Ф. Джели Кларк - Хозяева джиннов [сборник litres]

– Я ничего не нашла, – сказала следователь. – Что я должна там увидеть?

Книготорговец улыбнулся и обменялся с женой понимающим взглядом.

– Перестань с ними играть, Рами, просто объясни, – упрекнула она его. Затем обратилась к Фатиме: – С его любовью к драматизму иногда мне кажется, что ему стоило пойти в театр. У меня на родине из него мог получиться хороший Сулейман в постановке «Кебры Негаст» [87] «Кебра Негаст» ( геэз : Слава Царей) – книга XIV века с легендами о происхождении эфиопских правителей от царя Соломона и царицы Савской, а также с предсказаниями грядущей славы Эфиопии. . Или один из коптских ортодоксальных отцов, которые спорят в увертюре.

Рами фыркнул, услышав это замечание, но ответил:

– Вы не можете увидеть, где упоминается цель путешествия. Странники пытались найти кувшины, когда-то принадлежавшие царю Сулейману. Там говорится, что он заключил в них джиннов, используя свою печать, а затем выбросил их в море. – Он снова постучал по книге. – Теперь видите?

Фатима взглянула еще раз – и сразу увидела, о чем он говорил. Слова появились прямо перед ней. Талиб узнал о медных кувшинах, в которых были заключены джинны, запертые там царем Сулейманом с помощью перстня с печатью. Он отправился в странствие, чтобы их найти. Рядом с текстом даже нарисовали символ – гексаграмма из двух наложенных пирамид, вписанных в круг. Где она раньше видела этот рисунок? Под символом тянулась надпись на джиннском.

– Печать Сулеймана, – перевела Хадия, не сводя глаз с гексаграммы. Она нахмурилась и перевела взгляд на книготорговца. – Что это? И почему секунду назад мы этого не видели?

Рами поднял палец вверх и многозначительно им покачал.

– Два вопроса с одним ответом. Как две стороны монеты. Печать Сулеймана многое в себя включает. Иногда это шестиконечная звезда, или пятиконечная, или восьми-, даже двенадцатиконечная. А иногда это символ на странице, часто заключенный в круг. Этот образ стал популярен в Европе времен Ренессанса, а также среди последующих приверженцев оккультизма, которые, вероятнее всего, переняли его из куда более ранних эзотерических традиций иудаизма, ислама и Византии. – При этих словах Фатима вспомнила, где видела этот символ – на флаге Братства аль-Джахиза! Только кругом там служил огненный змей, пожирающий свой хвост.

– Никто точно не знает, как выглядела печать, – продолжал Рами. – Но в «Медном городе» есть очень интересный отрывок о джиннах, заключенных Сулейманом. Там говорится о перстне. Одни говорят, что печать на кольце создана самим Аллахом. Другие, что кольцо и есть печать. Но все они сходятся на том, что именно кольцо даровало Сулейману власть над джиннами!

Фатима воззрилась на книготорговца. Кольцо, способное контролировать джиннов! Кольцо, которое могло сделать человека Хозяином Джиннов.

– Почему мы раньше об этом не слышали? – спросила Хадия. Фатиме тоже хотелось это знать. Казалось невозможным, что министерство могло упустить нечто настолько важное.

– Другая сторона монеты, – провозгласил Рами. Он пристально посмотрел на Хадию. – У вас прекрасный хиджаб. Очень современный. Простите старика за бесцеремонность, но он очень подходит к вашим глазам. – Затем он обратился к Фатиме. – То же могу сказать о вашем галстуке. Это красный цвет?

– Пурпурный, – ответила Фатима, придя в замешательство вслед за напарницей. К чему это он?

– О чем мы только что говорили? – подался вперед книготорговец.

Фатима собралась ответить. Но остановилась. Ее сознание необъяснимым образом опустело. Она быстро восстановила в памяти последние несколько минут. Они сели, чтобы поговорить о «Тысяче и одной ночи», он упомянул «Повесть о медном городе», попросил прочитать страницу и… и… Она повернулась к Хадие за помощью, но та тоже была в смятении. Взгляд Фатимы опустился к книге, просматривая страницу. Обычная сказка. А слова, что проплывали мимо ее глаз, она игнорировала.

– Мы говорили о Печати Сулеймана, – доброжелательно подсказал Рами. – Талисман, обладающий силой контролировать джиннов.

Воспоминания мгновенно хлынули назад в голову. Фатима видела, как слова на странице вновь обретали форму. И появился символ. Она едва не вскочила со стула.

– Что произошло? – прошептала Хадия, выглядевшая словно тоже готова вскочить на ноги.

– Пейте чай, – сказала им Тсега, ободряюще взмахнув рукой. – Листы, из которых он заварен, успокаивают. Вам это понадобится для того, что последует дальше.

Фатима пила маленькими глотками, поскольку чай оказался довольно горьким – с пряным вкусом. Но теперь она обнаружила, что практически вливает напиток в горло. Закончив чашку, она пристально посмотрела на книготорговца:

– Объясните.

Коротышка откинулся на спинку стула, тщательно подбирая слова, прежде чем заговорить.

– Знаете, аль-Джахиза называют Хозяином Джиннов. Но это неправильный титул. Он его никогда не использовал. Его наделили этим прозванием после того, как аль-Джахиз исчез – часть мифов и легенд, которые крутятся вокруг него. – Он помахал рукой, словно отгоняя эти истории. – На самом деле аль-Джахиз известен своей ненавистью к рабству. Он и сам когда-то был рабом и проповедовал против этой практики на каждом углу. Так что я не верю, что у него было кольцо, которое лишало джиннов свободной воли. По сути, это превращало бы их в рабов.

– Но вы сказали, что кольцо Сулейману передал сам Аллах, – возразила Хадия.

– Так говорят сказки, – выставил перед собой ладони Рами. – Иногда кольцо даруют за его мудрость. В других вариантах, чтобы сковать и наказать непокорных джиннов. Но позже перстень превратился в талисман, управляющий всеми джиннами. Не слишком-то это честно или справедливо. Уверен, джинны могут рассказать собственную версию событий. Кто знает, был ли Сулейман его первым владельцем. Или это гораздо более древний предмет, возможно, даже не из этого мира. Какой бы ни была правда, на месте современных вернувшихся джиннов захотел бы я, чтобы кто-либо знал о кольце, которое может дать надо мной власть? Которое снова превратит меня в раба?

– Вы хотите сказать, что кто-то создал магию, заклинание, которое всех заставляет забыть о Печати Сулеймана? – недоверчиво уставилась на него Фатима.

– Не просто забыть, – поправила Тсега. – Скрыть содержимое книг от наших глаз. Вычеркнуть из наших историй. – Она постучала себя по виску. – Заставить знание ускользнуть от наших разумов.

– Все наши книги, – добавил ее муж. – Все наши сочинения. Везде, где упоминается Печать Сулеймана, становится трудно читать. Остаются пробелы, о которых мы даже не подозреваем. Вы понимаете, о чем я говорю? Эта магия не просто скрывает правду, она заставляет нас принять ее отсутствие! Тишину! Она принуждает наши разумы работать над тем, чтобы эти пробелы обрели смысл.