Array Array -  Да вспомнятся мои грехи

– Один небольшой вопрос сначала, – сказал Рамос, все еще разбрасывая искры гнева. – Я знаю, кто такая Рейчел Эшкол. Это указано в моих документах… но вы кто такой, черт побери?

– Октавис де Санчес. Я работаю в посольстве.

– Ну что же, хорошо, что она вас нашла не на улице. Что вы делаете в посольстве в свободное от шпионажа время?

– Я, гм, анализирую данные для секции Жизненной Статистики.

– И это дает вам право делить наш маленький секрет?

– Мне был необходим кто–нибудь… – начала Рейчел.

– Да вы сами тут не нужны!

– Мне был необходим человек, безукоризненно верный, который хорошо знал бы Гуайану. Чтобы проверить ваше прикрытие, ваше поведение.

– Чье поведение? Чье прикрытие?.. Я… Я Рамос… Гуайана!!!

– Да, он разговаривает точно как Гуайана, – сказал Октавис.

– Понятно? – Рамос воздел к небу руки. – И ради этого ты в два раза увеличила риск моего раскрытия?

– Сеньору Санчесу можно полностью доверять. – Изображение Рейчел в видеокубе подалось вперед, зло покраснев.

– Ах вот вы о чем, значит… Октавис, старик, если бы я предложил тебе миллион песо за переход на сторону Альвареца…

– Нет. Они слишком…

– Два миллиона? Пять? Десять? Твою жизнь? Угрожал бы пыткой детей до смерти, твоих детей? Твоей матери?

– Да, понимаю. Конечно. Если цена достаточно велика, любой человек…

– Любой человек на этой планете, кроме меня.

Несколько секунд тишины.

– Тогда почему бы вам просто не избавиться от нас… простых смертных? – сказала Рейчел.

– Я обдумал этот вариант, – фыркнул Рамос. – И отбросил я его не потому, что вы могли бы мне пригодиться в дальнейшем. Вы бы мне не пригодились.

– Так почему бы ни убить нас?

– Или хотя бы попробовать, – добавил Октавис, сгибая и разгибая клинок тренировочной рапиры.

– Во–первых, это привлекло бы лишнее внимание ко всей операции. Во–вторых, даже Рамос – настоящий Рамос – не лишен некоторых моральных понятий. И в любом случае, он отличается практичностью, он не станет слоняться по округе и убивать людей из спортивного интереса, или только потому, что ему не нравится факт их существования.

– Он убил шестнадцать человек, – мрачно сказал Октавис.

– Семнадцать. Но всегда имел то, что считал достаточной причиной, или по крайней мере получал приличную выгоду.

«Я убил гораздо больше, – подумал Отто Макгевин, – только ради того, чтобы Конфедерация благополучно функционировала».

– Согласен, причины у него могли быть менее существенные, чем у вас.

Октавис кивнул:

– Послушайте, мы топчемся на месте. Лучше займемся планом, чтобы скоординировать ваше…

– План этот невыполним и с настоящего момента отбрасывается. Похитить Рамоса, тайно подсадить меня на его место в камеру, потом устроить побег… все это оперетка, которую всегда придумывает Планировка, черт бы ее подрал…

– Но у нас приказ… – твердо сказала Рейчел.

– Посмотрите на звание человека, подписавшего приказ, потом вспомните мое звание. Может, ЗБВВ не всегда эффективно действует, но дураков там тоже нет… вот почему я вообще имею военное звание – чтобы такие люди, как вы, не ставили мне палки в колеса.

– Тогда что вы предлагаете? – сказала она. – Что можно придумать лучше?

– Чем меньше вам известно, тем лучше для вас обоих. Сделайте для меня две вещи, а потом вы, Октавис, можете вернуться к своей статистике, а вы, сеньорита Эшкол, можете заняться… что вы делаете в свободное время?

– Меня это полностью устраивает, – горячо заявила Рейчел. – Чем скорее вы уберетесь с моих глаз, тем лучше я себя буду чувствовать.

– Что мы должны делать, полковник?

Рамос несколько секунд улыбался в видеокуб, потом повернулся к Октавису.

– Во–первых, обеспечьте мне надежное, не вызывающее подозрений средство передвижения, чтобы добраться до клана Альвареца. Очевидно, это будет лошадь. «Они строят планы межпланетной войны, а сами до сих пор используют вьючных животных».

– Потом, когда я буду готов выехать, избавьтесь от настоящего Рамоса.

– Убить?

– Это самое надежное. Решайте сами.

– Вы забываете, что Санчес и я – не хладнокровные убийцы–профессионалы. Мы похитим его, как и было запланировано, и запрем в комнате, где сейчас находитесь вы.

– Ладно. Советую сначала убрать отсюда шпаги.

Когда Октавис вышел, Рамос с облегченным вздохом хлопнулся на свою кровать. Трудная работа – быть Рамосом и одновременно думать как Отто.

С завтрашнего утра ему придется действовать быстро. Жаль – было бы неплохо проследить за похищением Гуайаны. Возможно, заключенный погиб бы при попытке к бегству.

Теперь ты думаешь больше как Рамос. Это хорошо.

Чтобы добраться до клана Альварец, Рамосу нужно было преодолеть двести километров, через территории кланов Туэме и Амарилло. На это ему потребовалось два дня езды на страдавшей костным шпатом лошадке, которой снабдил его Октавис. Когда он во второй раз остановился для отдыха и развлечений в таверне на границе территорий Амарилло и Альвареца, то оказалось, что нанятая им проститутка уже много лет знает настоящего Рамоса.

Она заметила, что он неожиданно стал непонятно ласковым, но, кажется, была этому рада и ничего не заподозрила.

О каких других важных аспектах жизни Гуайаны ничего не было известно сектору психокалькирования? Рамос надеялся, что история с амнезией спасет его в случае неприятностей.

Он вызвал отель «Виста Гермоза» до того, как пересек границу клана Туэме; и Октавис сообщил, что похищение прошло гладко, по плану. Никакого насилия – некоторая сумма денег, переданная в нужные руки, внезапное перемещение части персонала. Гуайана был в безопасности, под замком в отеле. Он надежно блокирован. Были выпущены плакаты, обещавшие награду за его поимку. Но описание внешности в объявлении не соответствовало действительности. Хитрость даст ему еще два дня, пока не будет выпущен плакат с фотографией, за это время он спокойно успеет добраться до клана Альварец.

Поездка верхом оказалась утомительной. Большей частью дороги были покрыты гравием – исключая города побольше, где имелись каменные и покрытые щебнем дороги. Всякий раз, когда Рамоса обгонял транспорт на неконской тяге, его обдавало дождем камешков, вдобавок поднималось облако удушливой пыли, которая по несколько минут висела в горячем неподвижном воздухе. Особенно отвратительны были большие грузовики на воздушной подушке, проходившие каждые полчаса. Они сильно напоминали Рамосу о джунглях. Он после первого же болезненного опыта узнал, что всадник и лошадь должны укрыться в кусты, на пару метров от дороги, когда мимо проезжал один из гигантских экипажей. Иначе им пришлось бы умереть от потери кожного покрова еще до конца первого дня пути. К тому времени, когда он достиг Кастелии Альварец, Рамос покрылся полусантиметровой коркой пыли, царапинами от шипов и летящих камней, и едва не был парализован из–за потертостей в седельной области. Он оставил лошадь на общественной конюшне, около часа отмокал в горячей ванне, потом обработал самые важные ранения, заплатил за хороший массаж и новую одежду, потом, слегка вразвалку, зашагал к замку.