Алексей Калугин - Дело о картинах Ван Гога

Марин быстро убрал картину с кругами и поставил на ее место другую, которая отличалась от первой только тем, что фон у нее был ярко-оранжевый, а вместо кругов были нарисованы какие-то зеленые спирали, похожие на побеги бобовых культур. Затем последовали три картины, состоящие из накладывающихся друг на друга разноцветных мазков и клякс, напоминающих увеличенные варианты карточек, которые показывает своим пациентам психиатр, предлагая угадать, что на них нарисовано.

– Это, конечно же, любительские работы, – смущенно произнес Марин, выставляя на суд зрителей очередную картину, на которой, судя по всему, был изображен пожар на солнце.

– Что-то в этом есть, – попытался подбодрить начинающего художника Фрост.

– По крайней мере, красок вы не пожалели, – сказал единственное, что пришло в голову, Малявин.

Фрост осуждающе посмотрел на напарника.

Чтобы хоть как-то сгладить неловкость от не в меру откровенного замечания коллеги, Фрост указал на мольберт и спросил:

– А здесь что?

– Эта работа пока еще не закончена, – ответил Марин. – Мне не хотелось бы показывать ее в таком виде. Но, если вы желаете…

Он подошел к мольберту и сдернул с него покров.

Если можно говорить о стиле, присущем Марину-художнику, то стоящая на мольберте картина соответствовала ему на все сто десять процентов.

Фрост подошел поближе и, наклонившись вперед, внимательно посмотрел на левый нижний угол картины.

– Это место вам особенно удалось, – сказал он художнику, указав на темно-пурпурное пятно.

Марин польщенно улыбнулся и с благодарностью наклонил голову.

– Если вы не возражаете, я хотел бы подарить вам одну из своих работ, – предложил он Фросту.

Живо представив себе, как будет выглядеть его напарник, выходящий из камеры перехода, а затем идущий по длинным коридорам Департамента с одним из ужасающих полотен Марина в руках, Малявин быстро заслонил коллегу грудью.

– Нет-нет, в другой раз… Нам еще предстоит нанести пару визитов…

Не давая возможности Фросту что-либо возразить, Малявин нажал кнопку вызова на браслете.

В ту же секунду слева от них материализовалась дверь камеры перехода.

– Ну что ж, – с явным разочарованием, но в то же время проявляя деликатность и понимание, улыбнулся Марин. – Был рад с вами познакомиться.

– А ты обратил внимание на то, что все свои картины Марин покрыл стабилизирующим составом? – насмешливо заметил Малявин, когда, покинув камеру перехода и сдав браслеты охраннику, они с Фростом вышли в коридор. – Должно быть, надеется, что потомки его оценят.

– Все, кроме последней, – Фрост показал напарнику испачканный краской рукав. – Новый пиджак. Третий раз надел… Жена дома убьет…

Остановившись возле окна, Малявин поставил на подоконник свой кейс. С видом мага, совершающего наиболее сложный трюк из своего репертуара, он поднял крышку кейса и продемонстрировал герметичную пластиковую упаковку с мелкопористым гигроскопичным фильтром, предназначенным для сбора микрообразцов. Приложив фильтр к пятну на рукаве Фроста, он на пару секунд крепко прижал его. После того как фильтр был удален, на светло-серой материи не осталось даже следа краски.

– Чудеса современной науки! – победоносно улыбнулся Малявин. После чего с укоризной произнес: – Между прочим, истратил на тебя единицу дорогостоящего материала. Теперь, чтобы не оплачивать фильтр из собственного кармана, придется сдать его на исследование.

– Шутишь? – недоверчиво прищурился Фрост.

– Какие там шутки. Взамен каждого использованного фильтра я обязан подшить к делу бланк с результатами исследований, – Малявин открыл пакет для образцов и аккуратно уложил в него фильтр. – Надеюсь, Кравич на меня не обидится.

– Ну а что ты скажешь по поводу нашего расследования? – спросил у напарника Фрост, когда они вновь зашагали по коридору Департамента, держа направление в сторону выхода из здания.

– Думаю, что оно благополучно зависло в пустоте, – с ледяным спокойствием ответил ему Малявин. – И, как мне кажется, у нас нет ни малейшего шанса в нем разобраться. Поверь моему слову, дело о неизвестных картинах Ван Гога на долгие годы превратится в крест, который шеф с садистским наслаждением станет возлагать на спины тех, кого решит покарать.

– Но что-то же нужно делать, – как-то не очень уверенно произнес Фрост.

– Я лично собираюсь прямо сейчас отправиться домой, – сообщил ему Малявин. – Приготовлю себе яичницу с крабами и съем ее, запивая темным «Московским».

В пятницу утром, едва только инспекторы Малявин и Фрост успели поздравить друг друга с началом нового рабочего дня, в гости к ним нагрянул непревзойденный эксперт из лаборатории Департамента. На этот раз Кравич не выглядел утомленным бессонной ночью, и даже его черные, жесткие, как проволока, волосы, которые он стриг строго два раза в год, не торчали, как обычно, во все стороны, а были аккуратно зачесаны за уши.

– Примите мои поздравления, ребятки, – весьма многозначительно изрек он, развалившись в кресле для посетителей и помахивая в воздухе тоненькой синей папкой, которую держал за края двумя руками.

– Принимаем, – с готовностью согласился Фрост. – Только, позволь узнать, с чем именно ты нас поздравляешь?

– Похоже, ваше расследование сдвинулось с мертвой точки, – Кравич кинул папку, которую держал в руках, на стол Малявина.

Инспектор непонимающе посмотрел на папку, затем, не меняя выражения, перевел взгляд на Кравича.

– Это что еще такое? – осторожно указал он на папку. При этом Малявин даже не коснулся ее пальцем, словно боялся, что оттуда может выскочить чертик с острыми зубами, и палец станет на одну фалангу короче.

– Результаты анализа образца, который ты принес мне вчера вечером, – ответил эксперт. – Это та же самая краска, которой написаны картины Ван Гога.

– Что?!! – вскричали в унисон оба инспектора, навалившись грудью каждый на свой стол.

Испуганно подавшись назад, Кравич вжался в спинку кресла.

– Вы что, ребята, не выспались? – с опаской посмотрел он сначала на Фроста, а затем на Малявина.

– Повтори еще раз то, что ты сказал, – зловещим полушепотом потребовал Малявин. – Только медленно и разборчиво.

– На фильтре, который ты вчера передал мне, была та же самая краска, которую я обнаружил в образцах, предоставленных вами два дня назад, – сказал Кравич. – Тогда вы сказали, что это пробы с картин Ван Гога.

Малявин и Фрост быстро переглянулись.

– Ты понимаешь, о чем идет речь? – спросил у напарника Малявин.

– Нет, – уверенно покачал головой тот.

– Я тоже, – Малявин озадаченно прикусил нижнюю губу.

– А я так и подавно, – отчего-то хихикнул Кравич.