Игорь Денисенко - Программист [СИ]

— Да всё нормально будет Колян, чо ты ломаешься? — прерывает мои размышления голос Артема.

— Да ну… на фиг надо…., - вяло отзывается Коля.

Не дадут подумать, однозначно, вздыхаю я, и выдвигаюсь из кухни.

— О чем спор?

Пацаны прячут глаза.

— В чем дело Коля? — спрашиваю я, зная наверняка, что Николай расколется первым.

— Да вот Артем комп принес с тридцать восьмого дома, шестнадцатой квартиры, там опять винда слетела, он предлагает новый жестак поставить, мол, из-за него…..

— Ставь, если надо, а старый винт я сейчас проверю.

— Не надо проверять…., - чуть слышно шепчет Коля.

— Чего?

— Нормальный винт….

Тут до меня доходит, и я разворачиваюсь к Артему. Значит, хлопчик решил бабок по легкому срубить? Поставить новый — взять деньги с хозяина компа, а его целый сдать на склад мне вместо нового, чтобы количество сходилось, а деньги с Колей пополам. Проглатываю ситуацию и тут же при помощи жестов и нецензурных выражениях объясняю Тёме, что так делать нехорошо. Во-первых, хозяин свой старый жестак может захотеть забрать. А забрав, может сходить с ним к конкурентам и они, проверив его, тут же скажут хозяину, что мы его обманули. Во-вторых, подсунув старый жесткий в склад, мы его однозначно когда-нибудь кому-нибудь поставим, а он возьмет и сдохнет через месяц, а мы, согласно гарантии, ставим второй бесплатно. А этот я по гарантии везу на склад фирмы, а мне там заявляют — что жесткий диск с таким серийным номером я у них по документам не покупал. В итоге на бабки попадаю я. Если я ещё про такую херню услышу или узнаю — работники останутся без работы.

— Ферштейн?! — закончил я свою речь, в которой приличным словом было только «ферштейн», не считая предлогов и междометий. В ответ мне тишина и мертвые с косами стоят.

Сел за компьютер сам и стал ставить винду, винда установилась, но при перезагрузке выдала синий экран смерти. Открыл сейф, извлек из коробки планку оперативки, и, вытащив старую, воткнул свою. Сердито ткнул кнопку пуск на системнике и через пару секунд увидел, как в черноте монитора стало проступать знакомое до боли окошко.

Вот, что получается, подумал я. Получается Эмма пробил меня через своего снабженца, которому я сам того не подозревая предсказал ситуацию с самолетом в Тулу. Поэтому и озадачил меня, что знал — мне это по силам. А я всё гадал — что да как. Значит, есть доступ к информации о будущем, на поверхности лежит. Только не каждый раз она мне дается. Судя по тому, что увидел на камешках у комитета, завтра мне позвонят и начнется игра то ли в шашки, то ли в поддавки…

Не только позвонили, но и приехали, погрузили, отвезли. Начохраны Миша по-приятельски похлопал меня по плечу, заводя в хозяйские апартаменты.

— Викентьич в кабинете ждёт — взглядом указал он.

Где находится кабинет, я уже знал, поэтому без слов потопал в указанном направлении, мысленно вспоминая порядок разложенных камней на стеллаже. Ах! Боже мой! Сколько информации! Прорва! Кажется, если оставят меня на сутки наедине с камнями, буду знать о хозяине всё, даже то, что Эмма никому не рассказывал.

— А! Вот и наш добрый программист! — наигранно весело произнёс Эмма, — Проходи, присаживайся. Разговор есть. Или желаешь подержать какой-нибудь минерал в руках?

Я внутренне поморщился. Во-первых, не программист, во-вторых, не добрый, в третьих у «Программиста» имя есть. Но Эмме на это наплевать, я для него как спортпрогноз для спортлото. То, что он сейчас хочет от меня услышать, я предварительно знал ещё сидя на зеленой лавочке в сквере. И камень мне сейчас не нужен, только мешать будет, но знать об этом Эмме не обязательно. Поэтому, поздоровавшись, я взял с полки здоровый кристалл горного хрусталя в руки и содрогнулся от пришедшей информации. А Викентьич пел соловьем. Ему пришло в голову занять место мэра, раз уж в столице не дали вылезти, так хоть здесь стать удельным князьком и то радость для больного самолюбия. Меж тем кое-кто явно не хочет видеть его мэром. Да, разумеется, господин Зеленский хочет знать свои шансы на предстоящую афёру. И пока Эмма говорил, меня накрыло от пришедшей информации, да такой мощной, что разом выбило из этой реальности. Словно то, что я вижу и есть реальность, а голос Эммы воспринимаю сквозь сон, как потусторонний шепот. Темная пещера, освещенная лишь парой шахтерских фонариков на головах людей, они освещают меня, и я слышу, как один из них говорит, и голос звучит, словно в канализационной трубе.

«— Какой красавец! Ты только посмотри!

— Ага, — отвечает другой, — Жаль, что при дневном свете он не будет так сверкать.

— Нормально он будет сверкать! Я его Лариске подарю! Пусть порадуется.

Говорящий наклоняется ко мне навстречу с кайлом (или как там это острый молоток называется) и бьет им куда-то под основание, второй рукой хватая меня за верхушку.

— Понятно, — говорит второй, — А у тебя с Лариской серьезно?

— Серьезнее не бывает. Вот вернёмся домой, женюсь.

— А она как к этому отнесётся?

— Да куда она денется! — усмехается второй, — Залетела она от меня.

— Ну, ты и ухарь! — удивляется второй, — И давно?

— Говорит месяц уже задержка, сейчас считай два.

Меж тем, отколов основание, меня бережно опускают в мешок, и свет ненадолго гаснет, наступает темнота, а потом я слышу невнятное бормотание и короткий крик эхом отозвавшийся в пещере. Появляется опять свет, свет одного фонарика. Меня на короткое время достают из мешка, чтобы переложить в другой мешок».

— Парень! Эй! Программист! — очнулся я от того, что Эммануил Викентьевич тряс меня за плечо, — Тебе нехорошо? Что с тобой?

Я вздрогнул, приходя в себя, на миг показалось, что в руке Эмма всё ещё держит острый молоток, с которого стекают капельки крови.

— Всё нормально….информация пришла, — сглотнув слюну во внезапно пересохшее горло, ответил я.

— Скажу сразу, я могу вам помочь, вы будите мэром, но не безвозмездно….

— Даже так? — усмехнулся Зеленский, — Об этом молодой человек, я знаю и без экстрасенсов.

— Вы не поняли, — поправился я, — вы станете мэром, если я помогу, но моя помощь будет эквивалента стоимости трехкомнатной квартиры в нашем городе.

— О! Как я вижу, запросы у нынешней молодежи скромностью не отличаются! — хохотнул Эмма, но ничего веселого в его смехе не было, напротив, было видно, что он здорово разозлился.

— Согласен, верить мне на слово, что именно моя помощь вам поможет, безрассудно, и доказать обратное, я не могу. Поэтому при сложившейся ситуации, я могу только пожелать вам удачи и откланяться. Разрешите идти?

Я встал, и, не дожидаясь, когда меня выгонят взашей, направился к дверям. Думая про себя, что первый ход е2-е4 я сделал, следующий ход его. Но занимало меня сейчас не это….