовавшую несколько лет. Ниша пустовала, потому что режиссеры боялись начать новую сексуальную революцию, мужчины боялись феминисток, натуралки боялись пинков, и все вместе боялись потерять состояние на судебных издержках.