Лиза Розенбеккер - Проклятие музы [litres]

– Лэнсбери. Если ты действительно полгода назад провел длительное время в Литерсуме, не почувствовал ли ты каких-нибудь побочных эффектов? Потеря памяти или что-нибудь еще?

Он задумался.

– Я провел тут почти целый день, но не заметил ничего из ряда вон выходящего. Я чувствовал себя обычно. Почему ты спрашиваешь?

– Девушки, которых нашли, так же как и моя подруга, пострадали от длительного пребывания в Литерсуме. Потеря памяти, спутанность сознания… белая пелена на глазах, – сообщила я.

Молодой полицейский потер подбородок.

– Странно. Может быть, это побочный эффект преобразования структуры Литерсума после перестройки , которую устроила Мнемозина.

– У вас есть возможность поговорить с ней? – спросил Ной.

Лэнсбери кивнул.

– Малу иногда общается с ней, но очень редко. Богине необходимо время на отдых и восстановление. Но я подумаю, что можно сделать. Идите.

Мимо нас прошли двое мужчин с носилками. Я не хотела смотреть, как они выносили тело Анны из библиотеки. Ной убрал Следопыта и положил мне руку на спину, я чувствовала его тепло даже через одеяло. Мы вместе направились к входной двери библиотеки, не обращая внимания на любопытные взгляды собравшихся. Когда мы покинули помещение, я тут же узнала улицу, где находился мой дом.

Желудок неприятно урчал. Я направилась к своей квартире. Когда я попыталась вставить ключ в замок, моя рука так задрожала, что мне не удалось этого сделать. Ной забрал у меня связку ключей и помог открыть дверь. Переступив порог квартиры, я почувствовала, что меня тошнит. Я бросила одеяло, побежала в ванную и склонилась над унитазом. Желудок снова и снова сжимался в судороге, выбрасывая наружу все, что в нем было. Хотя было в нем немного, вскоре я почувствовала лишь горькую желчь на языке. Я дрожала, холод распространялся от шеи по рукам и до кончиков пальцев.

Только когда я вернула контроль над своим телом, я почувствовала на себе две руки. Одна убирала мне волосы с лица, другая успокаивающе гладила по спине. Затем одна из них протянула мне влажный платок, которым я вытерла рот. Ной всегда был рядом. Этого парня вообще ничего не пугает?

Он помог мне подняться и открыл кран. Я подставила руки под воду и умыла лицо. Колени были мягкими, как пудинг, я держалась лишь благодаря рукам Ноя на моих бедрах. Я умыла рот и сморщилась, когда сплюнула желтую жидкость. Мне самой было противно, что меня вырвало. Я полоскала рот, пока отвратительный вкус на языке не исчез. К счастью, я не испачкала свитер. Сейчас он мне был необходим, как бы глупо это ни звучало. Хоть я и чувствовала на шее и спине холодный пот, мне не хотелось раздеваться. Ной проводил меня до дивана и посадил. Он снял с меня обувь и поднял мои ноги. Я не сопротивлялась, даже когда он укутывал меня в одеяло. Потому что мне действительно было холодно. Я начала дрожать, на что Ной обратил внимание. Его руки гладили мои плечи, ноги, но это не помогало.

Он посмотрел на меня и задал глазами вопрос, на который я ответила слабым кивком. Он снял ботинки и заполз на диван за меня. Я легла лицом к комнате, чтобы у него было больше места. Он осторожно поднял одеяло и лег рядом со мной. Он расправил одеяло над нами, затем обнял меня. Я тут же прекратила дрожать. Мышцы расслабились и потяжелели. Усталость поразила меня с такой силой, что я едва могла держать глаза открытыми.

Дыхание Ноя щекотало шею и ухо. Он всем телом прижался ко мне и грел меня. Я взялась мизинцем за его мизинец и прижалась к нему сильнее. Ной издал звук, который заставил покраснеть мои щеки и другие участки тела. Нет, этого не может произойти. Не сейчас и не так. Не после такого дня.

– Мы могли бы сделать больше? Могла бы я сделать больше? – сказала я в тишину. – Я отвлеклась. На работу, на академию, на… – Тебя. Я не сказала этого, но Ной казался мне достаточно умным, чтобы додумать концовку. Он поцеловал меня за ухом, и я растаяла.

– Ее поиски были не твоей задачей. Ты сделала больше, чем должна была. Если кто и виноват, это я. Вся разведгруппа, если хочешь. Но не ты.

– Но это я привела ее в Литер…

– Райли, – прогремел голос Ноя прямо в ухо. – Прекращай. Да, возможно, ты совершила ошибку, когда показала ей Литерсум. Возможно, она никогда не вступила бы с ним в контакт, если бы не ты. Возможно, еще куча всего. Но ты ее не убивала. И если бы только знала, что это посещение может быть опасным, ты бы никогда ее туда не отвела. Ты действовала в меру своих знаний и совести. Даже если это было нелегально, ты приносила людям радость. Делилась с ними чем-то прекрасным.

– И брала за это деньги.

– Потому что нуждалась в них. Ты ведь могла заработать их другим нелегальным способом. Пожалуйста, прекрати убиваться. Ты ни в чем не виновата!

Поверю ли я когда-нибудь в это сама? Что не виновата. В любом случае, мне было ясно, что я своими книжными мирами совершила огромную ошибку, которая стоила двоим девушкам памяти, а одной жизни. Как бы ни выглядели события, которые привели к такому финалу. Мне оставалось только надеяться, что меня простят. Тогда, возможно, я сама смогла бы жить спокойнее.

Внезапно я почувствовала, что должна поговорить с Джейми еще раз. Жизнь… не было гарантией, что планы и мечты, которые мы строили, когда-то сбудутся. Как я буду себя чувствовать, если однажды что-то случится с Джейми и у меня не будет возможности простить сестру и сказать ей об этом? Я где-то читала, что в конце жизни обычно сожалеют не о сделанных вещах, а наоборот, о вещах, которые не сделаны. А я до сих пор не простила Джейми, хотя от меня не требовалось никаких усилий, нужно было лишь захотеть. Последний штрих. Новое начало.

Если я испорчу его, буду единственной, кто действительно виноват.

Ной снова поцеловал меня в висок.

– Попробуй поспать.

Мне хотелось плакать. Я никогда еще не чувствовала себя так плохо и в то же время под такой защитой. Все будет хорошо, если я могу доверять словам Ноя. Я этого хотела. Очень сильно.

Я хотела его.

От этих мыслей у меня закружились бабочки в животе. Я не знала, когда именно это произошло, но я на самом деле влюбилась в Ноя. Если я проводила с ним время, мне становилось лучше, а когда он уходил, я скучала по нему. Я боялась привязаться к кому-либо, но сама это допустила. И я наслаждалась происходящим. Его теплом, его чувством юмора и тем, что Ной всегда был рядом. Даже ночью.

Я потерялась в нем. И вместо паники или страха я чувствовала, как, несмотря ни на что, несмотря на мрачность прошедшего дня, на моем лице пробивалась улыбка.

Я поднесла руку Ноя к губам и поцеловала.

– Я ненавижу тебя, Ной Карвер, – пробормотала я, и у меня закрылись глаза.

Его грудь дрожала.

– Я тебя тоже, Райли Белл. И даже очень.