Юлия Федорченко - Малах ха-Мавет

— Во-первых, один раз ты уже умерла. — Хетт глянула на лидера исподлобья и скорбно поджала губы. Райс протянул ей свой пуховик, и она закуталась в него, как в накидку. — Во-вторых, там ничегошеньки нет. И в-третьих…

— А моя кровь воняет тленом, — перебил его Райс.

— И в-третьих, — продолжил Сидни, — это все только в ваших головах. Вот что гниет на самом деле — ваши мозги. — После этого он задрал футболку и показал им кровавый след от балисонга, тянущийся по животу. С таким ранением ему тоже не помешало бы обратиться в больницу. Сидни без колебаний сунул палец в рану, даже не поморщившись. Трис в ужасе закрыла лицо руками. — Желающие посмотреть или понюхать могут подойти ближе. Неужели никто? Какая досада.

Дроу-в-зеркале, прежде неподвижная, внезапно вскинула руку, призывая к вниманию. Ее губы задвигались, но слова доносились не из зеркальной глади, а изо рта второй Дроу. Два дивных создания, соединенные непостижимыми чарами, изрекли:

— Я знаю, кто убийца.

Все почему-то сразу занервничали, включая Трис, хотя она не могла иметь к этому никакого отношения. Пользуясь общим замешательством, она медленно окинула взглядом присутствующих: на бледных лицах застыло напряжение, каждый боялся посмотреть в глаза соседу. Кажется, Дроу тоже питала слабость к драматическим эффектам, потому что пауза серьезно затянулась.

— Ну и кто же? — осведомился Сидни.

Это снимало с лидера значительную долю подозрения, и остальные пожалели, что не спросили того же раньше. Хетт боялась поднять взор от ковра, сложив руки на коленях. Райс нащупал ее ладонь и ласково сжал в своей руке. Хоть он и каратель, это вовсе не значит, что он не способен на нежность. Вторая Дроу раскрыла рот:

— Ангел Смерти.

— Что она имела в виду?

Сидни проводил девушку домой, как первоначально и планировал. В отличие от Хетт, он не курил не только в помещении, но и на ходу, и когда они подошли к подъезду, вредная привычка донимала его уже довольно долго. Жив ты или мертв, а курить все равно хотелось по-черному. Валил снег, так что они остановились под козырьком подъезда. Трис растирала плечи руками: под вечер стало холоднее. Ее обволок вишневый запах сигарет.

— Ты у меня спрашиваешь? — передернул плечами Сидни. — Даже не представляю. Если Дроу права, то все это время я гонялся за призраком. Да еще и устроил среди своих охоту на ведьм.

— Его зовут Шахат? — догадалась Трис. — Ангела Смерти?

— Да, — кивнул Сидни. — И он приходит за нами лично.

— Его нельзя убить?

— А как ты убьешь Смерть? — задал он встречный вопрос. — Я думал, он действует чище. Травит ядом. Перерезает горло. Как в легендах. Но уж точно не душит своих жертв. — Сидни докурил и затушил сигарету. — Я поднимусь с тобой.

Трис жила на девятом этаже. Они вошли в кабинку лифта, Сидни нажал кнопку. Двери закрылись. Девушке льстило, что он так печется о ее благополучии, но, так или иначе, завтра ей придется пойти в университет.

На лестничной площадке Трис достала из сумки ключи. Замок иногда заедало, и пока она с ним возилась, Сидни все так же стоял рядом, не торопясь уходить. С четвертой попытки девушке удалось отворить дверь.

— Твои родители дома? — вдруг спросил он.

— Они разведены, — без особой охоты пояснила Трис. — Я живу с мамой, но сегодня у нее как раз ночная смена… Она медсестра. Работает в районной больнице. — Сидни подумал, что может знать ее мать. Там же лежал и Райс. Девушка улыбнулась краем губ. — Я не боюсь остаться одна. Вряд ли убийца вломится ко мне через окно.

— Можно мне зайти?

Трис наконец поняла. И сконфузилась.

— Ты уверен?

— А ты?

Сидни опирался рукой на дверной косяк. Трис избегала встречаться с ним взглядом. Секунд десять прошло в молчании, а затем она посторонилась, давая ему войти.

Они проследили за ними до самого дома. Подождали за углом, пока Сидни покурит. Ни для кого не стало неожиданностью, что после этого лидер не вернулся в штаб, а поднялся в квартиру Трис.

— Где-то сейчас они вошли, — сказал Райс, от нечего делать отсчитывающий секунды и минуты. Хетт фыркнула, выпуская изо рта облачко дыма. С козырька дома на нее шлепнулся целый пласт снега, заставив выронить сигарету. Она выругалась и принялась стряхивать снег с волос и пальто. — Так… И еще немного… — Райс проговаривал про себя числа. — Держу пари, что теперь они кувыркаются в постели.

— Черт бы их побрал.

— Он и Шену выдрал? Поэтому вы поцапались?

— Не твое собачье дело, — огрызнулась Хетт.

— Он такой популярный. Сейчас позеленею от зависти.

Хетт медленно скользнула взглядом по зданию, от первого этажа до самой крыши. В доме почти одновременно зажглось несколько окон: на шестом и девятом этажах. Едва ли это указывало на местоположение квартиры Трис. Они могли и не включать свет. Райс смотрел туда же.

— Что касается меня… — фыркнула готесса, — я бы не подошла к нему и на пушечный выстрел. — Хетт завела за ухо темную прядь и взглянула на карателя. — Сейчас я собираюсь с головой окунуться в работу. Ты со мной или нет?

— И ты еще спрашиваешь? — улыбнулся Райс.

Трис убрала в раковину тарелку и чашку из одного набора, оставшиеся после завтрака. Аптечный шкафчик висел высоко, и она придвинула стул, чтобы достать из него спирт, вату и бинт. Потом велела Сидни:

— Снимай футболку.

— Вот так сразу?..

— Я обработаю тебе рану.

Он послушно сел на краешек углового дивана и разделся до пояса. Слева его футболка была мокрой от крови. Трис опустилась на колени возле Сидни, откупорила спирт и плеснула немного на ватный шарик. Едва она коснулась глубокого пореза на животе, как Сидни тут же заскрежетал зубами от боли. Трис отвела руку и осторожно подула на рану. Он посмотрел на девушку с легкой примесью удивления:

— Я не ребенок.

— Это я вижу.

Она, однако, смутилась. Он решил ее больше не прерывать и сносил процедуру молча. Покончив с первичной обработкой, Трис распаковала бинт и попросила Сидни поднять руки. Он подчинился. Девушка то и дело задевала Сидни волосами, щекой или кончиком носа, пока перевязывала ему грудь. Ее мать недаром работала медсестрой: Трис забинтовала его на совесть.

— Вот и все, — сказала она, отступив на шаг и любуясь результатом. — Неплохо вышло. — Трис подобрала его футболку, чтобы отнести в ванную, но Сидни резко схватил ее за руку. Ее сердце подскочило к горлу. Футболка вновь оказалась на полу. — Если ты подождешь…

— Нет. Я сам.

Сидни прошел в ванную комнату и включил кран. Зашумела вода. В его присутствии Трис испытывала ужасную неловкость. Не похоже, что Сидни намеревался к ней приставать, но девушка никак не могла избавиться от непристойных мыслей. Как только он отстирает кровь, им придется о чем-то говорить или чем-то заниматься. Недавно он ясно дал ей понять, что не интересуется литературой. Тогда чем? Музыкой? Кино?