Анна Шнайдер - След паука. Часть вторая

Скоро всё закончится.

– Что случилось, Гектор? – поинтересовался император без всякого интереса, когда Дайд перенёсся во дворец, напросившись на срочную аудиенцию. – Ещё нет даже восьми утра, а ты выглядишь так, будто всю ночь бегал по улицам в поисках преступников. И я не могу понять, доволен ты или нет.

– И да, и нет, – кивнул дознаватель, садясь на диван рядом с его величеством. – Я просто осознал, кто стоит во главе заговора второй волны. Помните, я как-то говорил о том, что этот человек – не крыса, а скорее, хомяк? Я ошибался. Он не хомяк, он настоящий таракан. До крайности живучее насекомое, которое сложно убить, ещё сложнее обнаружить. Его практически не видно, но он тем не менее есть, просто виртуозно прячется.

– И кто же это?

– Бирион Вандаус.

Лицо императора помрачнело, губы сжались в тонкую линию.

– Поясни свой вывод.

Гектор вкратце рассказал о служебной записке, обнаруженной Марко, и с каждым словом император всё сильнее мрачнел.

– Зачем директору театра просить не отменять спектакль? Возвращённые билеты и прочие расходы – для театра уровня императорского это ерунда, речь ведь всего лишь об одном вечере. Подобное совершенно не ударило бы по кассе театра. Значит, причина в другом. За пару часов до активации портальной ловушки тем субботним утром у вас были посетители, помните, ваше величество? Среди них был и Вандаус. Думаю, ему было необходимо поговорить с Виго, оставить инструкции. Впрочем, возможно, он к тому времени уже обнаружил побег охранника и хотел убедиться в этом лично. Официальную причину для беседы с вами вы помните? Что в тот день вам сказал Бирион?

Император нахмурился, припоминая.

– Там была какая-то ерунда, которую можно было решить без моего участия. Он ещё извинился, объяснил, что не хочет трогать Вольфа, потому что тот ему откажет… Вспомнил. Финансирование. Точно, дело было в распределении денег, в увеличении зарплат актёрам за счёт других сотрудников, если нет другой возможности. Я попросил проработать этот вопрос с финансовым комитетом.

– Надуманный предлог, – хмыкнул Гектор, покачав головой. – И я наверняка понял бы это раньше, если бы… В общем, Бириону нужно было поговорить с Виго, но не вышло, поэтому ему ничего не оставалось, как попробовать подловить Вамиуса на рабочем месте в тот же день. Убивать он его не стал, полагаю, по единственной причине – не подготовился, боялся выдать себя. Но всю грязную работу за него сделала Элен, что было не столько хорошо, сколько плохо, поскольку ещё и благодаря этому я нащупал ниточку, ведущую в театр.

– Однако Бириона ты почему-то не подозревал.

– Вот именно! И по исключительно глупой причине, ваше величество. И я давно должен был это понять! Помните особняк в Ритайле, где после побега скрывался Вамиус? У бывшего начальника охраны дворца не было допуска на перенос туда, но был немагический ключ от двери, который ему передал один из охранников театра под ментальным воздействием. Я тогда посчитал, что это доказывает – среди заговорщиков нет директора театра, ведь с его участием всё стало бы проще. И выкинул Бириона из головы! А ведь подобное ровным счётом ничего не значит, особенно когда преступники пытаются сделать вид, что знают и умеют гораздо меньше, чем мы думаем. Вандаус со всех сторон обезопасил себя. Даже Арвен не подозревал, кому подчиняется, не зря же он так искренне просил Элен не жаловаться Бириону на домогательства Виго, опасаясь, что к директору театра придётся применять родовую магию и заставлять его не увольнять такую важную для них фигуру!

– Гектор, не горячись. И кстати о ментальных воздействиях… Помнится мне, Арвен Асириус признавался: чтобы Элен взяли на работу, ему пришлось воздействовать на Бириона своей кровной магией. Неужели Арвен действительно смог повлиять на решение человека, которого Аарон решил оставить вместо себя?

– Нет. В кольце, о котором рассказал Асириус, была родовая ментальная защита вашей семьи. Но почувствовать влияние Бирион должен был. Полагаю, он просто притворился, решив, что Элен можно будет использовать в дальнейшем как слабость Арвена. – Гектор вздохнул и признался: – Я бы тоже так сделал. Хорошо, когда поблизости есть люди – инструменты для давления.

– Удобно, – согласился император.

– Когда я рассуждал о том, кто стоит во главе заговора, я учитывал четыре фактора. Этот человек должен быть аристократом, иметь возможность посещать дворец, быть достаточно влиятельным для того, чтобы в будущем как-то влиять на политику принимаемых новым императором решений, и наконец – его родовая магия должна быть ментальной. Вандаус подходит по всем параметрам. Его родовая магия – отвод глаз, что могло не единожды помогать ему и во дворце, и в театре, и в других местах. Его попросту не видят, даже если смотрят прямо. Во дворец Бирион приходил постоянно, я специально проверил журнал учёта посетителей вашей охраны. И это даже не подозрительно, ведь Вандаус…

– Дружен с Вольфом и Анной, – пробормотал Арен и тяжело вздохнул.

– Да.

Дознаватель на мгновение замолчал, не зная, как сказать то, о чём ещё он догадался этим утром.

– Ладно тебе, Гектор, не молчи. Я не дурак, понимаю, что Вольф не мог не знать. Возможно, он ни в чём не участвовал и толком не помогал, но знал наверняка.

– Я тоже так думаю, ваше величество. Да и влиять на чьи-то решения в дальнейшем было бы проще через него. Полагаю, Вольф был оставлен «за бортом» сознательно, чтобы не рисковать таким хорошим рычагом давления на принцессу Анну или любого другого вашего наследника. Ну и если бы Вандаус в итоге погиб, то… Вольфу бы пришлось встать вместо него. Но доказательств у меня пока нет.

– А что со спектаклем, который состоится в среду? Мне идти туда?

– Дайте мне ещё сутки.

– Хорошо, – император кивнул, устало прикрыв глаза, и Гектор, помешкав, всё же попросил:

– Не говорите с Вольфом. Сейчас не время.

– Не буду. У меня нет желания ни с кем разговаривать. Я устал и от пауков и тараканов, и от этой паутины, которая оплетает всё вокруг меня уже почти полгода.

Паутина…

Гектор попятился, сражённый внезапной догадкой.

– Ваше величество… я пойду.

– Иди.

Через несколько минут, вернувшись в комитет, Дайд махнул рукой пришедшему на работу секретарю выходного дня и, скрывшись в своём кабинете, набрал на браслете связи номер Бириона Вандауса.

– Доброе утро. – Проекция директора Императорского театра выглядела сонной и уставшей. – Чем обязан столь раннему звонку?

Раннему… да уже почти девять. Разве это рано?

– Бирион, я правильно помню, что в среду в театре состоится премьера спектакля «Сеть» по пьесе нашего с вами общего знакомого?