Виталий Романов - Элитная кровь

– Теперь будем вешаться, голубчик, – объявил Шигин.

Дмитрий Александрович открыл рот, сдулся. Он уже было поверил, что все не так страшно, все обойдется… И тут…

– Как?! – чуть не плача, спросил он.

– Как-как? – дружески подмигнул Шигин. – Обычно, как все. На веревке. С табуретки прыгаем – и привет!

Колотилов и до того был мокрым, а теперь пот ручьем потек по щекам. Подручные Шигина в это время по-хозяйски взялись за дело. Нацепили перчатки, аккуратно сняли с крюка в гостиной люстру, приладили к нему веревку. Один из людей Майкла повис на тросе, проверяя: выдержит ли конструкция. Затем палачи глянули на депутата – грузного рыхлого мужчину – и взялись проверять крюк заново, повиснув на веревке вдвоем. Выдержал…

– Может, не надо? – заикаясь от страха, пробормотал депутат.

Лицо его стало серым.

– Надо, надо, голубчик, – Шигин, забывшись, приобнял жертву за плечи и вновь брезгливо тряхнул мокрой ладонью. – Тьфу, черт!

– А-а-ам-м-м-м! – депутат хотел заорать что есть мочи, но подоспевшие «сотрудники» Майкла быстро заткнули жертве глотку.

– Ну вот, начинается, – грустно пробормотал Шигин, наблюдая, как в рот пленнику заталкивают кляп. – Нервные сцены, истерики. Как я все это ненавижу…

Депутату вывернули руки за спину, замотали скотчем. Колотилов дернулся и вдруг замычал, затряс головой.

– Я не буду много говорить об этической стороне вопроса, – Шигин уселся на стул перед приговоренным к смерти. – Не буду, хотя мог бы. Сама по себе лаборатория «Ноев ковчег» – чудовищна. Конечно, цель декларировалась высокая, благородная – создать панацею от бед двадцать первого века. От уже существующих и тех, что скоро возникнут. Это здорово…

Шигин взял в руки моток клейкой ленты и вдруг усмехнулся. Припомнил: точно таким же офисным скотчем вязали руки Александру Рудакову и Алене Маркиной, когда пытали и убивали по приказу Колотилова.

– Однако, Дмитрий Александрович… По-моему, даже у любого беспредела должен быть какой-то предел, – сам того не заметив, Шигин перешел на «вы». – В последние дни Ярес будто с цепи сорвался: расстрел «Скорой», массовые убийства на территории базы «Ноев ковчег», пытки близких Сергея Позднякова. То есть поймите правильно, я сам готов без стеснения и жеманства применять силу, но… Но даже мне стало неуютно: что от вас и Яреса ждать завтра, если сегодня вы действуете так ?

Колотилов вновь замычал, но получил довольно сильный тычок под ребра.

– В общем, моральную сторону не рассматриваем, – продолжал Шигин, – с этим разберутся в другом месте. А наша задача – отправить вас на небеса. И лично мое мнение: рай вам не светит, несмотря на участие в создании чудо-препарата.

Итак, возвращаемся к сути. Вы опасны, Дмитрий Александрович! Опасны, как любое бешеное животное. Оно, может, и небольшое, но укусит – хлопот не оберешься. Сами знаете, даже уколы в живот не всегда спасают. Больных псов, сорвавшихся с цепи, пристреливают…

Колотилов замычал весьма энергично, быстро-быстро замотал головой.

– Нет, пользы от вас не будет никакой. Не верю я таким людям, поверьте моему опыту – едва подвернется случай – сдадите. В общем, прошу на стульчик! Пора, отпрыгались.

Мычащего и упирающегося Колотилова подтащили к «эшафоту», установленному прямо под крюком с петлей.

– Тяжелый, черт! – ругнулся один из палачей.

– И скользкий!

Кое-как трясущегося депутата подняли на стул, заставили выпрямиться. Колотилов умоляюще посмотрел на Майкла. Скривился, будто хотел заплакать, и по этой причине его должны были простить за плохое поведение.

– Между прочим, – как ни в чем не бывало продолжал Шигин, – вы должны сказать мне спасибо. Только представьте: что получилось бы? Вы ведь, поняв, что самостоятельно не можете продать катализатор Вербинского за хорошие деньги, решили заручиться покровительством влиятельных персон, вышли на контакт, наобещали золотые горы… А тут – бах! Вербинского и его записей у вас нет. Катализатора нет. Сергея Позднякова нет. И Яреса, который был правой рукой, – тоже нет. Да вы банкрот!

– Но большие люди, – Шигин ходил по комнате вокруг Колотилова, – с которыми вы установили контакт, этого не поймут. Они будут ждать обещанного. Это очень страшно, Дмитрий Александрович. Большие, серьезные люди приходят в ярость, когда выясняется, что их продинамили. Вас разыскали бы даже под землей. Где угодно – в Австралии, в Америке. Я не знаю, что они стали бы делать: загонять иглы под ногти, снимать кожу полосами, тисками ломать кости… Может, что-то похуже придумали бы, сейчас много народных умельцев… В любом случае, дать вам возможность повеситься – очень гуманно.

Михаил Шигин прищелкнул пальцами. На голову приговоренного к смерти надели петлю. Один из палачей толкнул депутата в бок.

– Кляп вытащите! – ругнулся Мещеряков. – Кляп! Пока не поздно!

Изо рта Колотилова спешно выдернули тряпку.

– Михаил! Михаил! Не надо! Я все-е-е-е-е… – успел сказать Дмитрий Александрович, но после очередного тычка потерял равновесие и неловко соскользнул со стула. В его горле что-то забулькало. Он дернулся, и грузное тело обмякло. Вытянулось, стало каким-то аморфным, напоминавшим огромный мокрый мешок.

– Скотч разрежьте! – побеспокоился глава «Доброй пираньи».

– Тьфу, Майкл! – полушутливо ругнулся Мещеряков. – Любишь ты дешевые спектакли! Нет бы сразу, без душещипательных сцен – повесили и разошлись. Или, еще лучше, пулю в висок. Быстро и качественно.

– Не, поговорить нужно было, – помотал головой Шигин. – Я много сил потратил на Яреса… Сам знаешь, сколько он мне костью поперек горла торчал. А Ярес на этого клеща работал. Как же тут – раз и все?! Неправильно это. Весь кайф ломает…

– А поговорить и пулю в висок – слабо? – усмехнулся Мещеряков, наблюдая, как помощники убирают комнату.

– Да пусть менты голову ломают: что случилось с депутатом, – оскалился Шигин, – может, он сам повесился? Вот прикрутил веревку к потолку и прыгнул со стула. Совесть человека замучила! Пусть ищут, почему его совесть мучила. А мы им еще загадок подкинем.

В комнату вошел «техник» с небольшим чемоданчиком.

– А, вот для чего отпечатки Яреса… – понимающе улыбнулся Гарик, наблюдая, как «пальчики» мертвого начальника службы безопасности расселяют по комнате, поверх всех других следов.

– Да. Коли не поверят в самоубийство – пусть объявляют нашего друга в розыск. Разве кто-то против?

Они подождали, пока специалисты закончат «приборку территории», и тихо покинули квартиру Колотилова через черный ход.

– Знаешь, а ведь кое в чем он был прав, – задумчиво сказал Шигин, поворачивая ключ зажигания. – Колотилов ведь не дурак… Понимал: игра очень крупная, даже для него, хотя он к власти ближе, чем мы. Но он все посчитал, оценил, что сам не справится. А мы? Его замочили, концы в воду. А теперь…