Глен Кук - Сладкозвучный серебряный блюз. Золотые сердца с червоточинкой. Холодные медные слезы

Она отступила к лестнице:

— Я заявлю, что вы меня изнасиловали.

Я ухмыльнулся. Последнее средство негодяек.

— Хоть я и не так богат, как вы, но детектор лжи как-нибудь смогу себе позволить. Валяйте. Посмотрим, как ваш папаша перенесет потерю двоих детей за одну неделю.

Она отправилась вверх по ступеням. Игра окончена.

Я же прошел назад и вытащил темный сверток из тени между двумя балками, покоящимися на внешнем фундаменте. Он вовсе не был спрятан. Все пространство между балками было завалено, и я обратил внимание на сверток только потому, что он был обернут попоной. Денни придавал своей службе в кавалерии большое значение и хранил все напоминающее о ней. Несомненно, то, что завернуто в попону, должно было представлять для него особую ценность.

Я же зашвырнул свой матросский мешок в воду в тот самый момент, когда в последний раз ступил на трап, чтобы оставить службу. Настолько я обожал свое пребывание в рядах Королевской морской пехоты.

Сверток содержал пачку военных карт Кантарда — по большей части наших, но и несколько венагетских. И те и другие хранить было опасно. Вас запросто могли арестовать за шпионаж. А следователи в наше время, как известно, не перестают задавать вопросы до тех пор, пока вы во всем не признаетесь.

Кроме карт, в свертке оказалось несколько тончайших, почти прозрачных кожаных папок и несколько дорогих на вид, не очень толстых журналов для записей.

Я отнес находку на письменный стол Денни.

В каждой папке находилось описание и критический анализ всех важнейших сражений за последние шесть лет. Приводились имена капитанов судов, командующих и названия воинских частей. В одном из журналов содержались характеристики каждого боевого командира и перечислялись все подразделения.

Что за дьявольщина? Я не думал, что у Денни поехала крыша на почве военной истории.

Чтение документов кое-что прояснило.

Был там такой список офицеров Королевской армии:

1. Граф Агар. Импульсивен. Чрезмерно агрессивен. Склонен действовать даже при отсутствии достаточных разведданных.

2. Маркграф Леон. Робок. Желает быть во всем уверенным, прежде чем вступить в битву. Быстро теряется в ходе схватки.

3. Виконт Ноа. Нерешителен. В бою безрассуден. Зря транжирит людские и материальные ресурсы.

4. Слави Дуралейник. Лучший командующий под знаменем Каренты. Блестящий тактик. Способен обучить самых глупых и ленивых солдат. Мешают: низкое происхождение, статус наемника и роль, сыгранная им в Мятеже Сейгода во время службы на стороне венагетов. Слабость — всепоглощающая ненависть к повелителям венагетов.

В журнале был список и венагетских военачальников с перечнем их достоинств и недостатков. Если вы занимаетесь драгоценными металлами, всегда полезно знать, что за тип может контролировать серебряные рудники через несколько месяцев. Денни действовал весьма осмотрительно и не доверялся только фортуне.

Но вся деятельность слегка попахивала. Я нутром чуял вонь. Денни начинал бизнес со своей доли за обоз и денег, полученных при демобилизации. Нельзя, не срезав углов, превратить сорок восемь марок в сто тысяч.

В деловом дневнике Денни я нашел кое-какие намеки.

Записка от В: Агент штурмлорда Атто интересовался стоимостью 50 фунт. серебра. Что это, первый признак готовящегося наступления?

Устный доклад З: «Хэрроу» вошел в порт с 200 фунт. серебра, скрытыми в балласте. Необходимо продать прежде, чем Дуралейник захватит Фримантл.

«Хэрроу» отплыл на юг с 1000 фунт. гранулированного серебра в пустотелых балластных брусках. Самая большая сделка из всех. Молюсь о хорошей погоде.

Письмо от К: Военачальник Айронлок, 20 000 человек + три Властелина Огня третьего порядка из Восточного Круга. Приказано двигаться к Лару. Наступление на Блед? Оборону держит виконт Блаш. Начать скупку серебра в монетах.

«В», «З» и некоторые другие — это, скорее всего, приятели Денни по кавалерии, с которыми он близко сошелся. В бумагах были намеки на то, что дело ведет хорошо спевшаяся группа. Но «К» не был старым армейским дружком.

Я снова взялся за любовную переписку, но тут передо мной возник один из кузенов.

Оказывается, уже настало время ланча.

— Тащите все, что у вас там осталось. И кварту пива. Да скажите старому Тейту, что он мне нужен.

Настал момент, когда я принялся за письма. И тут же часть меня потянуло вернуться в Кантард. Весь остальной организм отчаянно сопротивлялся этому безрассудству.

— Выглядите так, будто увидели привидение, — сказал Тейт.

Я оторвался от письма, на которое пялился минут пять:

— Что? О… Да. Почти. Мистер Тейт, вы говорили, что это — честно заработанные деньги.

Он промолчал. Подозревал, наверное, что дело все же не совсем чисто.

— Не объявлялись ли у вас неожиданные визитеры? Не задавали ли вдруг вопросов старые приятели Денни?

— Нет.

— Ну так зададут. И очень скоро. Здесь слишком много всего, чтобы они отступились. Будьте осторожны.

— Что вы хотите этим сказать?

Мне показалось, что старик в искреннем недоумении. Не исключено, что он недостаточно знает мир, чтобы понять написанное сыном.

Пришлось ему кое-что объяснять.

Он не поверил.

— Не имеет значения, что каждый из нас думает, — сказал я. — Суть в том, что я заинтересовался делом и решил продолжать. Мне понадобится ваша тысяча. С самого начала предстоят крупные расходы. И еще коробка. Мне нужна большая коробка.

— Я распоряжусь, чтобы Лестер доставил деньги из конторы. Но зачем вам коробка?

— Чтобы упаковать все это хозяйство.

— Нет.

— Что «нет»?

— Вы ничего отсюда не возьмете.

— Я забираю все или убираюсь сам. Если хотите, чтобы я взялся за работу, то позвольте мне ее выполнять. Так, как я хочу.

— Мистер Гаррет…

— Папуля, вы оплачиваете результат, а не право вмешиваться в мои методы. Давайте коробку — и можете вколотить хоть фунт гвоздей в один ботинок. У меня нет времени на хныканье и споры.

Папочка еще не оправился от того, что я сказал о Денни. У старика не осталось сил для борьбы, и он отступил.

Странно, но я почувствовал себя так, словно в чем-то виноват. Будто я доставил ему неприятность лишь для того, чтобы потешить себя. Я не хотел усугублять это неприятное чувство и во всем остальном позволил папе Тейту поступать так, как ему заблагорассудится.

Забавно, как иногда удается самому сделать с собой то, чего не позволил бы никому другому.

Я откинулся на спинку стула и следил, как с потолка сыпалась пыль от шагов следующего посетителя.

Появился кузен с ланчем и пивом. Я был занят едой, когда дядюшка Лестер притащил внушительных размеров денежный мешок и большую плетеную корзину с крышкой. Залпом прикончив пиво, я вытер губы тыльной стороной ладони.