Глен Кук - Сладкозвучный серебряный блюз. Золотые сердца с червоточинкой. Холодные медные слезы

Он заказал вино прежде, чем я дошел до двери.

Я брел по улице и думал, что придется мне подзубрить географию. Кроншт и Сидербен лежат где-то на западе и северо-западе. Неплохие карентийские города, только от моря далековато. Я же посуху никогда не путешествовал, поэтому о тамошних местах ничего не знал.

Еще я думал, что надо бы задать Джилл Крайт еще несколько вопросов. Она в центре событий. И знает гораздо больше, чем делает вид.

Бормотун был на работе. Я не стал усложнять ему жизнь. Пусть прицепится, раз ему так хочется. Если, конечно, он не шел за моим пьяным приятелем. А может, это просто дурацкое совпадение. Меня, в общем-то, не волновало, следят за мной или нет.

За мной следили.

Пока я шел, дождь почти прекратился. Но когда я приблизился к Королевской Пробирной палате, небеса разверзлись. Я ухмыльнулся и нырнул внутрь, предоставив Бормотуну наслаждаться погодой в одиночестве.

Принимая во внимание размеры королевства Карента и значение Танфера — крупнейшего города и главного торгового центра королевства, Пробирная палата меня разочаровала. Здание без единого окна имело около девяти футов в ширину. В шести футах от входной двери комнату перегораживала конторка. За ней никого не было. Стены украшали футляры с образцами всевозможных монет — и имеющих хождение, и вышедших из обращения. Два древних стула и множество пыли довершали картину.

Никто и не подумал выйти на звонок дверного колокольчика, возвестившего о моем появлении.

Я принялся изучать выставленные образцы.

Немного погодя из служебного помещения появилось создание лет семидесяти — восьмидесяти, ростом с меня, но весом — вполовину меньше. Вылитое огородное пугало. Моя настойчивость явно его раздосадовала.

— Мы закрываемся через полчаса, — недружелюбно проскрипел он.

— Мне не потребуется и десяти минут. Я хочу получить информацию по поводу монет неизвестной чеканки.

— Что? Да вы понимаете, куда пришли?

— В Королевскую Пробирную палату. В заведение, куда положено обращаться, когда хочешь проверить, не подсунули ли тебе фальшивые деньги.

Тут я сообразил, что этак не добьюсь ничего, кроме быстро растущей неприязни старика. Я сдержался. На служителей государства, этих баловней судьбы, особенно не надавишь. Я показал ему свою карту:

— Похоже, это храмовая чеканка, но я таких не встречал. Никто из моих знакомых — тоже. И среди ваших образцов я ничего похожего не нашел.

Старик уже распалился задать мне хорошую головомойку, но тут его взгляд зацепился за золотую монету. Храмовая эмиссия? Золото? Он взял карту и бегло осмотрел монеты.

— Храмовая, так и есть. Никогда не видел ничего подобного. А я здесь уже шестьдесят лет. — Он обошел конторку, оглядел монеты на одной стене, покачал головой, фыркнул и пробормотал: — Все верно. Я еще не впал в маразм.

Старик снова проковылял за конторку, достал весы с разновесами, отцепил золотой от карты и взвесил его. Он хмыкнул, снял монету с весов и царапнул ее, чтобы убедиться, что она действительно золотая, после чего проделал еще пару тестов — видимо, определял сплав.

Я тихонько изучал образцы, стараясь не привлекать к себе внимания. Ни на одном из них не было рисунка, схожего с восьминогим сказочным зверем, украшавшим мои монеты. Настоящее страшилище — вот как оно выглядело.

— Монеты, кажется, настоящие, — пробормотал старик и покачал головой. — Давно уже меня так не озадачивали. И много их циркулирует?

— Я видел только эти, но, по слухам, их гораздо больше. — Я вспомнил замечание моего пьяницы об акценте. — Может, они не из города?

Он осмотрел ребро монеты:

— Нарезка танферская. — Он на мгновение задумался. — Но если они старые, скажем из клада, это ничего не значит. Образцы нарезки и клейма городов были стандартизированы только сто пятьдесят лет назад.

Дьявол, можно сказать, позавчера! Но я промолчал. Загадка захватила старика. Полчаса давно прошло. Я решил не отвлекать на себя его внимание.

— Поищем что-нибудь в архивах, в задней комнате.

Я поставил на его профессиональное любопытство и последовал за ним. Он не возражал, хотя, уверен, я нарушил все мыслимые правила, пройдя за конторку.

— Вы думаете, образцы на стенах могут дать ответ на любой вопрос? Но по меньшей мере раз в неделю ко мне приходят с монетами, которых нет среди экспонатов. Обычно это просто новая чеканка не из города, образцы которой не успели до нас дойти. На остальное у нас заведен архив, где содержатся сведения обо всех эмиссиях, начиная со времени принятия империей карентийской марки.

Враждебность улетучивается, когда удается посадить противника на любимого конька.

— Мне достаточно бросить взгляд на монету, чтобы ответить на любой вопрос, интересующий ее владельца. Черт! Уже лет пять мне не приходилось копаться в архивах.

Я привнес в его жизнь новизну.

Комната, куда мы вошли, имела двадцать футов в длину. Обе боковые стены были заставлены шкафами с выдвижными ящиками в три четверти дюйма высотой. Я предположил, что в них держат более старые и менее распространенные образцы. Над шкафами до самого десятифутового потолка висели книжные полки, набитые самыми здоровыми книгами, которые я когда-либо видел. Каждая в восемнадцать дюймов высотой и в шесть — толщиной. На коричневых кожаных переплетах — тисненные золотом буквы.

Все пространство задней стены, помимо двери в другую комнату, занимали полки с инструментами и химикалиями, необходимыми пробирщику. Я и не представлял себе, какое это хлопотное ремесло.

В центре комнаты стояли узкий рабочий стол и большая подставка для книг.

— Полагаю, нам следует начать с обычных монет и постепенно двигаться к малоизвестному, — сказал старик.

Он вытащил книгу, озаглавленную «Стандарты чеканки карентийской марки: распространенные образцы нарезки: Танфер, типы I, II, III».

— Я поражен, — признался я. — Никогда не думал, что о монетах можно собрать столько сведений.

— У карентийской марки пятисотлетняя история. Сначала — коммерческая лига чеканщиков, городские денежные стандарты, потом императорский денежный стандарт, теперь — королевский. Чеканить деньги разрешалось кому угодно с самого начала.

— А почему бы нам не заняться сразу моими монетами?

— Потому что много они нам не скажут. — Он схватил сияюще-новенькую серебряную монету в пять марок. — Сравните. Вот одна из тысячи штамповок, выпущенных в честь побед Каренты во время летней кампании. Лицевая сторона. На ней бюст короля. Внизу дата. Наверху над бюстом полукруглая надпись, сообщающая нам имя и титулы короля. Под бюстом имеется клеймо, которое говорит нам, кто выполнил рисунок и гравировку на клише, в данном случае — Кладдио Уинч. Вот здесь, за бюстом, виноградная гроздь — городское клеймо Танфера.